Вдоль белой полосы
Шрифт:
— Не передумаю. И не надейся, — запрокинув голову, посмотрела ему в глаза Агата. — Я же беспринципная и корыстная особа.
— Кто такое посмел сказать? — сделал страшное лицо Никита.
— Подозреваю, что так думают все наши соседи. Моей бабушке тут недавно сказали, что я умею устраиваться в жизни.
— Это да, — согласился Никита. — Разведённый инженер еле сводящего концы с концами оборонного завода — это предел мечтаний. Как же я раньше не разглядел в тебе охотницу за моим колоссальным
— Даже и не знаю, — закатила глаза Агата. — Видимо, правду люди говорят, что любовь слепа. Вот ты и не видишь.
Но, к чести их общих соседей по даче, почти все они проявили удивительную деликатность: во всяком случае никто ни о чём не расспрашивал, хотя время от времени Агата с Никитой ловили заинтересованные взгляды.
— Мы с тобой сенсация года, — смеялся Никита.
— Пожалуй, даже десятилетия, — отвечала ему сияющая Агата.
— Вот уж не искал подобной славы.
— Ничего не поделаешь: мы же выросли на их глазах. И теперь всем интересно. Потерпи немного, скоро случится ещё что-нибудь, и все забудут про нас.
— Я потерплю. Ради тебя я готов вытерпеть почти что угодно…
— Почти? — изобразила оскорблённую кокетку Агата.
— Почти. Вернее, всё, кроме долгого ожидания. Никогда не мог подумать, что буду так хотеть жениться.
— Да уж. Очень странное желание. Тревожный симптом. — Серьёзно согласилась Агата и с обеспокоенным видом потрогала его лоб.
— «Держаться нету больше сил», — скрипуче процитировал Никита известный мультик, и оба рассмеялись. Им было так хорошо вместе. Только ждать было всё сложнее.
Но теперь Агата в ответ на его «Могилевский» так же строго и официально произнесла в трубку:
— Могилевская. — И добавила: — Надеюсь, скоро буду.
— Ура, — тихо возликовал сразу всё понявший Никита. — Ура! Я за тобой заеду, и отправимся в ЗАГС.
— Я там сегодня уже была, — напомнила Агата. — Не зачастила ли я туда?
— Пусть привыкают. Нам у них ещё детей регистрировать.
— Тогда, пожалуй, нужно потребовать карточку постоянных клиентов.
— Хорошая мысль, — согласился Никита. — Сегодня и потребуем.
Глава 28. Радость/грусть.
Подавать заявление в ЗАГС поехали в тот же день. Немолодая женщина, принимавшая документы, увидев дату, которую выбрали Агата с Никитой, явно удивилась: это был вторник.
— Вы уверены, что хотите именно этот день? — вздёрнула она идеальные полукружья бровей.
— Уверены, — дружно ответили Агата с Никитой, доставая каждый своё свидетельства о разводе.
Дама неодобрительно поджала сухие губы и кивнула:
— Да, конечно.
— Представляешь,
— Ужасное, ужасное падение нравов среди молодёжи, — очень похоже изобразил голос загсовской дамы Никита, и оба рассмеялись. Светлая радость всё никак не покидала их.
— Тебе никто не советует подождать и не торопиться? — спросила как-то Агата.
— Все близкие мне люди, уже поняли, что у меня крышу снесло от любви к тебе, на всякий случай отошли в сторону и наблюдают за развитием событий с безопасного расстояния.
— А ты?
— А что я? Я намерен всей нашей последующей совместной жизнью доказать им, что любовь есть. Даже если мы сначала ошиблись. Кстати, мои бабушка и дедушка, в чьей огромной любви друг к другу я никогда не сомневался, тоже были женаты вторым браком. У бабушки от первого даже дочка была. Вместе они родили ещё несколько детей и всегда обожали друг друга. И вообще, можно жениться в юности, прожить рука об руку сто лет и все эти сто лет люто ненавидеть друг друга.
— Да, ты прав, — успокоилась Агата, которая немного переживала из-за того думают о них окружающие.
Постепенно эта спокойная уверенность Никиты передалась и ей. И она перестала волноваться из-за того, что подумают окружающие. Словно любовь Никиты окутала её невидимым защитным коконом, через который не проникали осуждение и пересуды за спиной. А они были, конечно. Не каждый умеет радоваться счастью других.
Начали готовиться к свадьбе. Бабушка решительно сказала Агате:
— Всё, в этот раз свадебное платье я буду шить тебе сама. И тогда каждый стежочек будет с моей любовью и моей верой в ваше с Никитой счастье.
И она принялась за работу: нашла выкройку, купила ткани — и началось таинство. Шила бабушка ночами, когда никто не мог помешать. И только причудливый элегантный бант-шлейф кроили вместе с Агатой, в одиночку было не справиться: тонкая ткань ускользала из рук, стекала со стола и заливала воздушным облаком пол.
— Вот увидишь, получится очень красиво… — приговаривала бабушка, делая очередную примерку.
— Я не сомневаюсь, но сколько вы с ним намучаетесь, — переживала Агата.
— Разве это мука? — смеялась бабушка. — Это такое счастье — шить свадебное платье любимой внучке.
— Спасибо, бабушка, — прошептала Агата.
— Вы только будьте счастливы, — попросила в ответ бабушка и снова стала придирчиво осматривать свою работу, а потом подняла глаза на стоявшую на стуле Агату и сказала:
— Хотя я ни капли не сомневаюсь, что вы будете счастливы. И никогда не сомневалась, что вы очень подходите друг другу.