Вдыхая тень зверя
Шрифт:
Дмитрий Николаевич покачал головой.
– Арсений, как я, по-твоему, буду разбираться в деле, которого по сути и нет вовсе? Старик о пропаже своих мемуаров не заявлял, да и взлом он отрицает. Даже если он что-то скрывает и кого-то покрывает, я не могу против его воли начать дознание! И вообще, если я к нему приду и объявлю о ваших с Екатериной Афанасьевной подозрениях, у него не то что сердце заболит, его кондрашка хватит.
Несмотря на здравость приводимых Рудневым доводов, Арсений Акимович сдаваться не собирался.
– Дмитрий, если ты не приедешь, я уверен, Катерина свое расследование затеет! Ты её характер знаешь, её не
Руднев поднял руки, давая понять, что сдаётся.
– Исключительно ради Екатерины Афанасьевны! – заявил он, а потом помрачнел и добавил. – Только сперва с товарищами из ЧК разберусь… или они со мной.
Глава 8
На следующее утро, уже собираясь покинуть флигель и идти на Лубянку, Руднев услышал женский плач, доносившийся с кухни. Настасья Варфоломеевна к тому времени ушла на рынок, так что плакать могла только Клавдия.
Дмитрий Николаевич отложил шляпу, которую держал в руке, вернулся и прошёл на кухню.
Там действительно безутешно лила слёзы юная горничная.
– Что случилось? – спросил он, присев рядом с ней.
Клавдия за своими рыданиями шагов барина не услышала, поэтому от его вопроса подскочила и даже на несколько секунд прекратила реветь, а потом расплакалась с новой силой.
Дмитрий Николаевич обнял девушку и принялся гладит её по волосам, словно малого ребёнка.
– Клавдия, полно! Что тебя так расстроило? Расскажи мне, и мы всё поправим!
От проявленных барином участливости и теплоты горничная и вовсе завыла белугой, но постепенно рыдания поутихли, превратившись в жалобные всхлипывания и шмыганье носом.
– Простите, Дмитрий Николаевич, – заикаясь, выговорила наконец девушка и отстранилась от своего утешителя. – У вас от моих слёз теперь вон пиджак мокрый.
– Ничего, высохнет, – успокоил её Руднев. – Ты всё-таки расскажи, что у тебя стряслось?
Клавдия зашмыгала носом чаще, но от рёва на этот раз удержалась.
– Андрюшу под арест посади-или-и… – жалобно провыла она.
– Какого Андрюшу?
– Муромова…
– А! – догадался Дмитрий Николаевич. – Это тот, который матрос?
– Да-а…
– За что же его?
– За драку…
– За драку? Он же у тебя вроде тихий? По пьянке что ли угораздило?
Глаза девушки вспыхнули праведным гневом.
– Он не пьёт! – воскликнула она с обидой за своего избранника. – Совсем! Зарок дал, что ни капли в рот не возьмёт, пока интернационал не победит! Он вообще во всех смыслах положительный!
– Да я знаю, знаю! – поспешил согласиться Руднев. – Он ещё и книжки читает про приключения… Так как же с дракой-то вышло?
По щекам Клавдии опять побежали слёзы.
– Это всё из-за меня! – всхлипнула девушка. – Он за меня заступился.
– На тебя бандиты напали?
– Нет! Всё хуже! Он своего товарища побил.
– Этот товарищ что же, приставал к тебе?
– Он грозился на меня донос написать!
– Донос?!
– Да! Андрюша рассказал, что третьего дня к ним какой-то человек приходил и про вас, барин, всякое разное спрашивал: слышал ли кто, чтобы вы советскую власть ругали, кто к вам приходит и прочее в таком же духе. Этот гад… Ой, простите, барин!.. тот товарищ, с которым Андрей подрался, вцепился в этого человека, будто клещ, увёл в сторонку,
– Не расстреляют! Слышишь?! – Руднев встряхнул девушку и заглянул ей в глаза. – Думаю, я смогу ему помочь. А не я, так Арсений Акимович, что вчера к нам приходил. Он адвокат.
Уверенность барина, а пуще того мудрёное слово «адвокат» враз успокоили Клавдию.
– Значит, Андрюшу скоро выпустят? – светясь от радости, спросила девушка.
– Должны выпустить… Ты мне, Клавдия, вот что скажи, Андрей твой имени того товарища не называл?
– Называл, – Клавдия наморщила лобик, – да только я не запомнила… Простите, Дмитрий Николаевич!
– Может, Егор Афанасьев? – подсказал Руднев.
Девушка энергично закивала.
– Точно! Афанасьев 31 ! Как тот писатель, что сказки народные переписывал. Вы мне, Дмитрий Николаевич, книжку такую давали читать и картинки к ней рисовали.
– Иллюстрации, – машинально поправил Руднев, что-то сосредоточенно обдумывая, а потом добавил, совершенно неожиданно для утешившейся горничной. – Спасибо, Клавдия! Ты даже не представляешь, как мне помогла…
31
Александр Николаевич Афанасьев (1826 —1871) – русский собиратель фольклора, исследователь духовной культуры славянских народов, историк и литературовед.
Всю дорогу до Лубянки Дмитрий Николаевич пытался унять жгучую и досадливую злость. Оно и до революции Руднев не больно-то жаловал политическую полицию, брезгливо сторонясь её сомнительных методов. Нынешние же стражи государственной безопасности своих старорежимных предшественников переплюнули. Провокации, доносительство, пытки – всё то, что беззастенчиво использовали подчинённые Глобычёва, Мартынова, Джунковского и Татищева 32 , нынешние спецслужбы дополнили неограниченными правами в вопросах вынесения и исполнения приговоров, причём без всякой оглядки на закон, гуманность и здравый смысл. Впрочем, какие уж тут могут быть законы и гуманность, когда до победы мирового пролетариата рукой подать!
32
Константин Иванович Глобачёв и Александр Павлович Мартынов – последние руководители Охранных отделений Петрограда и Москвы соответственно. Владимир Фёдорович Джунковский и Дмитрий Николаевич Татищев – последние командующие Отдельным корпусом жандармов.