Вечер потрясения
Шрифт:
– Все в порядке, – пограничник кивнул, возвращая документы пожилому эстонцу, флегматично ожидавшему минут пятнадцать, пока бумаги не будут прочитаны вдоль и поперек. – Проезжайте. Добро пожаловать в Россию!
Автомобиль покатился в открывшийся проход, скользнув под взметнувшимся в зенит шлагбаумом, а пограничник уже махал жезлом, будто подманивая следующую машину. Водитель тягача "Скания", увидев это движение, послушно снял грузовик с тормозов, медленно покатившись навстречу вышагивавшему по асфальту таможеннику.
– Ваши документы, – привычно козырнул пограничник, когда шофер спрыгнул на землю с полутораметровой высоты массивного трейлера. –
Водитель тотчас протянул целую пачку бланков, поверх которых лежали запаянные в пластик права, но таможенник вдруг словно перестал его видеть. Странный звук, донесшийся откуда-то со стороны границы, приковал внимание пограничника, и тот, напрягшись, вытянул шею, пытаясь разглядеть, что же происходило в конце длиной очереди, выстроившейся перед шлагбаумом.
– Что случилось, – напарник пограничника выскочил из будки, сразу заметив, что что-то не так. – Что там?
Теперь оба они, и водитель, не осмелившийся торопить представителей власти, слышали странный вой, сопровождавшийся металлическим лязгом. Шум становился все громче, все отчетливее, и внезапно к нему присоединились испуганно-удивленные крики тех, кто ждал возможности попасть в другую страну.
– Какого черта? – Таможенники переглянулись, недоуменно уставившись друг на друга. По ту сторону границы происходило нечто необычное и наверняка опасное, и два человека, призванные охранять рубежи своей родины, больше всего сейчас хотели просто убежать.
Из машин, выстроившихся длинной колонной перед шлагбаумом, тем временим выскакивали водители и пассажиры, и многие из них, забыв разом обо всех условностях, бросились в сторону поста, что-то крича сразу на нескольких языках.
– Куда? – Один из таможенников толкнул в грудь проскочившего под шлагбаумом человека: – Стоять! Все назад, мать вашу! Что за…
Подавившись последними словами, работник таможни вдруг замолчал, с ужасом уставившись туда, где из-за фургонов и автобусов показалась угловатая башня боевой машины. Танк, окрашенный в темно-зеленый цвет, полз к пропускному пункту, подминая под себя легковушки, хозяева которых едва успевали выскочить, чтобы не погибнуть под широкими гусеницами, сминавшими корпуса автомобилей, точно бумагу. Похожие на яркие игрушки автомобили разлетались в стороны, переворачиваясь кверху колесами, превращаясь в монумент нарушенному покою, растоптанному миру.
– Черт, это же американцы! – кто-то указал на белую звезду, ярким пятном выделявшуюся на плоском борту широкой, во весь корпус, приплюснутой башни.
Оставляя за собой полосу сплошного разрушения, танк М1А2 "Абрамс" неудержимо приближался к таможенному посту. Его угловатые формы, сильно скошенные лобовые бронелисты корпуса и башни, приковывали взгляды замерших в оцепенении людей. Гусеницы, непрерывно перематываясь, крошили асфальт, а позади боевой машины выпростался шлейф выхлопных газов, вырывавшихся из широкого сопла в корме.
– О, черт, – увидев, что танк, оставивший после себя раздавленные, смятые в лепешку машины и испуганных людей, стремительно приближается к посту, таможенники, не сговариваясь, бросились назад. – Бежим!
Танк, пятьдесят семь тонн непроницаемой брони, приводимые в движение газовой Трубиной мощностью тысяча пятьсот лошадиных сил, не останавливаясь, снес шлагбаум, направившись к будке, тонкие стены которой не могли создать даже видимость защиты. С лязгом откинулась тяжелая крышка, и из проема люка по пояс высунулся танкист в светло-коричневом комбинезоне и сферическом шлеме. Оскалившись, американец
Пули с легкостью прошили пластик будки, уносясь тотчас куда-то вдаль, пока не иссякнет сообщенная им пороховыми зарядами патрона энергия. Визг свинца над головами заставил столпившихся вдоль обочины людей в ужасе попадать на землю, а кто-то, не видя ничего перед собой от страха, кинулся прочь, спасая собственную жизнь.
Танк, оглашая округу воем запущенной на максимальные обороты турбины, промчался по шоссе, сметая все на своем пути. И любой, кто видел его сейчас, не мог усомниться и на миг, что эту махину, изрыгающую пламя, способен остановить человек. в ужасе люди бежали с пути боевой машины, и темнокожий танкист, оскалившись в кровожадной улыбке белоснежные зубы, развернул зенитный пулемет, послав вослед беглецам длинную очередь.
"Браунинг" часто застучал, выплевывая пламя. Пули, брызги раскаленного свинца, со свистом пролетели над головами, вспоров борт огромного туристского автобуса, с распахнутыми дверьми стоявшего посреди шоссе. Очередь наискось перечеркнула разрисованный яркими надписями борт, пробив бак, уже наполовину пустой, и пары бензина взорвались. Автобус подбросило вверх на два метра, перевернуло и отшвырнуло на ряд легковушек.
"Абрамс", подобно колеснице мстительных богов, полз и полз вперед, грозно выставив перед собой ствол мощного орудия, способного сокрушить любую броню, вогнав подкалиберный снаряд с двух тысяч ярдов в мишень размером с люк. А следом за ним из-за поворота уже показались другие танки, с башен которых грозно щерились в небо толстыми стволами крупнокалиберные зенитные пулеметы. Громадные "Абрамсы", извиваясь по автостраде стальной змеей, неслись вперед со скоростью семьдесят километров в час, и за ними не без труда поспевали боевые машины пехоты М2А2 "Брэдли", шумно лязгая гусеничными траками.
– Черт возьми, что это такое? – один из таможенников, стоя на обочине, с ужасом, сам не вполне веря своим глазам, смотрел на движущуюся мимо него колонну. Десятки боевых машин, сжатые в стальной кулак, пересекли границу, устремившись на российскую землю.
– Война, – отстранено пробормотал его напарник. – Это война, мать ее! Война!
Бронемашины шли и шли, сменяя одна другую, и высовывавшиеся из люков солдаты, размахивая руками, что-то кричали сквозь рев дизельных двигателей смотревшим на них снизу вверх людям. А над ними, обрушивая на разбуженную землю оглушительный вой турбин, летели, подхваченный полупрозрачными крыльями бешено крутившихся винтов, вертолеты, из-под коротких крылышек которых свисали гроздья ракет.
Окутанные предрассветной дремотой Ивангород вздрогнул, когда по его улочкам с лязгом поползли громады танков и бронемашин, выплевывавших в небо густые клубы тяжелого, черного дыма из выхлопных труб и сопел реактивных турбин. Горожане, оказавшиеся в этот ранний час вне своих домов, вовсе не казавшихся теперь неприступными крепостями, бежали, скрываясь в подворотнях, или, напротив, оцепенев, стояли посреди улицы, наблюдая, как наползают на них грохочущие боевые машины. На глазах врасплох застигнутых неожиданными событиями случайных зрителей начиналась новая глава мировой истории. Так на западных рубежах страны началась наземная фаза операции "Доблестный удар".