Вечер потрясения

Завадский Андрей Сергеевич

Сержант Джеймс Салливан не без интереса рассматривал двух пленных, русского солдата и офицера в странном комбинезоне, так не похожем на обычную полевую форму. Эти двое исподлобья смотрели на американцев, и, наверное, были готовы перегрызть глотки своим врагам, если бы не страх немедленной гибели под огнем полдесятка штурмовых винтовок. Русские не сдались в плен – их захватили контуженными, оглушенными, не способными сопротивляться, и только потому они стояли теперь перед сержантом, ссутулившись и обреченно опустив головы, чтоб только не видеть торжествующего врага.

– Сержант, какие у вас потери? Есть

выбывшие из строя?

Командир роты неожиданно соткался из сумрака, заставив Салливана нервно дернуться, принимая стойку смирно. В прочем, сейчас на все эти уставные мелочи едва ли кто-то обращал внимание.

– Капитан, сэр, все мои парни целы, – доложил командир отделения. – Но необходимо пополнить боекомплект – у нас осталось по два магазина на человека, сэр!

– Взвод снабжения еще на другом берегу. Они отстали, будут здесь с минуты на минуту. Как только получите все необходимое, выступаем в направлении аэродрома. Там наши парни из последних сил сдерживают натиск русских, мы должны помочь им, сержант, не считаясь ни с чем.

– Так точно, сэр! Мы вытащим наших парней оттуда!

Не имея превосходства в числе или вооружении, десантники из Сто первой воздушно-штурмовой дивизии могли рассчитывать лишь на скорость, действуя быстрее, чем противник будет готов принять ответные меры. За спиной остался мост через Сунжу, усеянный телами русских солдат, принявших бой и нашедших бессмысленную, бесполезную смерть здесь, но так и не сумевших что-то изменить, а рота Салливана продолжала наступление. "Воздушная кавалерия" тоже понесла потери, не идущие, в прочем, ни в какое сравнение с жертвами на стороне противника, а потому сил для продолжения атаки еще хватало.

– Парни, осталось еще немного, – браво гаркнул сержант, возле которого собрались его бойцы. – Еще один рывок – и мы у цели! Русские уже дрогнули, мы здорово надрали их медвежьи задницы сегодня, прикончив десятки их солдат. Соберитесь, парни! Наши братья по оружию надеются на нас, ждут нас, как своих спасителей. И мы должны придти к ним на помощь!

Рота, за которой уже следовали другие подразделения дивизии, почти не задержалась у моста, двинувшись дальше на север. Но защитники города были далеко не так слабы и напуганы, и только выучка десантников позволила избежать больших потерь, когда из тьмы появились русские бронемашины.

– Противник впереди! – Джеймс Салливан, со своим отделением оказавшийся вновь на острие удара, привычно бросился в сторону, под прикрытие многоэтажного дома. Для сержанта и его бойцов ситуация повторялась, и все знали, что нужно делать. – К бою! Гранатометы – огонь!

В тесноте городских кварталов десантники потеряли многие свои преимущества, например, лишились эффективной поддержки с воздуха. Вертолеты, проносившиеся на бреющем над городом, оказывали лишь психологический эффект, отвлекая противника, заставляя его зря тратить боекомплект, обстреливая из пулеметов винтокрылые машины. Лишь изредка вслед им взмывали зенитные ракеты, и тотчас к выдавшим свои позиции пусковым установкам из поднебесья срывались противорадарные ракеты HARM. Но и без геликоптеров десантники, подлинная элита армии, были способны на многое, специально обучаясь именно такому бою, действиям небольшими подвижными группами против сильного, но неповоротливого противника.

Отделение Салливана, сопровождаемое еще целым взводом, атаковали четыре русские БМП. Вернее, русские просто двигались к месту боя, не ожидая встретить противника так

далеко от моста, и за эту оплошность они заплатили сполна.

– По головной – огонь!

Услышав приказ сержанта, двое бойцов выстрелил по первой бронемашине из ручных гранатометов М136, и БМП с грохотом взорвалась, ярко осветив улицу, мгновенно превратившуюся в поле боя. Одновременно сам сержант и еще несколько десантников из подствольных гранатометов обстреляли следующую бронемашину. Кумулятивно-осколочные сорокамиллиметровые гранаты М433 проломили тонкую броню, и вторая БМП тоже вспыхнула. И тотчас ударили десятки винтовок и пулеметов, сметая с брони двух других бронемашин русских солдат, и тех, кого взрывами сбросило с головных БМП, уже вовсю пылавших оранжево-багровым пламенем.

Сержант Салливан, торопливо перезарядив гранатомет, выпустил осколочную гранату по скоплению вражеских солдат, огрызавшихся короткими очередями, отступая под прикрытие одной из уцелевших бронемашин. Выстрел был великолепен – взрыв раскидал русских, точно кегли, а тех немногих, кто еще пытался встать, сержант добил из винтовки, стараясь беречь патроны, и потому ведя огонь одиночными выстрелами. Джеймс Салливан видел, как дернулся, распластавшись на асфальте, русский, пытавшийся дотянуться до своего автомата, как еще одного, вооруженного пулеметом и уже стоявшего на коленях, выстрел в упор отбросил назад, и тот больше не шевелился.

Оставшиеся неповрежденными бронемашины открыли шквальный огонь из всех стволов, неуклюже ворочаясь в тесноте не самых широких улиц. Противник, полагавшийся – и не без оснований – на превосходство в тяжелой технике, просчитался. Боевые машины, лишенные среди плотной застройки свободы маневра, стали чудовищно уязвимыми даже для единственного бойца с гранатометом, достаточно отважного, чтобы подобраться к стальному "чудовищу" на сотню шагов и выстрелить в упор. Обе БМП вспыхнули с разницей не более минуты, хотя их снаряды и пули и отыскали несколько жертв. А затем наступила тишина, показавшаяся сперва еще более оглушительной, чем грохот выстрелов, взрывы и прочие звуки боя.

– Закончилось, черт возьми, – с облегчением выдохнул кто-то в темноте. – Мы их сделали!

– Митчелл умер, – вдруг прозвучал жалобный голос. – И Смита убили. – Кажется, "невидимка" был готов разрыдаться прямо сейчас, не стесняясь своих товарищей. – Его же убили, Господи Иисусе!

– Не расслабляться! Вперед парни, мы нужны сейчас в другом месте! Пошли, пошли, живее!!!

За ними оставались только пожарища и трупы, а впереди был враждебный город. Десантники рвались в северную часть Грозного, сходу прорывая лихорадочно создаваемые на их пути заслоны. Подвижные, несущие на собственной спине все необходимое, не скованные транспортными путями, американцы появлялись там, где их не ждали, стремительно атаковали, и, не задерживаясь, не позволяя замкнуть вокруг стальное кольцо облавы, двигались дальше, приближаясь к цели.

Так случилось, что отделение сержанта Салливана первым добралось до этого места. Опережая другие подразделения, десантники, находившиеся уже вблизи аэродрома, внезапно наткнулись на скопление бронемашин и обычных автомобилей, над которыми возвышался настоящий лес всевозможных антенн, слабо колыхавшихся, точно заросли бамбука. А чуть в стороне, точно пастух при стаде, был виден приземистый, тяжеловесный силуэт танка. Боевая машина казалась безжизненной, словно спящей, но это оцепенение от начала и до конца было обманчивым.