Вчерашний скандал

Чейз Лоретта

Лайл допил пиво и вышел.

Рой смотрел ему вслед, так же как и все остальные. В помещении стояла мертвая тишина, все смотрели на двери, через которые вышел сын лэрда.

Потом все уставились на худого парня возле стойки, с записной книжкой и карандашом.

Тэм Макэвой нарушил тишину громким смехом, и следом за ним все захохотали так, словно в жизни ничего смешнее не слышали.

— Вы это слышали? — проговорил, отдышавшись, Тэм.

— Сперва рыжая девчушка, а теперь он, — сказал кто-то еще.

— Ты

такое когда-нибудь слышал? — спросил кто-то Роя.

— Никогда, — ответил он.

И правда, он никогда не слышал, чтобы столько сильных, здоровых шотландцев молча снесли такое оскорбление от англичанина, и это ведь даже не сам лэрд, который, как всем известно, был идиотом, а всего лишь его сын. Рой поглядел на Джока, на лице которого царило замешательство.

— Мы такого не потерпим, так? — сказал Тэм. — Покажем его сиятельству, кто здесь настоящие мужчины.

Он шагнул к худому слуге, которого его сиятельство назвал Николсом.

— Ты… — сказал он.

— Да, мистер?.. — Николс даже головы не повернул, стоял, весь такой спокойный и вежливый, задрав нос в своей заносчивой английской манере.

— Мое имя — Тэм Макэвой, — сказал Тэм, вздернув подбородок. — Запиши меня прямо сейчас. Тэм Макэвой, стекольщик.

— И меня, — протолкнулся к Николсу еще один. — Крэйг Арчибальд, каменщик.

— И меня.

Тут все начали толкаться и пробираться вперед, требуя записать их на работу.

— Рой, — шепнул Джок, — что будем делать?

— Нам записываться нельзя, — сказал Рой. В Горвуде все знали, что они ни дня в своей жизни не работали честно. Если они начнут это делать теперь, люди могут что-то заподозрить. — Нам придется вести себя как обычно.

— Но…

— Не бойся. Есть у меня одна идея.

До самого вечера Оливия почти не видела Лайла. Вернувшись из деревни, он до заката осматривал внутренний двор. Потом он провел целый час в комнате для хранения документов с Герриком, после чего удалился в свои покои.

Она не видела его комнат, но знала, что Лайл устроил кабинет в нише большого окна своей спальни, которая была как две капли воды похожа на ее собственную. Он наверняка работал там, пока не пришло время одеваться к ужину.

Лучше не думать о его спальне.

Когда после ужина они переместились поближе к уютному теплу большого камина, Лайл повторил свою короткую дерзкую речь в «Кривом посохе».

— И никто ничем в тебя не запустил? — удивилась Оливия.

— Разумеется, нет, — ответил он. — По словам Николса, через две минуты после моего ухода люди смеялись, шутили и боролись за то, чтобы записаться на работу. Он говорит, что люди записывали также своих родственников, не желая, чтобы чья-то семья выглядела менее храброй, чем дикие шотландцы из Шотландского нагорья или… чем маленькая рыжая девчонка. Все мы знаем, что именно ты изменила ход событий.

— Но ты знаешь, как воспользоваться ситуацией, — сказала Оливия.

Она жалела, что ее там не было. Ей тоже

хотелось побывать в той таверне и послушать деревенских жителей. Это доставило бы ей истинное удовольствие.

— Отлично сработано, — сказала леди Купер. — С нетерпением жду, чтобы увидеть, как крепкие шотландцы взбираются по лестницам, поднимая кирпичи и все прочее.

— У нас здесь тоже есть на что посмотреть, — встряла леди Уиткоут и бросила восхищенный взгляд на Геррика, который принес поднос с напитками.

— Во имя всего святого, Оливия, где ты его отыскала? — спросила леди Купер, когда дворецкий вышел.

— Он появился, как джинн из «Тысячи и одной ночи».

— Я не прочь потереть его лампу, — заявила леди Уиткоут.

— Миллисент, предлагаю выпить за Оливию, которая раздобыла такой отличный экземпляр мужской прислуги.

— За Оливию, — провозгласила леди Уиткоут.

Лайл поднял свой бокал и посмотрел на Оливию, встретившись с ней взглядом. В его глазах она увидела серебристые звезды и сияющую луну, и на нее обрушился поток жарких воспоминаний.

— За Оливию, — согласился он.

— И за Лайла, — добавила леди Купер, — благодаря которому сюда придут мускулистые шотландцы.

— За Лайла, — сказала Оливия и поверх края бокала послала ему в отместку многозначительный взгляд.

— Благодарю вас, леди, — сказал Лайл. — Однако теперь должен молить вас о снисхождении. Завтра я ожидаю целую армию работников, и мне понадобятся все мои силы. А это означает, что спать я должен лечь по-деревенски рано.

Он извинился, пожелал доброй ночи и ушел к себе.

За последние несколько лет они обшарили каждый дюйм замка. Они знали каждый коридор и лестничный пролет, все входы и выходы. Втиснувшись в полуразвалившуюся сторожку, они следили за окнами южной башни.

Там поселились женщины.

В Горвуде все знали, кто где спит, где чья горничная, где спят слуги, кто из них тайком бегает в конюшни и кто из конюхов наиболее популярен среди горничных. В конце концов, это замок Горвуд, и все происходящее там касается всех.

Поэтому Джок и Рой ждали, когда погаснет свет в окнах южной башни. Держась в тени, они поспешили к сломанной двери в подвал, забрались по разрушенной лестнице и прошли к одной из лестниц, ведущих на первый этаж.

У-у-у…

— О Господи! — подскочила Оливия. — Господь всемогущий!

Она услышала тихие шаги.

— Мисс, что это за шум?

— Не знаю. — Оливия поднялась с кровати. В свете угасающего в камине огня она заметила кочергу и схватила ее. — Но кто бы это ни был, он очень об этом пожалеет.

У-у-у…

Лайл проснулся и в одно мгновение вскочил с постели, выхватив из-под подушки нож.

— Сэр! Что это?

— Нечто ужасное. Самый жуткий звук на земле. Это звук смерти, пыток и агонии пылающего ада, — сказал Лайл. — Будь они прокляты! Это волынки.