Вечер потрясения

Завадский Андрей Сергеевич

– Две минуты до зоны нанесения удара. Оружие к бою! Полная готовность!

Пилоты жаждали боя, желали боле всего показать всем свое мастерство, нанеся после первого же вылета на кили отметки сбитых чужих машин, но именно воздушный бой был возможен менее всего сейчас. На всякий случай на законцовках крыльев ждали своего часа ракеты "воздух-воздух", безотказные AIM-9M "Сайдвиндер", но их черед должен был наступить вовсе не сегодня.

"Боевые соколы", словно настоящие ловчие птицы, увидевшие из поднебесья желанную добычу, мчались быстрее звука, пожирая милю за милей. Впереди, уже менее чем в полусотне километров, диспетчеры военного аэродрома в Буденновске, как и многие их товарищи

по оружию, в недоумении крутили настройки радаров и радиостанций, пытаясь понять, какие силы могли вмешаться в уверенную работу прежде такой надежной, несмотря на явную устарелость, техники. Они не видели расходившиеся широким фронтом истребители, приближавшиеся с юга.

– Мы на рубеже атаки, – командир группы, одновременно управляя своей машиной, готовя оружии к бою, успевал руководить своими подчиненными, чтобы вся четверка действовала слаженно, точно одно целое. – Открыть огонь! Пуск!

С подкрыльных пилонов пары "Фалконов", разошедшихся по флангам, сорвались, уносясь к горизонту, ракеты HARM. Казавшиеся несуразно большими в сравнении со своими носителями, сейчас они мгновенно превратились в едва различимые на фоне неба черточки, мчавшиеся к цели со скоростью, почти вдвое превышавшую скорость звука. Ни отразить эту атаку, ни уклониться от нее было практически невозможно.

Все характеристики чужих локаторов, сейчас вслепую шаривших лучами в небе над авиабазой, были известны давно, и не было причин полагать, будто противник что-то изменит. Едва отделившись от узлов подвески, пассивные головки наведения ракет AGM-88A захватили цели, ринувшись к ним по протянувшимся с земли лучам, точно по туго натянутой струне. А вслед им уже пикировали, раскрыв узкие крылья, планирующие бомбы AGM-154A JSOW, впервые сейчас в бою, а не на маневрах где-нибудь в сердце Невады примененные с борта истребителей F-16C. Им не нужно было целеуказание извне – спутниковая навигационная система безошибочно выводила "умные" бомбы, начиненные каждая полутора сотнями малокалиберных гранат, к простору русского аэродрома.

– Сброс произвел, – один за другим докладывали пилоты "Фалконов", заметно полегчавших в одно мгновение.

– Разворот на курс один-восемь-пять, – скомандовал лидер группы. Плох тот пилот, что бежит от боя, но еще хуже командир, что заставляет рисковать своих бойцов, бросая их в пекло, хотя даже самая большая жертва и не решает абсолютно ничего. – Задача выполнена. Возвращаемся на базу.

Все четверо одновременно выполнили маневр, разворачивая машины на обратный курс. А ракеты, пронзая воздух, мчались к цели, манившей, притягивавшей, словно пламя свечи в ночной мгле – беспечного мотылька. На земле никто ничего не успел заметить, когда рой ракет, накрыв авиабазу, разорвался, обрушив на землю град стальной шрапнели. Четырех боеголовок по семьдесят килограммов хватило, чтобы густо засеять сталью пространство в несколько сот квадратных метров. Поток осколков пронзали антенны, дырявил стенки палаток и крыши вагончиков-"кунгов". А затем над летным полем появились бомбы JSOW. Чуть отстав от стремительных ракет, они не сбились с курса, и на земле разверзся настоящий ад, что не снился и самому Босху в его самых мрачных кошмарах.

Крылатые бомбы, снижаясь до высоты в несколько десятков метров, скользнули над бетонкой, рассыпая следом за собой смертоносную начинку. Малокалиберные суббоериппасы BLU-97/B ковром накрыли аэродром, мгновенно окутавшийся "кустами" взрывов. Вспыхнул стоявший в начале взлетной полосы "Грач", штурмовик Су-25, вокруг которого суетились авиатехники, готовя стальную птицу к очередному вылету. Рядом взорвался, выбросив в небо фонтан пламени, топливозаправщик ЗИЛ, и волна огня обдала

пару бомбардировщиков Су-24, мгновенно вспыхнувших, точно спички.

Казалось, небо обрушилось на аэродром, мгновенно покрывшийся сплошным ковром взрывов. Кумулятивно-осколочные бомбы сыпались и сыпались, засевая летное поле, превращая офицеров и солдат в забывшее все уставы и правила стадо, движимое лишь одним единственным чувством – паникой. Всюду, куда бы ни пытались бежать ошеломленные, перепуганные до полусмерти люди, они натыкались на стену огня, их хлестали потоками свинцового дождя осколки. Взрывались резервуары с топливом, и к небу поднимались черно-оранжевые колонны пламени, а брызги горящего керосина, бензина, тяжелой солярки разлетались на тысячи метров.

Волны ракет и управляемых бомб захлестнули не только Буденновск, но и Моздок, и Каспийск, и прочие авиабазы, развернутые в предгорьях. Атака была внезапной, стремительной и неотвратимой, последствия – вполне заслуживающими того, чтобы называться катастрофическими. В течение нескольких минут была уничтожена или выведена из строя почти вся авиация, развернутая вдоль южной границы России на Кавказе. Десятки вертолетов, фронтовые бомбардировщики, штурмовики, разведчики и транспортные самолеты погибали на земле, беспомощно и глупо, и их пилоты лишь могли видеть, как догорают остовы грозных "Грачей" и неуязвимых "Крокодилов".

А высоко в небе, не видя того, что творилось на земле, мчались на север, разворачиваясь широким фронтом, тяжелые истребители F-15E "Старйк Игл" и старые, но мощные тактические ударные самолеты F-111F "Эрдварк", взявшие курс с авиабазы в Инжирлике на Ставрополь, Новороссийск и Ростов-на-Дону. С каждой минутой все большие силы переходили в воздушное наступление, и за всем этим с земли, одновременно из Рамштайна и Тбилиси, наблюдали пока остававшиеся в тени дирижеры симфонии смерти, грохотавшей над русскими просторами.

Технические возможности двадцать первого века, окончательно вступившего в свои права, позволяли агрессору оценить результаты своих действий почти мгновенно, корректируя планы, немедленно изменяя их в соответствии с ситуацией, которую в любом случае невозможно было просчитать до конца. Спутник оптической разведки "Ки Хоул-11", мчавшийся в безвоздушном пространстве со скоростью почти восемь метров в секунду, вперил свои объективы в затянутую тонкой пленкой облаков поверхность планеты. Мгновение – и превращенные в набор электрических импульсов снимки, возмущая эфир, умчались к висевшему на геостационарной орбите спутнику связи, чтобы еще несколько секунд спустя вновь стать изображением, на этот раз – на экранах в центре обработки информации. А сателлит, продолжая свое невероятно долгое падение, унеся за горизонт, уступая место своему брату-близнецу, еще находившемуся над восточной частью Атлантики.

– Генерал, сэр, – один из офицеров, находившихся на командном пункте, обратился к нервно вышагивавшему под брезентовыми сводами Камински. – Все экипажи доложили о выполнении своей задачи. Мы получим картинку в течение ближайшего часа.

Мэтью Камински поморщился от досады. Как бы далеко ни шагнула техника, обработка данных все равно занимает немало времени, особенно по меркам современного боя, динамичного до предела, когда не хватает подчас никакой реакции. Однако это не было действительно серьезной проблемой, являясь, скорее, мелкими текущими трудностями. Все же, не без гордости подумал генерал, он сам оказался в более выгодном положении, чем те же русские со своими допотопными "космическими шпионами", передававшими собранную информацию в виде сбрасываемых на землю кассет с фотопленкой, которые еще сперва нужно отыскать в тайге или болотах.