Вечер потрясения
Шрифт:
– Оставить, лейтенант! – отрезал капитан "Северодвинска". – Янки теперь следят за нами всеми средствами и, раз вцепившись, больше уже не отпустят! Мы свое отвоевали, так не будем злить их теперь!
Истребители убрались через полчаса, должно быть, израсходовав к этому моменту запас топлива, и "Северодвинск" вновь остался в одиночестве. Гул турбин, отдалившись к горизонту, окончательно стих, и находившиеся на палубе подводники перевели дух, но напряжение не оставляло их – каждый знал, что к субмарине со всех сторон мчатся вражеские корабли, что где-то над облаками наверняка кружат самолеты, обложив такую ценную добычу со всех сторон.
–
Командир атомохода оказался прав. Вертолеты появились над "Северодвинском", когда вдалеке уже показалась полоса берега, скальными утесами взметнувшегося из бушующих волн. Удивительно, но шедшую в надводном положении подлодку заметили невероятно поздно, позволив ей безнаказанно преодолеть сотни миль, почти добравшись до цели. Но когда субмарина все же была обнаружена, враг не мелочился, бросив против нее все свои силы.
– Воздушная цель, – доложил оператор радиолокационной станции. – Пеленг сто, дальность пятьдесят! Приближается к нам!
Теперь противнику не было нужды таиться, с риском для себя совершая полет на сверхмалой высоте, но невооруженным взглядом незваного гостя заметили только тогда, когда он вплотную приблизился к подлодке. Серое "тело" вертолета сливалось с серыми облаками, а стрекот лопастей увязал в могучем рокоте, поднимавшемся из морских глубин, и в плеске волн, разбивавшихся о покатые борта подлодки.
– Воздух! – Вахтенный вскинул руку, и Владимир Шаров увидел пролетевшую вдоль борта винтокрылую машину. – Вертолет!
Капитан сразу опознал американский палубный вертолет SH-60B "Си Хок", стандартную машину, "гнездившуюся" на палубах кораблей всех классов, от фрегата до атомного авианосца. Шаров даже разглядел лица летчиков, выглядывавших из прямоугольного проема широкого люка в борту геликоптера, оживленно жестикулировавших и указывавших на его подлодку.
Вертолет снизился до двух десятков метров и завис, развернувшись бортом по курсу "Северодвинска", невозмутимо продолжавшего свое плавание. Один из американцев исчез в чреве "Морского Ястреба", но затем вернулся, и русские моряки увидели в его руках фотокамеру. Вахтенный, стоявший по левую руку от капитана, злобно прорычал сквозь плотно сжатые зубы:
– А-а, сука! Срезать бы тебя ракетой, тварь!
Кто-то из моряков вскинул кулак, словно грозя хмурому небу, но "Си Хок" продолжал наматывать круги, порой зависая так низко, что едва не касался палубы своим плоским брюхом.
– Палубный вертолет, – произнес Владимир Шаров. – Его радиус действия – двести восемьдесят километров. Значит, их корабли где-то рядом.
Командир "Северодвинска" не ошибся в своих догадках. Спустя несколько минут на локаторе появилась крупная надводная цель, а еще через полчаса на горизонте возник хищный серый силуэт, увеличивавшийся в размерах с каждой секундой.
– Пожаловали, ублюдки! – не смог сдержаться капитан первого ранга, впившись полным ненависти взглядом в приближающийся корабль. – Твари!
Этот корабль мог бы показаться даже красивым в своей стремительной лаконичности, если бы на его мачтах не трепетали ставшие ненавистными вражеские флаги. Косо срезанный форштевень легко резал волны, разваливая их на серый пласты, а за кормой, казавшейся слишком широкой, точно топором обрубленной, кипел грязно-бело пеной кильватерный след. Владимиру Шарову
Эскадренный миноносец мчался на всех парах, точно спущенный с цепи гончий пес, делая не меньше тридцати узлов – втрое больше, чем искалеченный "Северодвинск". Вражеский корабль внешне не выглядел слишком грозным. В носовой части возвышалась башня универсальной пятидюймовой артиллерийской установки "Марк-45", за кожухами дымовых труб смотрели в оба борта счетверенные транспортно-пусковые контейнеры противокорабельных ракет "Гарпун", да белели обтекатели радаров управления огнем зенитных артиллерийский комплексов "Вулкан-Фаланкс", грозного оружия последнего рубежа противовоздушной обороны – вот и весь заметный арсенал. Но любой из русских моряков знал, что главное оружие эсминца скрыто от посторонних глаз.
"Арли Берк" был грозным оружием, способным принести победу на море в схватке с любым противником. В двух универсальных подпалубных пусковых установках "Марк-41", утопленных в корпус корабля в носу и на корме, перед посадочной площадкой, находилась целая батарея, девяносто управляемых ракет разных типов, противолодочные "Асроки" и "Томагавки" всех возможных модификаций, вплоть до стратегических, с ядерными зарядами. В прочем, сейчас, когда противником суперсовременного эсминца была едва державшаяся на плаву подлодка, эта мощь начинала казаться избыточной.
– Вот, сука! – выдохнул капитан первого ранга Шаров, когда установленная на баке американского корабля орудийная башня развернулась, и длинный ствол уткнулся, казалось, в лицо моряку.
Универсальная артустановка "Марк-45" могла забрасывать снаряды весом тридцать один килограмм на двадцать три с лишним километра. Сейчас же, когда расстояние между эсминцем и субмариной сократилось до пары миль, американские канониры могли вести огонь прямой наводкой, в упор расстреливая "Северодвинск", беззащитный сейчас, будучи вырванным из родной стихии. Сердце капитана Шарова судорожно сжалось, когда на него из провала орудийного ствола бесстрастно взглянула сама смерть. Командир русской подлодки уже почувствовал, как вздыбливается под ногами корпус, разрываемый прямыми попаданиями, как содрогается стальное "тело" субмарины, принимая в себя конусы вражеских снарядов, безжалостно рвущих железную "плоть". Но вместо вспышек выстрелов на американском эсминце вдруг замерцал огонек сигнального прожектора, и находившийся на мостике матрос удивленно воскликнул:
– Морзянка, товарищ капитан! Предают по-английски! Требуют, чтобы мы настроили свои приемники на частоту "сто восемьдесят"!
– Выполнять!
В динамиках что-то щелкнуло, а затем раздался голос, искаженный атмосферными помехами, голос, доносившийся за сотни или даже тысячи верст. И стоило только прозвучать первым словам, Владимир Шаров почувствовал, как палуба уходит у него из-под ног, и сердце трепещет испуганной птицей, сбиваясь с привычного ритма.
– Громкая связь, – внезапно охрипшим голосом произнес командир субмарины. – Вещание на все отсеки!