Василиса Премудрая и академия мифических существ

Кольцова Катерина

От излишне откровенного разговора меня спасла подошедшая очередь.

— Удачи! — подбодрила Александра.

— Спасибо.

Я глубоко вздохнула и незаметно положила под язык заранее припасённую таблетку, снижающую магическую силу. Забавно — обычно на таких экзаменах абитуриенты глотают всякую дрянь для усиления дара. Но такие выдумки дорого обходятся — обмануть ректора практически невозможно. Впрочем, я тоже хожу по лезвию ножа.

Хотя

моё зелье готовил настоящий гений — тот самый внук Бабы Яги. Ян, при всём своём статусе первейшего среди магических коллекторов, сам остаётся должником. Они с Димой дружат со студенческих времён. Когда-то брат выручил его из серьёзной передряги, и теперь Ян в пожизненном долгу. В свои годы он едва ли не единственный умелец, способный создавать редчайшие зелья, таблетки и порошки с самыми диковинными свойствами. Такой союзник — истинное сокровище. Меня снабдили целым арсеналом всяких полезностей, которые ещё предстоит опробовать. Но на сегодня, пожалуй, хватит и этого.

Переступив порог кабинета, я невольно замерла. Небольшая комната оказалась на удивление уютной. Вдоль стен теснились книги, а на полках поблёскивали странные приборы, назначение которых я даже представить боялась. В центре красовался огромный лакированный стол тёмно-вишнёвого оттенка. На нём возвышался стеклянный котёл с бурлящей прозрачной жидкостью — густой и тягучей, словно кисель.

За столом восседал ректор — высокий, статный мужчина с какой-то древней, почти первобытной силой в осанке. Его длинные, тщательно расчёсанные волосы, некогда чёрные как беззвёздная ночь, теперь отливали благородным серебром. Аккуратно подстриженная седая борода обрамляла волевой подбородок. Но самым притягательным и одновременно пугающим было его лицо. Тяжёлые веки словно оберегали удивительные глаза — глубокие, как подземные озёра, они казались то пронзительно-яркими. По спине пробежал холодок. Уже второй раз за последний час меня облучают пронзительным взглядом.

Рядом с ним замерла молодая женщина лет тридцати в строгих очках с серебряной оправой. Она держала планшет с пером — должно быть, помощница. В отличие от величественного ректора, та старалась быть максимально незаметной.

— Приветствую. Номер... позвольте вашу руку, — проговорил ректор. Его голос был глубоким и размеренным. Он протянул ладонь — удивительно ухоженную для мужчины его лет, с длинными, сильными пальцами и единственным перстнем-печаткой из чёрного серебра с едва заметной вязью древних рун по ободку. Не выдавай возраст седая борода да какая-то нечеловеческая мудрость во взгляде, ни за что бы не догадалась, кому принадлежит эта рука. Он аккуратно развернул мою ладонь, сверяя метку. — Сто двенадцатый.

Помощница тут же занесла номер в свой планшет, выводя цифры каллиграфическим почерком.

— Вы довольно быстро справились с первым испытанием. Это похвально, — продолжил ректор. Его голос оставался спокойным, но взгляд... Казалось, эти глаза пытаются пробиться сквозь все мои барьеры. Становилось не по себе.

— Прошу, опустите руку в котелок, — он жестом указал на стеклянный сосуд. — Не бойтесь, вреда не будет.

Я

осторожно погрузила пальцы в жидкость. Солгу, если скажу, что не волновалась. Только бы не раскрыться. Только не сейчас.

Внезапно жидкость начала светиться. Сияние становилось всё ярче и ярче, пока комнату не затопил настоящий поток света, заставивший всех присутствующих прищуриться. Неужели провал? К несчастью, брат не смог рассказать подробности этого испытания — каждый ректор придумывал свой "естественный отбор".

— Невероятно! — воскликнул ректор, его глаза сощурились от яркого света.

Так... Похоже, яркость сияния показывает силу? Я верно поняла принцип? Что же тогда было бы без таблетки?

— Дитя, кто ваши родители? — в голосе ректора прозвучало такое воодушевление, словно он увидел чудо. Но я совершенно не горела желанием становиться его рождественским подарком.

— Папа домовой, мама полуночница, — я понадеялась, что очки по-прежнему защитят меня от этого пронизывающего взгляда.

— Крайне любопытно. Такой концентрации магической силы я не встречал уже очень давно, — задумчиво протянул ректор. Чтоб его... Надо было тройную дозу пить...

— Мои родители были способными, — я постаралась добавить в голос нотку грусти. Хотя печаль была неподдельной — от страха разоблачения.

— Были? — его брови чуть приподнялись.

— Прошу прощения, но я бы предпочла не говорить об этом, — я скромно опустила глаза.

Давай же, дед, отпускай. Хватит испытывать судьбу.

— Да, конечно. Простите мою бестактность, — спохватился ректор. — Можете идти.

— Благодарю, — кивнула я и поспешила к выходу. Неужели пронесло?

За мной в кабинет скользнула Александра. Но не успела за ней закрыться дверь, как я столкнулась со вторым рыжим аристократом. Как она его называла? Франц?

— Опять эта несуразность, — процедил он с надменной ухмылкой. Его свита — холёная блондинка и лощёный брюнет — поддакнули господину едкими смешками.

— А павлин, как я погляжу, продолжает понтоваться? — парировала я. Думаю, разок можно и отыграться. А не поймёт — что ж, можно и перья пообщипать.

— Что ты сказала? — лицо рыжика исказилось. Видимо, не привык к отпору.

— Говорю, петух больно распетушился, — на этот раз удивление отразилось не только на лицах его прихвостней, но и у всех вокруг. Толпа замерла, предвкушая очередной скандал. Кажется, я перегнула палку.

— Смелая выискалась? Ты хоть знаешь, кто я? — его ноздри раздулись от ярости.

Хотя бы час без приключений, большего не прошу...

— Явно не курица, верно? — но я не смогла сдержаться…