Варяги и Русь
Шрифт:
Ольга покорно села.
— Ну, зачем пришла?
— Не знаю... душа рвётся...
— Страшное это дело, когда человеку самому с собой приходится бороться... Нет её ужаснее... Рад, дочь моя, рад, вот и тебя Бог посетил.
— Бог! Скажи мне о нём! — пылко воскликнула Ольга.
Она даже и не замечала, что вокруг неё стоят люди. Ей было всё равно, кто они: бояре ли, смерды, холопы ли. Она чувствовала себя здесь равною им. Их присутствие даже облегчало её душевные страдания. Жадно прислушиваясь к словам этого старика,
А голос его тихо, ровно, покойно звучал среди всеобщей тишины.
Он говорил о сотворении мира, об Иисусе, учившем прощать врагам, любить ближних, платить добром за зло. Говорил о крестной смерти Спасителя за грехи мира...
— Но скажи мне одно, — спросила она, когда уставший старец смолк.
— Что, дочь моя?
— Зачем это все?
— Что именно?
— Любовь к врагу, прощение?
— Ради другой жизни после смерти...
— Что же это за жизнь?
— Ты хочешь знать, я сейчас скажу тебе. Быть может, ты припомнишь, что случается тебе в зимнее время сидеть в покое твоём с боярынями твоими. Огонь пылает, в покое тепло, а на дворе и дождь, и снег, и ветер; и вот иногда в это время быстро пронесётся через покой маленькая птичка. Влетит в одну дверь, вылетит в другую. Мгновение этого перелёта ей приятно, она не чувствует более ни дождя, ни бури. Но это мгновение кратко. Вот птичка уже вылетела из покоя, и опять прежнее ненастье бьёт несчастную. Также и жизнь людская на земле и её мгновенное течение, если сравнить его с продолжительностью времени, которое предшествует и последует. Это время и мрачно, и беспокойно для того, кто не просвещён светом истины. Одно только христианское учение может указать нам, что следует после нашей кратковременной земной жизни.
— Что же оно указывает?
— Что нет смерти... Умирает тело, оболочка, из земли созданная, в землю и возвращается, а дух, душа наша не умирает никогда... Нет смерти...
— Значит, живы и Игорь, и Олег, и Мал?
— И они живы, и все те, кто стали твоими жертвами.
— И я встречусь с ними?
— Встретишься в той жизни.
Ольга закрыла лицо руками.
— Но ведь страшно это, ужасно... Ведь они мне там все мстить будут, что же мне делать, чтобы избежать их мести?
— Раскайся... Загладь добрыми делами то зло, которое причинила ты на земле... Крестись, и вот свет истины просветит тебя, ты поймёшь всё и не будешь бояться встречи за гробом, а те, кто там, может быть, и простят тебя.
— Я подумаю об этом, старик! — порывисто сказала она.
— Подумай...
— Если я приду ещё, не отвергнешь ты меня?
— Господь милостив во всём, Он никого не отвергает, и всех зовёт к Себе... Я вряд ли тебя увижу больше, но обратись к другому служителю Бога нашего, и он наставит тебя на истинный путь!
Слова старца хотя и уменьшили её душевную бурю, но навели
Теперь Ольга думала о жизни загробной и возможности встретиться там со своими жертвами, и ужас всё более и более проникал в её душу.
На другое утро в Киеве стало известно, что старец Василий тихо отошёл в вечность.
Но и тут он позаботился об Ольге.
Он послал ей Евангелие, переведённое на славянский язык, и человека, который мог бы прочесть ей святую книгу.
II
Пока на Днепре, в Киеве, происходили эти события, Византия переживала трудное время. Над великолепной столицей Восточно-Римской империи нависла новая угроза — могучий, неукротимый Святослав, уже начавший своё наступление к границам Византии...
В великолепном покое императорского дворца собрались на совещание трое людей: император Константин Порфирогенет и его супруга Елена, их собеседником был престарелый патриарх Феофилакт.
— Ты должен помнить, Константин, — пылко говорила императрица, — что за Понтом давно уже зреет великая опасность для Византии.
— Ты говоришь о славянах, Елена?
— Да, о них.
— О, это ужасные люди!.. Они ужаснее болгар, и лишь Господь один хранит от них наш город... Однажды спасла от них покровом своим беззащитный наш город Владычица Небесная, Матерь Господа... Это было чудо, Елена, я недавно перечитывал сказания о нём...
— Нельзя постоянно надеяться на чудо! — недовольно заметила императрица.
— Новый Рим видел щит славянского вождя на своих воротах.
— И не стал от этого менее великолепен...
Константин немного помолчал и прибавил:
— Потом на нашей памяти славяне приходили к Византии и были отражены... Твой отец и твои братья, если бы были живы, могли бы рассказать тебе, Елена, как это случилось... Верь, небо хранит нас и Византию от этих варваров.
Молчавший дотоле патриарх вздохнул и тихо проговорил:
— Да, Господь был милостив к нашему городу, но это не значит, что мы сами не должны позаботится о своей собственной безопасности...
— И ты против меня, Феофилакт! — воскликнул Константин.
— О, нет, император! — покачал головой патриарх. — Я только думал, что постоянно ждать небесной помощи это значит только искушать Господа. Человеку дана свободная воля и разум, и небесная помощь придёт к нему лишь тогда, когда у него не останется никаких сил для ограждения себя от опасности.
— Но что же мы должны предпринять? — воскликнул Порфирогенет. — Послать на славян наши войска? Но они заняты болгарами с одной стороны и арабами с другой... Вспомните, нам постоянно грозит опасность от болгар. Наш славный Никифор Фока оберегает наши границы от арабов... Если мы пошлём войска на славян, то нам не с чем будет обороняться от других варваров.