Вечное Евангелие в вечно меняющемся мире
Шрифт:
Мировоззрение, свойственное христианскому модернизму, доминировало в Америке девятнадцатого века. Его стойкий индивидуализм и опора на логику составляли стержень американской революции и ее демократических идеалов. Кроме того, христианский модернизм оказался той средой, в которой возник адвентизм и на которую он опирался, когда предложил свою логику широким слоям американцев. Пионеры адвентизма были сугубыми индивидуалистами, неустанно исследовавшими Писание. Они отстаивали свои воззрения друг перед другом, и наше движение субботствующих адвентистов вполне могло распасться на части (подобно адвентистам первого дня), если бы не объединяющее влияние пророческого дара Елены Уайт. Адвентистские учения были укоренены в библейской логике и мировоззрении Америки
То же самое можно сказать и в нынешней ситуации, только в более широком смысле. Где доминирует мировоззрение, свойственное для христианского модернизма, там адвентизм по–прежнему весьма убедительно свидетельствует об истине широким слоям населения. Когда адвентистская весть впервые прозвучала на Британских островах, ближе к концу девятнадцатого века, господствующая культура в Великобритании еще оставалась в рамках христианского модернизма. Поэтому наша весть и привлекла коренных британцев, и к Церкви присоединились многие тысячи людей. По той же причине традиционные приемы адвентистского благовестил эффективны во многих местах и сегодня. Однако этот «ареал» быстро сужается. Америка девятнадцатого века осталась в далеком прошлом. В течение жизни двух поколений в американском обществе произошли грандиозные мировоззренческие перемены. Да и Великобритания тоже уже далека от христианского модернизма, именно поэтому адвентистской вести так трудно завоевывать сердца коренных британцев. То же самое происходит по всему западному миру, да и во многих других регионах эта тенденция постоянно набирает ход. По большому счету, за последние сто лет в обществе произошли гораздо более масштабные мировоззренческие перемены, чем за предыдущие два тысячелетия. И именно об этих переменах мы будем говорить далее в этой книге.
Секулярный модернизм
Начиная с так называемой эпохи Просвещения в Европе восемнадцатого века, мир находится в процессе перехода от христианского модернизма к секулярному модернизму. Философы и прочие интеллектуалы начали это движение еще в восемнадцатом веке, однако доминирующим в Северной Америке мировоззрением секулярный модернизм стал только в первые десятилетия двадцатого столетия. Противостояние между христианскими фундаменталистами и либералами в 1920–х годах стало своего рода поворотным пунктом, когда консервативное христианство (в его модернистском виде) оказалось на периферии американского общества.
Одной из главных целей Просвещения была борьба с предрассудками путем выявления заблуждений, свойственных всем предыдущим поколениям мыслителей. Ключом к постижению истины стало методологическое сомнение. Декарт, например, ставил под сомнение любое понятие, если не мог подтвердить его истинность с помощью убедительных логических выкладок. Он, несомненно, согласился бы с Еленой Уайт, которая писала: «Нам нужно многому научиться и от много, очень многого отучиться» (Ревью энд Геральд, 26 июля 1892 г.). Мыслители Просвещения полагали, что, когда все наносное и ошибочное будет отсеяно, останется только чистая, неповрежденная истина, на которую можно будет опираться, как на непоколебимое основание. По мере применения научного метода будет постепенно увеличиваться объем «достоверных знаний», пока человечество не обретет полную уверенность в том, что оно постигло суть вещей.
Еще одним столпом в основании секулярного модернизма стал прогресс естественных наук. Ученые, такие как Исаак Ньютон, обнаружили, что во Вселенной царит идеальный порядок и что она повинуется законам, действие которых можно проверить и подтвердить. Естественнонаучные «истины» поддаются проверке. Поэтому истина, в самом что ни на есть практическом смысле, казалась вполне достижимой — стоит только применить в ее поиске правильный подход. Все — от огромных звезд до мельчайших атомов — можно наблюдать и изучать. Во всем просматривается постоянство. Модернисты верили, что путем тщательных научных изысканий можно получить достоверные
Практическое следствие научного познания — это власть над природой. Поняв, по каким законам она действует, человек сможет управлять ею и использовать ее по своему усмотрению. Знание — сила, и технологии, основанные на этом знании, стали существенно улучшать условия человеческого существования. А поскольку наука так ярко проявила себя в практической сфере (например, сделала возможным создание самолетов), то люди начали доверять ей и в духовном плане.
Таким образом, представители секулярного модернизма пришли к убеждению, что истину можно найти путем применения научного метода в решении любых вопросов, в том числе и религиозного характера. По их мнению, истину нужно было искать не в церкви и не в Библии, но в научном процессе, добывая ее путем тщательных наблюдений и экспериментов. Суть научного процесса — в опоре на пять чувств. Истину можно постичь только разумом через зрение, слух, обоняние, осязание или вкус. Конечно, и здесь возможны ошибки, однако строгий научный процесс гарантирует должное наблюдение за реальным миром и его надлежащее постижение. Поэтому наука стала не только окном в естественный мир; приверженцы модернизма прониклись убеждением, что она служит источником истины и в духовном мире тоже.
Однако из–за своей веры в науку модернизм потерял интерес к сверхъестественному, которое нельзя подвергнуть научной проверке. Таким образом, «секулярное мышление» стало естественным следствием научного модернизма, его установки доверять пяти чувствам более, нежели духовным источникам истины. Вместо того чтобы подчиняться авторитету церквей или священных текстов вроде Библии, модернизм уверился, что люди, применяя научный метод, могут отыскать все истины, необходимые им для жизни. Главным источником истины стала наука, а не Библия или церковный авторитет.
Кроме того, модернизм был уверен в собственной способности к непрерывному прогрессу. Наука добывает знания, а технология дает человеку силу властвовать над средой обитания. Благодаря образованию и кропотливой работе род человеческий будет становиться все более и более осведомленным, все более и более могущественным и все более и более процветающим. Люди будут жить дольше, ездить быстрее, трудиться производительнее. Пищи будет в изобилии. Жизнь каждого человека станет лучше. Человечество создаст рай без Божьей помощи, и руководящая и направляющая роль религии сойдет на нет. Таким образом, модернизм и секуляризм шли рука об руку. Эта секулярно–модернистская философия доминировала в западном мире большую часть двадцатого века.
Однако научный модернизм не сумел доказать, что вера — это неадекватное средство постижения истины; он просто исключил ее из перечня этих средств. Вера, по определению, допускает существование реальности в этой Вселенной, которая недоступна для человеческих органов чувств. Ограничив область исследования пятью чувствами, секулярный модернизм автоматически устранил веру как источник надежных свидетельств в пользу истины. Стоит ли удивляться, что секулярный модернизм стал серьезным вызовом для христианской веры. Исключая духовную сферу из своей доказательной базы, вы неизбежно получаете истину в усеченном виде.
Но, несмотря на все эти методологические изъяны, которые представляются нам столь очевидными сегодня, секулярный модернизм был вполне уверен в своей способности познавать реальность. Наука шаг за шагом рассеивала мрак невежества. А система образования успешно распространяла это новое «евангелие» научного познания. В конечном итоге должен был появиться рай, в котором будут царить изобилие и безопасность. Секулярный модернизм конца девятнадцатого века был убежден, что так и будет. Наука и технология с таким успехом улучшали человеческую жизнь, что они стали критерием в исследовании всех аспектов истины. Ощутимые результаты научной деятельности придали жителям западного мира уверенности в том, что они сами могут распоряжаться своей судьбой, без оглядки на Бога.