Василиса Премудрая и академия мифических существ

Кольцова Катерина

Шарканье ручкой по бумаге заинтересовало моих соседей. Марьям и Виктор смотрели на меня очень удивлённо. Я глубоко вздохнула. О помощи меня никто не просил, но проще этим раз откупиться.

Без лишних слов я дотронулась указательным пальцем до листка, а затем до точки солнечного сплетения на груди у Виктора.

— А! — негромко произнёс он. По его выражению стало понятно, что до него дошло. Марьям также оказалась не из глупых и моментально смекнула, что к чему.

Я продолжила отвечать

на вопросы. С каждым последующим я чувствовала, как требуется всё больше усилий, словно процесс выкачивал внутреннюю силу. В памяти всплыл разговор с Димой. Он объяснил, что ответить на все вопросы практически невозможно. В своё время он был единственным в потоке, кто это сделал, а до него — наша мать, причём она умудрилась это сделать, не имея внутренней силы вообще. Она каким-то образом расшифровала текст. Никто не верил, что это вообще возможно. В любом случае, тех, кто за всё время существования академии верно ответил на все десять вопросов — едва наберется несколько десятков.

Я решила, что отвечу на девять вопросов, последний оставлю без внимания. Я приятно выделюсь среди остальных, но особого внимания не привлеку, так как, по словам брата, обычно около пяти-десяти человек за поток имеют подобный результат.

Цифры на доске показывали ещё полчаса оставшегося времени, когда я закончила с заданием. Листок с ответами я сложила и положила обратно в конверт.

К моему изумлению, конверт словно ожил, моментально запечатавшись сам собой. На его глянцевой поверхности загорелись ярко-красные цифры "112". Это зрелище заворожило меня на мгновение, но я быстро пришла в себя.

Я встала с места и направилась к профессору, чтобы передать конверт.

— Хм, номер 112, — с сомнением произнёс он, странно оглядев меня. — Вы уверены в том, что ответили на все вопросы?

— Уверена, — в своей обычной манере произнесла я.

Профессор слегка наклонился вперёд, и на его лице появилась снисходительная улыбка, от которой у меня внутри пробежал неприятный разряд.

— Как показывает практика, первые десять абитуриентов, сдавшие этот экзамен, не проходят, — сказал он с явным удовольствием.

Я не склонна к чрезмерной эмоциональности, но бывают личности, которые так и напрашиваются получить чем-нибудь по морде. Лицо профессора было слишком близко. Я бы вполне могла разукрасить это личико двумя фингалами при других обстоятельствах. Но думаю, найдётся другой способ его проучить. Не сейчас.

— Рано или поздно может появиться тот, кто нарушит традицию. Возможно, я стану первой, — ответила я, глядя ему прямо в глаза.

— Какое самомнение, — усмехнулся профессор. — Будет досадно, если я так и не увижу вас на своих лекциях.

— Не сомневайтесь, мы увидимся, — я попыталась улыбнуться, но, кажется, мне не удалось.

Когда я отвернулась и направилась к выходу, то ощутила на себе его пристальный взгляд. Было очевидно: я ему определённо не понравилась. Это вызвало во мне смешанные чувства — досаду

и странное удовлетворение одновременно.

Теперь он меня запомнит. Но и я его отметила. Пока понаблюдаю.

Впереди остаётся ещё два экзамена.

Глава 3. Второй экзамен

Следующим испытанием оказалось собеседование с ректором. У его кабинета уже выстроилась небольшая очередь — студенты из других потоков, успевшие сдать первый экзамен. Каждый абитуриент проводил в кабинете не больше минуты.

По сути, ректор лично отбирал учеников для своей академии. Зачем тогда устраивать два других испытания? Для развлечения? Или чтобы пощекотать нервишки молодёжи? Впрочем, какая разница.

Большинство выходили из кабинета ректора с поникшими головами. Неудивительно — в этом году примут от силы сорок человек, а среди абитуриентов, судя по номеркам, больше трехсот. Конкуренция что надо.

— Василиса! — окликнул меня знакомый голос. Обернувшись, я увидела Александру. Видимо, сдала свой листок следом за мной. — Ты же первая справилась! Много успела решить?

— Девять, — ответила я.

— Сколько? — выражение лица Жар-птицы заставило меня насторожиться. Неужели где-то напортачила?

— Девять, — повторила я, чуть медленнее.

— Ты уверена? — В глазах девушки читалось неприкрытое изумление. Уже второй за сегодня интересуется, уверена ли я в своих ответах.

— Да.

— Я смогла осилить только шесть заданий. В нашей семье довольно сильные узы с предками. А мне показалось, что ты пересмешанная. Из какого ты рода?

— В основном домовые, — бросила я равнодушно.

— Вот как... — в её взгляде мелькнуло сомнение.

— Я с семьёй не в самых близких отношениях, потому редко о них говорю, — добавила я. Самая надёжная ложь — та, что замешана на крупице правды.

— Если честно, я со своими тоже не в ладах, — неожиданно призналась она. — Все помешаны на высоком положении. Я хоть и Жар-птица, но меня манит простор и свобода, а не эти нудные собрания, изысканные вкусы, вечные пересуды — кто на тебя как посмотрел, что сказал...

В её голосе звучала неприкрытая искренность. Странно, почему она решила открыться именно мне? Я даже почувствовала неловкость — мы ведь едва знакомы.

— Родных не выбирают, но они всё равно остаются близкими. Даже если порой ведут себя как полоумные, — удивительно, но такой пространный ответ совсем не в моём духе. Что-то в этой простодушной девушке странно на меня влияет.

— Ты о Франце? — Александра замялась. — Да, он... как бы помягче сказать... Родители растят его как будущего главу семьи. Слишком много позволяют. Оттого и ведёт себя так. Мне за него часто стыдно бывает, но в нашей семье подобное поведение... считается нормой.