Вдоль белой полосы
Шрифт:
Никита представлял себе их встречу и не знал, как вести себя. Раньше улыбнулся бы, пошутил о чём-то незначащем и разговор потёк бы сам с собой. С Агатой ему всегда было очень легко, гораздо легче, чем с Ликой, Кетеван или любой другой знакомой девушкой. Но тогда между ними не было смерти Мити, неудавшихся браков и долгих лет друг без друга. Раньше они расставались осенью, зная, что весной встретятся вновь. А теперь не виделись так давно. И Никита вновь и вновь думал о том, как и что он скажет Агате, когда они встретятся.
Всё получилось неожиданно.
Когда он расстался с Ликой,
Вот и сейчас, застеклив одну сторону нового парника, он с удовольствием мыл и пылесосил салон машины, когда вдруг уловил какие-то звуки. Сначала он не обратил на них внимания: играла музыка и истошно вопил старый пылесос, собиравшийся на днях отмечать свой полувековой юбилей. Но, вынырнув из салона, чтобы сполоснуть тряпку, он вдруг с изумлением увидел Агату. Она стояла за забором, держась руками за штакетник, и улыбалась ему. Поняв, что он заметил её, Агата сказала:
— Ку-ку!
Это прозвучало так по-детски, смешно и искренне, что у Никиты бешено заколотилось сердце. Он вытер руки, отбросил на капот тряпку, быстро шагнул к воротам и распахнул их. Агата шагнула вперёд и, стесняясь и пряча глаза, попросила:
— Ты прости, пожалуйста, что я отвлекаю тебя. Но мне очень нужно кое-что спросить.
— Да, конечно, — ответил Никита и не узнал своего голоса. Куда только делась та лёгкость, с которой они всегда общались?
— Мне очень нужно знать, где похоронен Митя, — с трудом произнесла Агата, голос её дрожал. — А тётю Лиду я не могу спросить. Вот просто не могу — и всё. Ты случайно не знаешь?
— Я знаю, — кивнул Никита.
— Сейчас я сбегаю за ручкой и бумагой… — дёрнулась, чтобы помчаться куда-то Агата, но Никита, сам не ожидая от себя этого, удержал её за руку.
— Я не смогу тебе объяснить, где могила. Кладбище огромное, ты не найдёшь. Но я тебя туда отвезу. Когда ты можешь?
— Да почти в любой день. — В голосе Агаты ему послышалась растерянность и что-то ещё, определение чему он дать не смог. — У меня сейчас каникулы, а на работе отпуск.
— Тогда давай во вторник. У меня на работе испытания, в понедельник я дежурю ночью. А во вторник будет выходной.
— Спасибо, — так нежно поблагодарила его Агата, что Никита не выдержал и посмотрел на неё. До этого он почему-то всё никак не мог сделать этого и смотрел поверх её головы вдаль. Делать это было несложно: она по-прежнему была гораздо ниже его, как когда-то в детстве. На голову точно. Но теперь он опустил глаза и встретился с её взглядом.
Агата почти не изменилась и одновременно очень изменилась. Лицо её всё ещё было очень юным и нежным. Но взгляд… Никите стало нестерпимо
— Не за что, Агат. Я тоже собирался к Мите. Ты дай мне свой телефон, и я позвоню тебе, когда освобожусь.
— Куда мне подъехать? — спросила Агата.
— Давай лучше я за тобой заеду на машине.
— А разве тебе удобно? — удивилась она.
— Удобно. Мне удобно.
— Ну если так… — с сомнением протянула Агата, а он, не веря тому, что меньше, чем через неделю, заедет за ней, и несколько часов они проведут вместе, нырнул в салон, достал из барсетки блокнот, ручку и приготовился записывать.
Агата продиктовала ему семь цифр, и Никита понял, что это телефон её родителей, который он помнил с того дня, когда искал Агату, чтобы сообщить о гибели Мити. Неужели?..
— Я позвоню, — твёрдо пообещал он, ненавидя себя за то, что радуется её возможному расставанию с мужем.
— Спасибо, — снова поблагодарила Агата.
Они всё обсудили, и можно было расходиться. Но Никита не мог отпустить её вот так и спросил первое, что пришло в голову:
— А ты когда приехала?
И она ответила, подробно и обстоятельно, словно тоже не хотела заканчивать их разговор. Неожиданно Никита поймал себя на том, что ему опять стало легко с Агатой. За её спиной показалась гостившая у них тётя, старшая сестра мамы. Она раскрыла было рот, чтобы сказать ему что-то, но увидела Агату и с не свойственной ей обычно быстротой юркнула за дом. Через минуту из-за угла выглянула мама, многозначительно улыбнулась и тоже исчезла. Последним информация, видимо, дошла до отца. Он сделал вид, что ему срочно что-то понадобилось у калитки, с озабоченным лицом быстро прошёл туда, выглянул на улицу, вернулся к дому и больше не появлялся. Эти движения не укрылись от взгляда Никиты. Он усмехнулся и глянул на Агату: не заметила ли? Но она ничего не видела и продолжала рассказывать ему о чём-то. В тот момент он, конечно, всё слышал и понимал. Но вечером, лёжа в постели, не смог вспомнить почти ничего. Зато перед его глазами стояло лицо Агаты, а в ушах звучали слова отца, которые тот произнёс, когда они вдвоём ехали домой, оставив маму и тётю на даче:
— Если ты её сейчас упустишь, то будешь дураком.
— Пап, — попытался остановить его Никита, хотя сам думал так же. — Она вообще-то замужем.
— Возможно, она ещё не ушла от мужа, но совершенно точно собирается это сделать, — усмехнулся отец.
— Откуда ты знаешь?
— Я десять лет наблюдаю за этой девочкой. И могу тебе с уверенностью сказать, что, будь у неё всё хорошо, она бы шага на наш участок не сделала. Максимум, что позволила бы себе — поговорить с тобой пару минут на расстоянии в пару метров. Такой уж человек.
— Пап, если бы ты был прав… — с надеждой вздохнул Никита.
— Я прав. — Только и ответил отец и замолчал. Смущать сына ещё больше он не хотел.
И уже у квартиры, когда Никита помог ему донести сумки и собирался уходить, отец коротко буркнул:
— Я всегда мечтал, чтобы ты женился на Агате.
Никита от неожиданности уставился на него во все глаза. Отец пожал плечами и закрыл перед его носом дверь. В последний момент Никита в тонкую щель увидел сияющую улыбку отца.
— Не упусти её! — раздалось из-за двери.