Вас любит Президент
Шрифт:
Я осматриваюсь. Вижу пару старушек, которые вряд ли поймут, о чем их спрашивают. За ними идет какой-то пакистанец, чем-то озабочен. Тоже самое. Три черных подростка вразвалку идут по улице, занимая собой каким-то образом весь тротуар. Белая пара, не местная, делает вид, что не боится подростков. А! Полицейский! Они, вроде бы, должны оказывать помощь гражданам, это часть их работы. Ну, как они ее оказывают, я знаю лучше многих, но может все-таки копы в форме отличаются от сами знаете кого. Я иду к полицейскому.
Я говорю – «Добрый день».
Он говорит – «Привет». И, вроде бы, ужасно ему скучно.
Я говорю – «Не скажете ли мне, где здесь ближайшая
Он кивает, поворачивается, указывает рукой, и говорит, «Вон там одна есть. Вам какой поезд нужен?»
Сперва я теряюсь, но тут же соображаю, что это он про разные линии говорит. В метро много разных линий и направлений.
Я говорю – «Который идет в Линкольн Центр».
Он говорит – «Сядете на Кью, доедете то Таймз Сквера, а там пересядете на Номер Один. Вон там станция, солнышко. Вон там, правильно».
Какая-то тарабарщина, ничего не понимаю. Я все равно благодарю его и иду в указанном направлении. Теперь я оказываюсь в бывшем Мэдисон Сквере – а может он и сейчас так называется? Не знаю. Вид роскошный. Небосркеб-утюг, классический, на углу, и башня с часами, и часы горят. И прямо на углу – что бы вы думали! – станция метро. О да.
Я делаю глубокий вдох и спускаюсь в метро. Я более или менее уверена, что за вход надо платить. Вспоминая мои приключения в юности, и те несколько поездок на метро, которые имели в то время место, я смутно припоминаю, что покупала … что именно? Билет?
Метро во всех странах похоже, наверное, и здесь должно быть примерно тоже самое, что в Париже. Единственный раз, когда я ездила в парижском метро – я ездила сами знаете с кем, и помню, что он покупал прямоугольные картонки такие, и показывал мне, как их пропускать через машину, которая в ответ на это действие открывала такую специальную узкую калитку. Я смотрю по сторонам и вижу похожие машины с турникетами. Есть также будка с равнодушным каким-то толстяком внутри. Я иду к будке и говорю – «Здравствуйте. Билеты следует покупать у вас?»
Он говорит – «На сегодняшний спектакль?»
Проходит некоторое время прежде чем я понимаю, что это, типа, сарказм. Вот же сволочь. Я и так раздражена, но знаю, что нужно быть вежливой, поскольку представители среднего класса ужасно обидчивы, и я говорю – «Мне нужно попасть в Линкольн Центр».
Он говорит – «Могу вам продать Метрокард, если хотите. А вон тот автомат, видите? – продает билеты на одиночные поездки. И Метрокард тоже».
Все это похоже на то, что говорят в парке аттракционов. Одиночные поездки, надо же. Хмм.
Я говорю – «Автомат?»
Он говорит – «Вон там».
Я иду к автомату. Следует дотронуться до экрана, чтобы активизировать меню. Ну, здесь я по крайней мере на знакомой территории. Опции странные какие-то. Что такое Месячная Карта? А Семидневный Безлимитный? И где названия станций? Или, может быть – сто остановок или одна, цена одна и та же? Глупо как-то. Ничего не понимаю. Но вдруг вижу – вот – Одиночная Поездка. Я следую инструкциям. Машина спрашивает, желаю ли я платить наличными или использовать кредитку. Боюсь, что кредитки пока что пролетают. Наличными получается два доллара с половиной. Это намного дешевле, чем поездка на такси отсюда в Линкольн Центр. Если я все делаю правильно (я до сих пор не уверена), то получается значительная экономия. Может, быть бедной не так уж плохо – можно на многом экономить. Я вставляю два доллара в автомат, кидаю пятьдесят центов в специальную такую щель, и билет выстреливает мне в руку. Я кладу его в карман и иду к турникетам. Но турникет не поворачивается. Справа
Есть стрелки и, вроде, знаки и названия – тоже похоже на парижское метро. Одна надпись говорит – Квинс и Бронкс, вторая – Даунтаун и Бруклин. Надписи, говорящей – Линкольн Центр – нет. А я и так на пятом месяце беременности, знаете ли.
Внезапно где-то зашумело, и куча народу выходит из одного из проходов, некоторые из выходящих вполне прилично выглядят. Я подхожу к моложавому симпатичному мужчине и говорю – «Простите?»
Он говорит – «Да?»
Я говорю – «Мне нужно попасть в Линкольн Центр».
Он говорит – «Э…»
Внезапно толстая черная женщина, одетая, как одеваются медсестры, останавливается возле нас и говорит – «Тебе на другую сторону, солнышко. И нужно будет пересесть в Таймз Сквере. Тебе нужен Номер Один». Она указывает пальцем. Я благодарю ее и молодого человека и иду на «другую сторону», и эта другая сторона оказывается другой стороной железнодорожного пути.
Я спускаюсь на платформу, а там много народу, ждут поезда. Неожиданно я понимаю, что некоторые из них на меня смотрят. Я думаю – что-то не так с одеждой, может дырка где, или порвалось что. Я не слишком стыдлива, поэтому я просто осматриваю жакет, блузку, брюки, туфли – нет, вроде ничего особенного нигде, а потом соображаю, что особенное есть, и много.
Конечно же. Не знаю, где все эти люди покупают себе одежду, может на барахолках, может в Армии Спасения, но одежда на них глупая, смешная, и многие из предметов этой одежды на вид – полны статикой. Прислуга обычно такие тряпки носит, поэтому я знаю. Те тряпки, что на мне – они приличные тряпки, и они выделяются здесь, на платформе метро. В метро, очевидно, принято одеваться специальным образом. Вот поэтому все на меня и таращатся. Ну и ну.
Тут внезапно до меня доходит, что я наивная дура. Я вспоминаю, какая у меня должна была быть плата за квартиру, если бы я въехала в ту дыру в Бруклине, а потом вспоминаю, сколько я заплатила за каждый предмет одежды, который в данный момент на мне, и понимаю наконец, какая я идиотка неприкаянная. Эти люди не могут купить приличную одежду! Она им не по карману. О, черт. Скоро лето. Тряпки, которые сейчас в моих платьевых мешках – выйдут из моды к следующей осени, а летнюю одежду я до сих пор себе не купила – никакую, и нужно будет купить, а поскольку я теперь – часть этой среднеклассовой толпы, я не смогу купить то, что обычно покупаю. Придется покупать вот такие вот отвратительные ткани и фасоны, как на них. В магазинах готовой одежды. Как они называются? Блумингдейлз, что ли, не помню. Никакой больше Мэдисон Авеню.
О! Не забудем также, что в октябре я буду рожать – в какой там больнице рожают бедные, санитария ни к черту и так далее. Наверное, не очень дорого, в смысле – это все-таки не операция или еще что-то, но просто мысль о том, что мне придется провести неделю или две в больнице для бедных – невыносима. Может папа к тому времени что-нибудь придумает с финансами. Представляете? Пыль, вонь, полные пепельницы везде. Нет, я вспомнила – бедные больше не курят. Правительство им велело, чтоб не курили. Может кто-то из правительства вошел в одну из таких больниц и пришел в ужас, и чтобы облегчить всем жизнь, велел им больше не курить.