Вечный огонь
Шрифт:
– Вам должно у меня понравиться, – добавил Волоспион со смешком. – Сможете проповедовать, сколько душе угодно. К тому же, вы найдете здесь оппонентов, а в споре рождается истина.
– Мое могущество превосходит ваше, – спокойно ответил Огненный Шут.
– Вас сейчас отделяет от корабля дюжина мощных силовых полей. Без источника энергии вы беспомощны. Вам отсюда не выбраться.
– Выберусь. Вы, верно, так и не поняли природу моей силы. Ее питают не аппараты, а дух, вдохновение. А источник вдохновения в корабле, соглашаюсь.
– Это Грааль?
Огненный Шут кивнул.
– Так
– Зачем? Вам не по силам упрятать меня в темницу.
– О какой темнице вы говорите? – Доктор всплеснул руками. – Вы получите все, что только ни пожелаете. Вам будет создана благоприятная среда обитания. Вы даже сможете перемещаться в пространстве, иллюзорно, конечно. Считайте, что вы уходите на заслуженный отдых.
– Ваши насмешки вульгарны, а сами вы обманщик и интриган, типичный представитель жуликоватых попов пятого тысячелетия, вместе с которыми предавались пороку.
– Откуда вы узнали о моем происхождении? – вскричал Доктор Волоспион. – Это тайна.
– От Солнца нет тайн, – ответил Огненный Шут. – Солнцу известно все. Оно, быть может, старо, но память его ясна. Не то что у ваших увядающих городов.
– Не путайте меня своими иносказаниями. Откуда вы знаете?
– Вас выдают жесты, манера вести беседу.
– Это Грааль? Он помогает вам?
– Орел парит высоко над миром. Его омывают потоки света, а свет – это кладезь истории. Я вас знаю, Доктор Волоспион. Знаю как негодяя. Это известно мне так же хорошо, как и то, что мисс Минг – богиня. Опутанная цепями условностей, безнравственная, и все же богиня.
Доктор язвительно рассмеялся.
– Вы действительно шут, мистер Блюм. Никакая, даже абсолютная вера не позволит превознести мисс Минг до небес. Она далеко не ангел.
Мисс Минг не обиделась.
– У меня свои достоинства, – сказала она. – Стараюсь делать людям добро, а им это не нравится. Лезла из кожи вон, чтобы помочь Дафниш Арматьюс, а что из этого вышло? Не спорю, я могла быть эгоистичной. Но все это давно быльем поросло. Что было, то было. Других легко осуждать.
– Не бойся, Мэвис, – отозвался Огненный Шут. – Во мне Пламя Жизни. Я несу факел одухотворения и плеть, изгоняющую дьяволов. Моя броня – вера, знание, милосердие. Я – Солнечный Солдат, Хранитель таинств Светила. Доверься мне, и ты наполнишься жизнью.
Мисс Минг разрыдалась.
– Пойдем, Мэвис, – мягко сказал Огненный Шут.
Она подняла глаза. Ей улыбалась маска, сочувственно и печально.
– Вам не выйти отсюда, – напомнил Доктор Волоспион.
Огненный Шут повернулся к Доктору. Его маленькое тело подергивалось, пальцы судорожно сжимались и разжимались, и даже огненный хохолок, казалось, пришел в движение. Изогнувшись, он нацелился в Доктора.
– Ах, Волоспион, мне следовало предать тебя смерти. Но как можно умертвить мертвеца?
– Может, и так, мистер Блюм. Но этому мертвецу по силам пленить живого, – губы Доктора сложились в насмешливую улыбку.
Огненный Шут протянул мисс Минг руку. Она отшатнулась и вскрикнула:
– Доктор, остановите его! Ради Христа!
Доктор Волоспион повернул Кольцо, и Огненный Шут оказался в клетке. Он метнулся туда-сюда,
– И это орел? Феникс? Нет, самый обыкновенный воробей.
Огненный Шут не удостоил его ответом. Он обратился к мисс Минг:
– Освободи меня, и ты сама обретешь свободу.
Мисс Минг пожала плечами.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, в которой доктор Волоспион просит мисс Минг о помощи
Мисс Минг вскрикнула и проснулась в холодном поту. Опять тот же кошмарный сон! Ей снилось, как рука Огненного Шута, сделавшаяся непомерно огромной, медленно, угрожающе тянется к ней, стараясь подавить само желание выскользнуть из ее растопыренных пальцев с выпущенными когтями.
– О, господи, – простонала страдалица и вздрогнула, на этот раз вспомнив о посещении подземелья. – Маленькое злобное существо! – прошептала она. – Такого страху натерпелась, как никогда. Донни, и тот был помягче. Можно было отделаться синяком. А этому клетка самое подходящее место. Сам виноват. Если бы не Доктор, так он бы меня изнасиловал. С него сталось бы. А что он наговорил? Как вспомнишь, мурашки по телу бегают.
Мисс Минг спрятала голову под подушку.
– Надо быть посмелее. Все не верится, что я в безопасности. Вот наберусь храбрости, взгляну на этого молодца. Может, и полегчает. Из клетки ему не вырваться. Поначалу сама сидела… А Доктор тоже хорош. Все толкует, что у этого проходимца настоящая пламенная любовь. А вчера что он мне предложил? Утешить этого мозгляка прямо в клетке, на глазах у пророков. Это мне-то, приличной женщине. Пусть сам его утешает, недаром не вылезает из подземелья. Может, он влюбился в этого Блюма?
Мисс Минг вынула голову из-под подушки, откинула простыню, опустила ноги с кровати и включила настольную лампу в виде обнаженной нимфы, утопающей в лепестках бледно-голубой розы. Потом поднялась и подошла к зеркалу.
– О, выгляжу отвратительно. Все из-за этого чудовища. О, Мэвис, вечно тебе достается!
Чтобы поднять настроение, она загадочно улыбнулась, сумев повторить, казалось, неподражаемую улыбку Барбары Стенвик, которую та дарила восторженным зрителям, валом валившим на фильмы с ее участием в далеком двадцать первом столетии. (Эту улыбку мисс Минг долго тренировала, но тяжкий труд не оправдал ожиданий).
Настроение не улучшалось.
– О, если бы возвратиться в прошлое, к примеру, в двадцатый век, – вздохнула она. – Тогда жилось проще и веселее. Какой была дурой, когда обрадовалась, узнав, что первой отправлюсь в будущее. Конечно, то была большая честь: моя кандидатура оказалась вне конкуренции. Все сотрудники департамента были «за». Видно, очень меня любили.
Но и воспоминания о прошлом не принесли душевного равновесия. Мисс Минг провела рукой по затылку.
– Кажется, опять мигрень. И все из-за этого психопата. И зачем только Доктор оставил его у себя! Теперь никаких нервов не хватит. Боже, какая пытка! Мне не лучше, чем этому заморышу в подземелье.