Вдовье счастье

Брэйн Даниэль

Князь нахмурился, свел брови, даже, кажется, побледнел, но справился, а я, похоже, опять что-то сказала не то.

— С Марией у Григория никогда не было разногласий, — хмыкнул он с непонятной злобой и внимательно проследил за моей реакцией. Я тоже ухмыльнулась про себя — возможно, они друг друга стоили. Возможно, у них был роман, отсюда довольно дерзкое поведение для княгини. — До самой ее смерти. Что вы еще хотите узнать?

Однако блондиночка жива и здорова, а значит, она не жена князя, а он вдовец или с новой мной познакомилась его вторая супруга.

— Как именно он

оскорбил вашу мать? — спросила я, воспользовавшись возможностью узнать до конца хотя бы это. — И как она восприняла оскорбление?

— Вы изменились, Вера Андреевна, — повторил князь ровно и посмотрел на кресло. Я догадалась, что он старается меня усадить и после сесть сам, быть может, он не спал толком все это время. — Он написал мерзейший пасквиль, бездарнейший, надо сказать, но смешной. Надеюсь, его не распевают по всему городу. Княгиня… она чувствует себя уже лучше, спасибо. — Я подошла к креслу и села, князь сделал то же самое с заметным облегчением. — Теперь о деньгах, Вера Андреевна. Это требование моей матери, поэтому я, как бы я ни сочувствовал вам, как бы ни понимал, в какой ситуации вы оказались, не в состоянии это предупредить. Векселя будут предъявлены, а что дальше? — он пожал плечами. — Суд, не могу сказать, что потом.

Я могу. И я потянулась к ридикюлю, открыла его в который уже за сегодняшний день раз, покопалась в бумагах, достала записку. Князь наблюдал за мной из-под ресниц и явно не ждал, что я вытащу джокер.

— Я намерена вернуться ко двору, — объявила я, стискивая в пальцах записку. — Вы просили меня дать вам об этом знать, что значит — у нас есть шансы договориться. Вы во мне заинтересованы.

Уголки губ князя дрогнули, но и только. Я в сотый раз начала подозревать, что все совсем не так, как мне казалось, а гораздо, гораздо хуже.

— Я просил? — переспросил князь без малейшей наигранности. — Вера Андреевна, это недопонимание. Во-первых, я знаю, что вы охотно покинули двор и не вернетесь туда ни при каких условиях, во-вторых, вас не примут, даже если вы станете на колени.

Я достигну когда-нибудь дна, чтобы оттолкнуться и выплыть?

Ни слова не говоря, я протянула князю записку, и ему пришлось податься вперед, чтобы взять ее у меня. Еще несколько бесконечно долгих секунд ушло на то, чтобы он ознакомился с содержимым, и все это время у меня не колотилось сердце. Леонид, дрянь такая, ввел меня в заблуждение, его счастье, если без умысла, иначе ему конец.

— В-третьих, — продолжил князь, — это писал не я. Вы стали жертвой чьей-то жестокой шутки, Вера Андреевна.

Глава пятнадцатая

Я где-то допустила роковую ошибку, и князь свернул разговор. А возможно, я отняла у него и без того много времени.

Он сухо попрощался со мной и вышел. В недоумении остались слуга, который бестолково терся с подносом за дверью, и я, которая с удовольствием забрала бы с собой все, что на этом подносе было. Но слуга взглянул на меня так, что стало кристально ясно — мне в этом доме задерживаться не стоит, пока не вытолкали вон.

Я узнала многое, но вместе с тем ничего, что могло мне как-то помочь. Мой покойный супруг попытался

в очередной раз выкинуть фортель и облажался. Его счастье и несомненно счастье мое, одной с детьми мне выживать проще. Никакой роскоши, никаких излишеств, никакого учета интересов кого бы то ни было, кроме моих малышей и, увы, кредиторов.

И все же князь обронил что-то важное, что я никак не могла выцепить из своей памяти. Он сказал что-то мельком, походя, будучи в полной уверенности, что мне все прекрасно известно, но что это было, о чем он говорил? Я прокручивала в голове наш непростой разговор снова и снова, и когда мне казалось, что вот я нащупала верное и сейчас меня осенит, все сводилось к долгам, оскорблению и дуэли.

Я успела навестить еще двоих кредиторов. Оба были купцами, обоих я застала дома, и оба даже не приказали выставить меня с порога на улицу. Один кивал, не отвечая мне ничего по сути, второй, тучный, суровый, с окладистой бородой и кустистыми бровями мужчина, спросил, не успела я сесть, какие я могу предоставить гарантии.

— Вы не спрашивали о гарантиях, когда ссужали деньги моему мужу, — окрысилась я. Я устала, и не потому что проводить подобные переговоры мне было в новинку, вовсе нет, меня измотали манеры, условности и чужая непредсказуемость вкупе с моим неведением. — Я должна вам двенадцать тысяч. Мне неоткуда их взять, как неоткуда было взять и моему покойному мужу. Все, что я могу вам сейчас предложить, это дать мне отсрочку.

У купца был помпезный кабинет. Весь в красном дереве и позолоте, и тяжеленные часы возле окна то и дело притягивали мой беспокойный взгляд. Что бы дядюшке моего покойного супруга не поставить такие в доме, из которого он меня безжалостно выгнал вместе с детьми, стоило мне овдоветь? Как минимум с этим купцом я могла бы, наверное, расплатиться.

— Какую же отсрочку вы хотите, Вера Андреевна? — нахмурился купец. Выглядело забавно, мимика у него была выразительная, а глаза прятались в складках брыластого лица и смущенно прикрывались бровями и густыми ресницами. — Месяц, два, полгода, год, два года?

Откуда я знаю, на что ты согласен, мой зажиточный друг? Ты проживешь без печали, если я вообще не верну тебе эти деньги, судя по кабинету, брегету и сюртуку.

— Какую отсрочку вы давали моему мужу? — пожала плечами я. — Я его наследница и правопреемница.

— Вы, Вера Андреевна? — мохнатые брови моего собеседника приоткрыли мне наконец его глаза — маслянистые, но не масляные… Причудливое обстоятельство: никому нет до моей красоты дела, хотя, конечно, что мне бы простили двенадцать тысяч долга за томный взор — сущие байки. — Григорий Дмитриевич оставил завещание?

Своевременный вопрос, но скорее всего нет. Я все просмотрела, это раз. Два — даже если бы завещание было, всей наследственной массы одно ношеное шмотье, которое я и без юридических проволочек продала, поэтому я постаралась, чтобы мое лицо не выражало ничего. Если наличие завещания что-то меняет, то купец попробует мне эту перемену растолковать.

Но он лишь смотрел на меня не мигая, и временно мне пришлось сдать позиции.

— Я не нашла завещания, — призналась я. — Оно что-то значит?