Вечер потрясения
Шрифт:
– Дальность десять, – продолжал докладывать оператор, и те, кто находился рядом, с дрожью ожидали, когда же противник окажется в зоне поражения. – Цель ставит помехи!
– Перенастроить несущую частоту РЛС! Сопровождать цель!
На несколько секунд "Страйк Игл" смог заслониться шквалом помех от "взгляда" русского локатора. Пилоты не были самоубийцами, и хотели победить, а не геройски погибнуть, и потому, как только головки наведения противорадарных ракет AGM-88A выдали сигнал захвата цели, штурман-оператор залпом выпустил пару ракет, и пилот F-15E немедленно выполнил маневр, уводя машину подальше из опасной
– Две цели на радаре, – почти кричал оператор "Тунгуски-М", увидев новые отметки, стремительно перемещающиеся по экрану, приближаясь к его центру. – Цели сверхзвуковые! Дальность – семь! Это ракеты!
– Ракеты уничтожить! Пушки – огонь!
За те мгновения, которые потребовались командиру расчета на то, чтобы отдать приказ, мчавшиеся со скоростью шестьсот сорок метров в секунду ракеты HARM оказались в пределах досягаемости автоматических пушек, и на концах стволов, запрокинутых к небу, сверкнуло пламя. Прерывистые мерцающие нити трассеров наискось расчертили серое небо, и там, где траектории зенитных снарядов и противорадарной ракеты сошлись в одной точке, вспыхнул огненный шар – один из HARM'ов взорвался, осыпавшись на лес стальным градом, но вторая ракета, проскользнув сквозь сплетение трасс, уже падала на "Тунгуску". Взрыв боеголовки весом семьдесят килограммов смел с башни зенитной установки антенные решетки, поток осколков, которые не смогла задержать тонкая броня, вскрыл корпус "Тунгуски", калеча и убивая ее расчет. Четыре человека погибли в один миг, но их победителей возмездие настигло почти одновременно.
Истребитель "Страйк Игл", расправившийся с самым опасным своим противником, набирал высоту, чтобы из поднебесья вновь обрушиться на походные порядки русских войск, рассыпая над колонной, стиснутой дремучим лесом на узком проселке, кассетные бомбы. Самолет "взорвался" на две тысячи метров, и в этот миг вслед ему взметнулись зенитные ракеты "Игла". Пилоты заметили опасность слишком поздно – испугаться и понять, что видят собственную смерть, они успели, но сделать хоть что-то, чтобы избежать такой участи уже не могли.
Брызнувшие во все стороны искры ложных тепловых целей "увели" в сторону две "Иглы", но еще две ракеты настигли истребитель, ударив его в уязвимое подбрюшье. "Страйк Игл", получив смертельное ранение, продержался в воздухе достаточно, чтобы пилоты могли воспользоваться катапультой.
– Они приземлятся в паре километров, и не уйдут далеко, – заместитель командира вместе с самим Павловским провожали взглядами покачивавшиеся купола парашютов, которые ветер относил куда-то на юг. – Поиски не займут много времени, а пленные могут знать многое, то, что очень важно и для нас! Послать за ними взвод?
– Отставить, майор! Нельзя тратить ни минуты лишней! Я не могу рисковать людьми, отправляя их в эти дебри, на поиски никому не нужных американцев! Они все равно бесполезны для нас!
Полковник Павловский видел короткий бой от начала и до конца. Атака американских истребителей длилась всего пару минут, так что некогда было по-настоящему испугаться, но и эти минуты могли иметь решающее значение, а потому следовало забыть обо всем, что было, и думать только о том, что ждет их впереди.
– Два самолета ценой одной "Тунгуски" – это все-таки не худший расклад, и мне этого достаточно, – жестко произнес полковник. – Мы отразили эту атаку,
Судьба оказалась благосклонна к экипажам сбитых истребителей – по их следам не помчалась погоня, вокруг них не сомкнулось стальное кольцо облавы. Русская колонна продолжила движение, и американским пилотам угрожало лишь несколько часов ожидания в этом неприветливом и мрачном лесу, прежде чем за ними прилетит спасательный вертолет, доставив их в тыл, на базу. А русские танки рвались вперед, проламываясь через чащу, и вскоре в прицелах Т-80У мелькнули силуэты вражеских бронемашин – удар достиг своей цели.
Потеря беспилотного разведчика "Предейтор" и двух истребителей – и полная неизвестность о судьбе их пилотов – не вызвала шока в американских штабах, хотя, лишившись "Хищника", командование оказалось несколько ограничено в возможностях ведения разведки на поле боя. Потери были вполне ожидаемыми, и до тех пор, пока ущерб не превышал заранее рассчитанные пределы, ничто не могло поколебать решимость "миротворцев" под звездно-полосатыми знаменами. Но для самолетов хватало работы, число целей на земле как будто бы не только не сократилось, но, напротив, возросло, и уделить должное внимание каждому обнаруженному отряду противника не было возможности.
Темп наступления Третьей механизированной дивизии Армии США оказался неожиданно высоким, настолько высоким, что тыловые части и подразделения поддержки не успевали за рвавшимися к самому сердцу России танками. "Абрамсы" генерала Свенсона, до сих пор не встретив серьезного сопротивления, мчались по русским дорогам, оставляя за собой просыпавшиеся от рева их моторов чужие города, жители которых недоуменно смотрели вслед американским танкам. Но танк сам по себе уязвим, и это командующий дивизией понимал, как никто иной, однако с поддержкой возникли неожиданные проблемы.
– Вам не стоит полагаться на поддержку наших "Апачей" ближайшее время, сэр, – сообщил генералу командир бригады армейской авиации, входившей, в отличие от того, как было принято в русской армии, непосредственно в состав дивизии, многократно усиливая ее возможности за счет нескольких десятков различных вертолетов. – Из Вильнюса мы до вас просто не "дотянемся" а использовать в качестве аэродрома подскока какую-нибудь русскую авиабазу вы сами категорически не желаете. Однако этот вариант решил бы многие проблемы – "Апачи" перелетят на новую базу своим ходом, используя подвесные баки, а запас топлива и боекомплект доставили бы вертолеты "Блэк Хок".
– Если бригада перебазируется на русский аэродром, мне придется отвлечь значительную часть наземных сил для его охраны – у нас в тылу полно вражеских гарнизонов, просто еще не пришедших в себя, тысячи солдат, и многие из них будут готовы сражаться со всей яростью, обнаружив вас. В этом случае удар кулаком, какой сейчас наносит дивизия, превратится в тычок растопыренными пальцами, оборона русских на подступах к столице может выдержать его, и мы окажемся в кольце, глубоко на территории противника.