Вечер потрясения
Шрифт:
Любая задержка вызывала в душе Николая Белявского только бешенство, не сдерживаемое ничем, никакими доводами, никаким голосом разума. Враг был близко, слабый, беспомощный, но каждая минута промедление позволяла ему укрепить позиции, лучше подготовиться к обороне, потом, когда закипит бой, взяв с собой больше русских солдат, его, полковника Белявского бойцов.
– Саперные части в первый эшелон боевых порядков! – приказал полковник Белявский, окончательно переставший чувствовать себя защищенным, пребывая под тонкой броней командно-штабной машины. – Где минные тралы, черт возьми?!
Полк замер, наткнувшись на почти непреодолимую преграду.
– Немедленно начать разминирование, – кричал, до хрипоты срывая голос, полковник Белявский. – Провести разведку минных заграждений, проделать проходы! Полк должен продолжать движение!
Командир полка чувствовал в эти мгновения, как его сжигает бессильная ярость. Полк оказался словно окружен призрачными, но почти несокрушимыми стенами. Вокруг на сотни верст раскинулись родные степи, русская земля, своя, та, которую Николай Белявский и каждый его боец были готовы защищать ценой собственных жизней. Но семена смерти, засеянные врагом, дали всходы, и теперь каждый пройденный метр приходилось оплачивать своей кровью, каждый шаг был шагом в неизвестность, заставлявшим судорожно сжиматься очерствевшие сердца солдат, мертвой хваткой стискивавших рычаги управления боевых машин.
– Я чувствую себя мишенью, – прорычал Белявский, метавшийся в тесноте десантного отделения БМП-1КШ, не находя себе места. – Мы как на ладони! Янки наверняка видят нас из космоса, и скоро небо почернеет от их проклятых самолетов!
Инженерно-саперный батальон танковой дивизии безнадежно отстал, затерявшись где-то среди степей, и полагаться на его появление было бессмысленно – чудо не повторяется дважды, и живым напоминанием об этом оказался зенитно-ракетный полк, пусковые установки которого следовали в хвосте танковых колонн. В прочем, "урки", установки разминирования УР-77 "Метеорит", "главный калибр" дивизионных саперов, были практически бесполезны, когда дело касалось мин с неконтактными взрывателями. Американские BLU-91/B, устанавливаемые дистанционно, не реагировали ни на какое внешнее воздействие, приходя в действие лишь в тот миг, когда точно над ними оказывалась металлическая громада вражеского танка. Пятидесятитонные боевые машины, неудержимые в стремительной атаке, неуязвимые для снарядов и ракет, оказались беспомощными перед крохотными устройствами, щедро разбросанными по степи.
– Товарищ полковник, инженерно-саперная рота на подходе, – доложил Смолин, ни на минуту не прекращавший переговоры по рации с подразделениями полка. – Тылы отстали, нужно немного времени, чтобы доставить на передовую саперов и танковые тралы.
– Американцы знают, что делают. Мы топчемся на месте, и впредь буде двигаться вперед черепашьим шагом, и янки не могут этим не воспользоваться. Они скоро будут здесь!
"Уралы" саперной роты, подпрыгивая на ухабах, уже мчались по степи, вздымая клубы пыли. Мощные дизели выли на высокой ноте, работая на предельной мощности. Водители до боли в ладонях сжимали рычаги, уверенно объезжая остановившиеся посреди бездорожья танки и бронемашины, направляясь к самой кромке минного поля. Они были нужны там, где кипел бой с невидимым, бездушным
Тяжелые грузовики вылетели на передний край, поравнявшись с головными танками – впереди чернели покрытые копотью "туши" боевых машин, собою обозначивших границу минного поля – и солдаты из автомобильного взвода тотчас принялись вытаскивать из кузовов доставленный в такой спешке груз. Сноровисто орудуя лебедками, бойцы, потные, уставшие, испуганные, один за другим выгрузили три танковых трала КМТ-7, единственное и самое надежное средство преодоления неожиданно возникшей преграды.
Полковник Белявский, не найдя в себе сил просто ждать, спрыгнул на землю, поправив портупею с висевшим на правом боку "Макаровым" в стандартной армейской кобуре, и рысью бросился к негромко, но от души матерившимся бойцам, обливаясь потом, уже крепившим массивные конструкции на боевые машины. Даже общими усилиями, даже при помощи нехитрой, но надежной техники, оказалось не простым делом установить тралы, чудовищные сооружения из тяжелых даже на вид ребристых катков и острых, точно клыки, плужных лемехом, на танки Т-90, и тем более не легко это было делать под нетерпеливые окрики командира.
– Быстрее, сынки, пошевеливайтесь, – хрипел Николай Белявский, через слово сплевывая под ноги набившийся в рот песок. – Полк должен двигаться дальше без остановок! что бы ни случилось, только вперед! Быстрее же, вашу мать!
Командир полка нервничал, с тревогой поглядывая на небо. Он не сомневался, что враг уже рядом, что американцы спешат пожать плоды своей победы – полдела просто остановить полк, следует уничтожить его, выбить как можно больше боевых машин. Здесь, на равнине, обездвиженные танки и бронемашины превращались в прекарсную мишень, массу мертвого железа, отличную цель для противотанковых ракет.
– Быстрее, – прикрикнул Белявский, подгоняя сопевших от натуги солдат. – Они вот-вот появятся!
Наверное, кого-нибудь пониже званием солдаты, работавшие под предводительством краснолицего коренастого прапорщика, просто послали бы, но сейчас перед ними был целый полковник, к тому же, неосознанно поглаживавший табельное оружие, и, пожалуй, способный пустить его в ход без колебаний, в таком напряжении он находился. И потому бойцы, скрежеща зубами, молчали, стараясь и впрямь действовать быстрее, чтобы, наконец, доложить:
– Готово, товарищ полковник! Два установлены!
Экипажи двух Т-90 теперь ждали только одного – приказа командира полка, чтобы продолжить движение, отчаянно направившись прямиком на мины. Тралы грозно уткнулись в землю, сделав боевые машины еще более тяжеловесными, еще более угловатыми и массивными. Иначе не могло и быть – чтобы выдержать взрывы мин, на себя принять их смертоносную мощь, тралы могли быть только такими, чертовски тяжелыми и предельно примитивными в своем устройстве, чтобы взрывам просто нечего было повреждать.
– Вперед, – сипло рявкнул полковник Белявский, хлопнув по теплой броне ближнего танка. – Пошел!
Командир экипажа, все это время наблюдавший, высунувшись из люка по пояс, как на его машину навешивают трал, молча нырнул под броню, захлопнув тяжелую крышку, и уже отрезанные от мира тоннами стали, по переговорному устройству продублировал приказ полковника:
– Вперед помалу! Осторожненько, мужики, поехали!
– Ну, с Богом, – отозвался механик водитель, толкая рычаги управления и едва удержавшись от того, чтобы истово перекреститься. – Покатили, вашу мать!