Вечер потрясения
Шрифт:
– У них вертолеты, а против "Апачами" много не навоюешь! – Бурцев зло сплюнул под ноги. И в этот миг над рекой раздался стрекот винтов.
Все произошло очень быстро, так, что даже испугаться не было времени. Бронетранспортер, вынесший из огня Кукушкина, вспыхнул, и капитан увидел, как взрывной волной нескольких человек сбросило в воду. А затем над головами с шелестом пронеслись ракеты, и занятый русскими солдатами берег скрылся в огне.
– Назад, – рявкнул Бурцев, когда в нескольких метрах от него в мост ударили выпушенные "Апачем" снаряды, сметая пулеметный
После первого залпа уцелело всего пятеро, и теперь они побежали, чувствуя, как в спину дышит пламя. Прилетевшая из тьмы ракета ударила в борт стоявшего у начала моста "Урала", подбросив грузовик в воздух, перевернув его и швырнув на группу солдат. В ответ один из БТР-70 развернул башню, открыв огонь поверх голов бежавших, и тотчас умолк, когда пушечная очередь распорола тонкий борт. А по вертолетам уже стреляли все, кто мог, опустошая автоматные рожки и ленты пулеметов. Уцелевшая БМП-2 выпустила несколько длинных очередей, высоко запрокинув тонкий ствол автоматической пушки, и тотчас в нее, сразу за башней, ударила противотанковая ракета. Еще один взрыв, крики, катающиеся по мостовой охваченные пламенем тела, и другие, кто уже лежал молча, оставив это негостеприимный мир.
– В укрытие, за мной! – Бурцев тянул летчика, и сам бежал прочь от опасности, в темноту, низко пригнувшись, почти распластавшись по земле. – Шевелись, капитан!
– Противник! Американцы!!!
Сергей Кукушкин, вырвавшись из рук десантника, развернулся, и, опустившись на одно колено, вскинул автомат. АКС-74У в руках пилота дернулся, посылая порцию свинца в сторону бежавших по мосту людей в непривычной форме и с непривычным оружием в руках.
– Ложись! Падай, твою мать!!!
Олег Бурцев успел повалить капитана на землю, прежде чем над их головами засвистели пули. Кинжальный огонь был страшен. Молотившие с противоположного берега пулеметы первыми же очередями смели группу солдат, двигавшихся к мосту. Старший сержант видел, как падают отброшенные назад тела, как пули отрывают руки и головы, словно отсекая их невидимым ножом. Над головой что-то протяжно засвистело, и Бурцев, едва успел упасть вниз лицом на асфальт, инстинктивно закрывая руками голову, когда выпущенная с другого берега мина разорвалась в гуще русских солдат, расшвыривая их в стороны.
Американцы атаковали, стреляя короткими очередями и не останавливаясь ни на секунду. Вертолеты исчезли, сделав свое дело – все до единой бронемашины горели, освещая поле боя, а бившие с правого берега Сунжи минометы и пулеметы продолжали расчищать путь вражеским десантникам.
– Не хочу умирать, не хочу, – бормотал Олег Бурцев, вжимаясь в асфальт, посеченный осколками, усыпанный стреляными гильзами, забрызганный чьей-то кровью. – Не хочу, Господи!
Мины сыпались градом, плотно засевая занятый русскими берег Сунжи. Среди пылавших грузовиков и бронетранспортеров метались обезумевшие от страха солдаты, и мало кто из них пытался сопротивляться. Американцы с легкостью добрались уже до середины моста, и двинулись дальше, расчищая себе путь короткими очередями,
– Уходим, – решил Сергей Кукушкин, встряхнув за плечо сержанта. – Слышишь, парень? Давай, поднимайся, и валим отсюда! Вдвоем мы их не остановим!
Они вскочили, вернее, вскочил только капитан, а Олега сперва пришлось тащить чуть ли не на себе. Спотыкаясь, пригибаясь к земле, оба бросились к уже потухшему бронетранспортеру, чтобы использовать его обугленный остов в качестве укрытия. Над головами свистели пули, врезались в асфальт у самых ног, выбивая каменное крошево, с лязгом впивались в обгоревшие борта бронемашины.
– Шевелись, – рычал сквозь зубы Кукушкин, чувствуя, что его напарник все же пришел в себя и передвигается самостоятельно, вполне осознанно переставляя ноги. – Двигай, сержант!
Они почти добрались, осталось преодолеть метров пять, не больше, когда капитана и сержанта все-таки накрыли. Едва ли минометчики, остававшиеся по другую сторону реки, целились специально, но ощущения были именно такими – настолько близко легла очередная мина. Близкий взрыв оглушил бойцов, сбил их с ног, и только чудом никого не зацепили с визгом разлетевшиеся во все стороны осколки.
– Вставай сержант, – с надрывным хрипом выдавил из себя Кукушкин. Капитан ничего не видел – перед глазами вспыхивали сверхновые звезды, а под черепной коробкой как будто звенели колокола, точно в пасхальную ночь. – Надо идти! Вставай, братишка!
– Не могу! Нет сил, капитан!
Им помогли подняться – несколько парк крепких рук ухватили слабо шевелившихся людей за плечи, за локти, и рывком поставили на ноги. И тотчас в лица им заглянули черные провалы автоматных стволов.
Твою мать, – устало выдохнул Сергей Кукушкин, рассматривая завертевшиеся в бешеном хороводе лица всех цветов – белые, черные, желтые.
– Отдайте оружие, – на ломаном русском произнес кто-то – капитан не мог сосредоточить взгляд на лице этого американца. – Не пытайтесь сопротивляться! Выполняйте приказ!
– Ублюдки! – сквозь зубы прорычал Кукушкин. – Твари!
Олег Бурцев промолчал, бросив на окруживших их американцев полный ненависти и отчаяния взгляд. Снова плен, повторение унижения, вовсе еще не забытого, и теперь, кажется, шансов на спасение было намного меньше, чем прежде. Звуки боя затихали вдали, лишь изредка над городскими кварталами пролетали вертолеты, направлявшиеся на север, в сторону аэропорта.
– Бросить оружие! Ну, бросайте!!!
Автоматы с лязгом упали под ноги двум бойцам, оставшимся в окружении десятков американских солдат и множества трупов своих товарищей. Мимо нестройными рядами проходили еще американцы, бросавшие на двух пленников безразличные взгляды – их всерьез беспокоили только те русские, у кого было в руках оружие. Старший сержант Бурцев, больше не обращая внимания на царившую вокруг суету, устало опустился на корточки, закрыв голову руками – он не хотел, чтобы кто-то видел катившиеся по щекам слезы.