Вечер потрясения
Шрифт:
По-уставному четко, как давно уже не ходил в силу своего звания, Вареников развернулся кругом через левое плечо, сделав шаг прочь из кабинета, но вдруг остановился. Одним движением оказавшись возле стола, генерал взял "Макаров", убирая его обратно в кобуру:
– Мне это пригодится больше, господин министр!
Самойлов, не проронив ни слова, проводил перепуганным взглядом вышедшего прочь генерала. Анатолий Вареников давно уже воевал по картам, сидя за столом, но прежде ему пришлось исколесить, наверное, все полигоны необъятной Страны Советов, доводилось побегать и пешком, с полной выкладкой намотав не одну сотню верст,
Главнокомандующий Сухопутными войсками России действовал, "на автомате", набросив поверх кителя тяжелый бронежилет, титановую кирасу, способную удержать даже выпущенную в упор автоматную пулю. Табельный девятимиллиметровый "Макаров" ощутимо оттягивал кобуру во все свои восемьсот десять граммов, а стоявший в дверях оружейной комнаты прапорщик уже подавал АКС-74 с примкнутым пластиковым магазином на тридцать патронов. Уже бросаясь вслед за умчавшимися к одному из выходов солдатами, Вареников засунул в брезентовый подсумок еще пару "рожков", пожалев, что не прихватил с собой еще и несколько гранат – в замкнутом помещении взрыв, дополненный волной осколков, производил чудовищные разрушения. В прочем, граната в таких условиях боя могла быть угрозой и для того, кто применял ее.
Солдаты, подстегиваемые воем сирен и командами офицеров, все злые, напуганные, растерянные, бежали по извилистым коридорам, протискиваясь через герметичные тамбуры, призванные защитить обитателей подземелья от ударной волны, радиации и отравляющих веществ. Не сразу они заметили присоединившегося генерала, но тот взмахом руки прервал удивленные возгласы:
– Бегом, бегом, на позиции! Не мешкать!
– Товарищ генерал, это опасно, – растерянно обалдевший от присутствия рядом офицера такого ранга пробормотал старший сержант, командир отделения, направлявшегося к одному из туннелей.
– Так почему же вы бежите не от противника, а навстречу ему? Отставить разговоры, сержант, бегом, живее! Нужно встретить янки на пороге!
Несмотря на колоссальные размеры подземного убежища, способного вместить тысячи человек, обеспечив их всем необходимым, пусть и по минимуму, на долгие недели и даже месяцы, внутри бункер был невероятно тесен. Чтобы продержаться здесь все то время, когда над головами бушует атомное пламя, необходимо очень и очень многое – запасы провизии, пусть и всего лишь армейский "сухпай", питьевая вода, топливо для генераторов и вентиляционных установок, и, конечно, немалый арсенал на случай, если сюда проникнут вражеские диверсанты. Именно поэтому свободного места было, наверное, не больше, чем на подлодке, и взвод, направлявшийся на указанный рубеж, протискивался сквозь узкие коридоры, перегороженные массивными дверями, призванными ослабить действие ударной волны, спасая тех, кто укрывается в самом сердце громадного сооружения.
– С дороги, посторонись, – рявкал сержант, заставляя расступаться бежавших навстречу солдат из подразделений обслуживания. – Прочь!
Узкий коридор, сдавливавший со всех сторон серыми стенами, вывел прямиком в туннель. Подошвы армейских ботинок загрохотали по залитому бетоном полу, в который были утоплены ведущие в неизвестность – на самом деле соединявшиеся с линией обычного "гражданского" метро – рельсы. Оттуда, из темноты, должен был появиться враг.
– Занять позиции, – сыпал командами сержант, рывком рванувший рукоятку затвора, досылая в ствол первый
Впервые за прошедшие минуты Анатолий Вареников ощутил волнение, поняв только сейчас, как сильно у него дрожат руки. Шероховатое цевье "калашникова" было готово выскользнуть из вспотевших ладоней, пот липкой струйкой стекал вдоль позвоночника, и рубашка, а затем и китель, набухли от влаги.
Со всех сторон доносилось хриплое дыхание, сухо клацали затворы, девять пар глаз впились в сумрак, скрывавший приближавшегося врага. Пулеметчик, держа наперевес РПК-74 с секторным магазином на сорок пять патронов, выступил вперед, расположившись по центру туннеля, а остальные бойцы встали ближе к стенам, держа оружие наизготовку.
– Отличная позиция, – усмехнулся Вареников, чуть ослабляя хватку на автомате и опуская ствол к полу. – Не обойти с фланга, не выйти в тыл! Будут напирать только в лоб!
– И мы их всех тут покрошим, козлов! – оскалился старший сержант, поддержанный одобрительным ворчанием своих бойцов.
– Нужно погасить все лампы, – предложил генерал, зная наверняка, что командир отделения примет любое его решение. – Любой, кто покажется оттуда – наш враг, не нужно видеть, в кого стреляешь. Приготовить осветительные ракеты, и разыщите где-нибудь пару мощных фонарей – ослепим ублюдков, когда покажутся!
– Есть, товарищ генерал армии!
Уверенная рука легла на рубильник, и укрепленные под сводом тоннеля и на стенах лампы, забранные металлической сеткой, погасли, заставив людей часто моргать, избавляясь от огненных кругов перед глазами. Нити накаливания тлели еще пару секунд, остывая, а затем все поглотила тьма.
– Ждать недолго, сынки, – бодро произнес командующий Сухопутными войсками, вселяя в бойцов уверенность. Пусть под его началом сейчас было всего восемь человек, а не армия целой державы, он оставался старшим по званию, генералом, тем, чьи приказы исполнялись беспрекословно, и чье мнение принимали, как догму. – Сейчас постреляем! Не расслабляться, сохранять тишину!
Вареников оказался прав, да иначе и быть не могло. Прошло не больше двадцати минут прежде, чем тьму вспороли лучи фонарей, метавшиеся по полу и стенам туннеля. Хотя противник пытался передвигаться скрытно, шорох множества шагов все равно показался оглушающим грохотом. Шепот на чужом языке, бряцанье амуниции – все это заставило бойцов Варенникова подобраться, направляя стволы АК-74 туда, где свет становился все ярче.
– Приготовились, – громким шепотом произнес Анатолий Вареников, плотнее прижимая к плечу приклад "калашникова" и мягко касаясь пальцем спускового крючка. – Валите всех, кого увидите!
Противник еще не был виден, и только свет фонарей, довольно тусклый, выдавал его приближение. Лучи уже почти дотянулись до отделения, застывшего на позиции, как вкопанное, когда генерал Вареников, чувствуя, как судорожно сжалось вдруг сердце, гаркнул на весь тоннель:
– Огонь!
Когда впереди сверкнуло пламя, и поток трассеров огненным дождем брызнул в лицо, командир десантной роты в один прыжок оказался у стены тоннеля, прижимаясь спиной, туго перетянутой ремнями подвесной системы, в гофрированный металл внутренней облицовки. Рядом повалился кто-то из бойцов, хрипя и дергаясь в конвульсиях, и в свете фонарей было видно, как из зияющих ран в груди толчками вытекает кровь.