Вечер потрясения
Шрифт:
Здесь, во Внуково, высаживался парашютно-десантный батальон в полном составе, семьсот семьдесят бойцов, достаточно, чтобы захватить плацдарм, ожидая, когда прибудет вторая волна, на этот раз не только со штурмовыми винтовками – минометы и легкие гаубицы позволят создать тут, в самом сердце вражеской территории, настоящую крепость. И каждый из этих солдат, закаленных огнем сражений, мечтал первым ступить на русскую землю.
До земли было всего футов четыреста, и полет-падение длился ничтожнее десятки секунд, слишком мало, чтобы ощутить всю его прелесть, и тем более мало для того, чтобы там, на земле, сумели понять, что происходит, прежде чем исполненные гнева
Решительный шаг вперед, ноги пружинисто отталкиваются от пола кабины, и вот уже по лицу хлещет поток набегающего ветра, а "Геркулес", натужно ревущий всеми четырьмя моторами, остается далеко позади. Несколько мгновений свободного падения, все убыстряющегося с каждой секундой, вытяжной шнур разматывается до предела, и вот уже за спиной с хлопком разворачивается, наполняясь воздухом, купол парашюта, и тотчас с земли брызжет поток трассеров. Вспышки выстрелов, похожие на мерцание сварки, разгоняют сумрак, и визжащие пули вонзаются в плоть, барабанят по обшивке опустившегося к самой земле "Локхида", и на бетон летного поля со шлепком опускается еще теплое тело – первый из американских солдат касается русской земли уже мертвецом. Противник, которому полагалось бежать без оглядки, слыша только вой падающих бомб, огрызнулся автоматными очередями
Командир парашютно-десантного батальона видел, как его бойцы гибли, не успев даже вступить в бой. Русские вели с земли кинжальный огонь по уязвимым более всего именно в момент высадки десантникам, лишь немногие из которых стреляли в ответ, еще находясь в полете. Люди, получив свою порцию свинца, безвольными куклами валились на бетон, выщербленный ударами осколков, покрытый пятнами копоти, а навстречу им все летели и летели пули.
– Вызвать авиацию, – приказал командир батальона, ворвавшись в кабину "Геркулеса". – Верните эти чертовы истребители! Зачистить зону высадки!
Офицер был в отчаянии – несколько десятков солдат погибли, не нанеся ни малейшего ущерба врагу, и горе командира возросло многократно, когда он увидел, как падает на бетон, окутываясь пламенем, сбитый русскими С-130Н, вместе с которым погибли в один миг шестьдесят четыре парашютиста и пять пилотов.
– Ублюдки! Сотрите их в порошок! Не жалейте бомб, черт возьми!
Панический призыв унесся в эфир, вызвав ответные действия. Высадка срывалась, батальон, намеревавшийся приземлиться точь-в-точь на головы ошеломленных русских, оказался под шквальным огнем. Один из трех покинувших самолет десантников погибал еще в воздухе, нарвавшись на автоматные очереди, но и на земле не было намека на безопасность. Бойцы Восемьдесят второй дивизии, поддерживая славу своих дедов, что одними из первых сошли на французскую землю далеким летом сорок четвертого, вступали в бой, едва коснувшись бетона. Путаясь в стропах, десантники открывали огонь, огрызаясь короткими очередями, паля во все стороны, но заходились в отрывистом злобном кашле заговорившие "хором" спаренные пулеметы БТР-80, и свинцовый бич сметал лишенных защиты людей, швыряя их на выщербленный бетон.
– Цель прямо по курсу, – пилот шедшего на бреющем над летным полем истребителя F-16C "Файтинг Фалкон" видел прямо перед собой плюющийся огнем бронетранспортер. – Русская бронемашина. Есть захват. Атакую!
Луч лазерного прицела скользнул по борту БТР-80, указывая цель отделившееся от подкрыльного пилона управляемой бомбе GBU-22. "Умная" бомба, триста двадцать семь килограммов смерти, скользнула по лучу, точно по струне. Высота
Летчик едва успел рвануть рычаг управления, уведя свой "Файтинг Фалкон" резко вверх за миг до того, как грянул взрыв, и огненный шар вспух над бетонным покрытием взлетной полосы. Воздушная волна подхватила бронетранспортер, отрывая его от земли, вминая, вдавливая боевую машину в стену ангара с такой силой, что стальную коробку корпуса сплющило, буквально размазывая по преграде.
Горка, вираж, пологое пике – и вот уже истребитель, победно завывая турбиной, нацеливается иглой приемника воздушного давления на группу русских пехотинцев, крохотные фигурки, похожие на хаотично расставленных игрушечных солдатиков. Дистанция стремительно сокращалась, а вместе с ней падала высота, так что уже любые маневры могли стоить летчику жизни, но тот оставался на прежнем курсе.
Противник, смертельно опасный для беспомощно болтающихся под куполами парашютов десантников, бросился бежать, и американский пилот открыл огонь, выпустив им в спины град снарядов. Палец плавно, но уверенно утопил гашетку, и встроенный двадцатимиллиметровый "Вулкан" заговорил во все шесть своих стволов, завертевшихся в бешеном темпе. Свинцовый бич хлестнул в спины бежавших без оглядки русских, и стена взрывов скрыла их от взгляда летчика, а когда пламя опало, стали видны изломанные, разорванные на куски тела, разбросанные по бетону.
Старший сержант Колобов бросился бежать без колебаний, увидев несущийся прямо на него, едва не цепляясь брюхом о бетон взлетной полосы американский истребитель. Страх подчинил себе все существо милиционера, оказавшегося один на один с многотонной крылатой машиной, из-под крыльев которой свисала неумолимая смерть, воплотившаяся в цилиндрах авиабомб у управляемых ракет. Александр видел, как взрыв смял в бесформенный железный комок бронетранспортер БТР-80, и теперь бежал, ища спасения, поскольку сам стал следующей мишенью американского летчика.
– В укрытие, – старшина Шумилов последним бросился бежать, успевая краем глаза следить за "бойцовым соколом", опасно снизившимся к самой земле, одновременно подгоняя своих бойцов. – Бегом! Черт, ложись!!!
Колобов бухнулся на бетон, не чувствуя боли в разбитых до крови коленях и локтях, и в тот же миг над головой его с визгом пронеслись малокалиберные снаряды. Шестиствольный "Вулкан" истребителя F-16C зашелся огнем, и двадцатимиллиметровые сгустки свинца – сотня в секунду! – раскаленной косой прошлись по летному полю. Близкий взрыв даже одного снаряда превращал живого человека в кусок кровавого мяса, несмотря на тяжелые бронежилеты, а при прямом попадании от настигнутых губительным огнем бойцов не оставалось ничего, кроме ошметков.
– Ложись, ложись, мать вашу, – старшина, оставшийся стоять в полный рост, сбивал на бетон пробегавших мимо него милиционеров. – А, гребаный урод! Сука американская! Получай!!!
Шумилов вскинул АКМС, дав почти не целясь длинную, в полный магазин, очередь, ушедшую в сторону приближавшегося истребителя. И его пилот, словно принимая вызов на бой, тоже ответил огнем. Двадцатимиллиметровый бронебойно-зажигательный снаряд М54 буквально разворотил грудь милиционера, разрывая тело напополам, а "Файтинг Фалкон", продолжая плеваться пламенем, пронесся дальше, щедро рассыпая за собой дымящиеся цилиндры стреляных гильз.