Васина Поляна
Шрифт:
Ну, вот и все. Спускаться можно. Пусть теперь злится Васька. Пусть даже побьет. Аркаша сказал вчера Алику: «Ты в себя поверь, Алик, понял? Если ты прав, ты никого не бойся. Закаляй тело и волю».
Хорошо Аркаше так рассуждать — боксер. Сам Слон с ним один на один справиться не смог.
Вот уже снова проволока. Снова толстые сучья пошли.
— Ну как, — закричал сверху Алик, — видно?!
— Порядок! — отозвался Аркаша.
— Ох и позлятся, шпаны разнесчастные! —
Алик спрыгнул на землю. Посмотрел вверх. Над Вихляйкой трепетал плакат, на котором были нарисованы два пацана. Бегут по воде, как Исусы Христы. Из рук у них падают штаны, рубахи, майки. А под рисунком слова: «Василий Нестеров и Вадим Шестаков отбирают чужие вещи».
— Порядок! — сказал Аркаша. — Теперь давайте, ребята, учиться «смертельный номер» делать. Чтобы выглядеть не хуже Слона.
— Я прыгать не буду, — сказал Алик. — Я в сарай пойду, боксу учиться. Мне после этого плаката тренироваться больше надо.
Худышкин вышел из медпункта и грустно побрел к поджидавшему его самосвалу. Во, дожил Николай Иванович — бюллетень выдали, направление на рентген вручили и всю башку бинтами укутали.
Может быть, и зря эта фельдшерица панику подняла, может, и нет никакого сотрясения мозга. Голова, конечно, побаливает, но ничего, работать можно.
Так и решил Худышкин — сегодняшний день отработать, а там видно будет.
Он ехал по деревенской улице и вдруг увидел Ваську Нестерова.
Тот стоял с лесничим межхозяйственного лесхоза Прокопием Александровичем Лисицыным и о чем-то оживленно беседовал.
Николай Иванович остановил машину у края дороги, боковое стекло приспустил.
Лесник взял Ваську за руку, встряхнул:
— Значит, сейчас же собирай свою ватагу. Ждите меня на дальнем покосе. Сено там, кстати, сгребите, в копешки сметайте. Про ссоры-раздоры забудь, Василий. Если хотите спасти Рыжуху, надо всем вместе действовать.
— Он когда приедет, начальник-то?
— Завтра. Завтра утром.
— Ладно, дядя Прокопий. Не дадим мы в обиду нашу Рыжуху.
Лесник похлопал Ваську по плечу, и они расстались. Худышкин тихонько бибикнул, и Лисицын подошел к кабине самосвала.
— Что с головой-то, Николай Иванович?
— Ушибся, — буркнул Худышкин. И спросил:
— С кем это ты сейчас беседовал, Лисицын?
— С Нестеровым Василием. Мировецкий парень растет, работник! Лонись в кедровом питомнике на сто пятьдесят рублей работы наделал. Сено косить помогает. Лошадей он любит, ну, я даю покататься…
— А сейчас что-то неладно с лошадью?
— Ну да. Охромела она маленько, а главный лесничий приказывает ее на бойню. Мол, все лесники
Разговаривал Худышкин с лесничим, а сам за Васькой следил. Тот шел по улице не спеша, вроде как бы поджидал кого-то.
Николай Иванович включил зажигание.
— Есть у меня ветеринар знакомый, приведу я его к вашей кобыле.
— Так надо, чтоб он не сказал никому, заговор же у нас. Я доложу, что кобылу украли, а когда шум с бойней уляжется…
— Мой ветеринар — могила, — сказал Худышкин. — Никому ничего не скажет.
Он нажал на газ и быстренько догнал Ваську Нестерова.
— Ну? — спросил из кабины Николай Иванович.
— Гну! — ответил Васька Слон. — Ты давай в ментовскую езжай жаловаться. А если еще раз около матери увижу…
— Послушай, Василий…
— Нечего мне слушать. Я с вашим братом как с вредителями бороться буду — ис-ко-ре-нять, понял?
И пошел Васька. Теперь уже решительно и быстро.
Но Худышкин снова его догнал.
Взъерошенный Слон зло обернулся.
А Николай Иванович спросил:
— Обо что я запнулся-то? До сих пор понять не могу.
Ехидно улыбнулся Васька и не без гордости сообщил:
— Мы проволоку через дорогу натянули. С одной стороны к дереву привязали, с другой — к палке… Дернешь за палку — и привет.
Ребята сгребали подсохшее сено и охапками подтаскивали к Ваське.
Тот метал стожок. Ловко поддевал увесистый навильник и укладывал сено сверху.
Работали и Вадик, и Аркаша, и Маринка, и Алька.
Маринка учила Аркашу:
— Ну кто же так гребет? Ты не к себе грабли тяни, а мимо пропускай, тогда видишь сколько много захватывается?
Стожок рос. Васька командовал:
— Эй, боксер! Полезай наверх, работать не умеешь, так хоть сено топтать полезай.
Маринка было хотела возмутиться таким пренебрежительным тоном, но Аркаша зашептал:
— Молчать! Не обижаться. Как договорились!
А они, Аркаша, Маринка и Алька, договорились пока не ссориться со Слоном и Марочником. Раз Васька сам пришел и даже о плакате не упомянул, раз попросил Рыжуху помочь спасти — не надо пока с ним ссориться.
Ребята работали. Уже начал подрастать второй стожок-копешка, когда на покосе появился длинный Бородатый с увесистой сумкой.
Увлеченные работой ребята не сразу заметили его. А он возник вдруг и подозрительно смело объявил:
— Дамы и господа, прошу подойти ко мне!