Вечный огонь
Шрифт:
…Колонна из пяти грузовых автомашин остановилась неподалеку от завала. Вперед для проверки дороги вышли 24 автоматчика. Обнаружив засаду, они открыли стрельбу. Тогда все три отряда взяли противника под перекрестный огонь и перешли в атаку. В рукопашной схватке гитлеровцы были уничтожены; семь человек во главе с капитаном штурмового батальона эсэсовских войск Кэком попали в плен. Народные мстители захватили оружие и ценные документы, в том числе план карательной экспедиции.
В бою геройски погибли командир 3-го отряда Яков Петрович Горожанкин, командир взвода Александр Животов, командир отделения Петр Череповский, адъютант комиссара Леонид Коновалов; семь партизан получили ранения.
Пленные дали важные показания. Одно разочаровало партизан: среди убитых и пленных не оказалось
Каков же результат этого боя? Лишившись своего штаба, гитлеровцы вынуждены были отменить карательную экспедицию.
Захваченные документы противника прямо с марша партизаны направили в Минский подпольный обком партии.
Разведка установила, что неподалеку от Пуховичей, в деревне Загай, расположен сильно укрепленный гарнизон противника. В нем было 13 дзотов с ходами сообщения, в которых круглые сутки дежурили пулеметчики. Этот гарнизон гитлеровцы считали неприступной крепостью. Руководство бригады «Буревестник» решило разгромить эту «неприступную крепость». С помощью местных жителей разведчики выяснили схему обороны гарнизона, узнали даже о том, что 17 мая должна произойти замена начальника гарнизона. Учтя все данные, командир наметил провести операцию в ночь с 17 на 18 мая 1944 года.
К двум часам ночи отряды скрытно подошли к деревне Загай и заняли исходные рубежи. Наступление было назначено на два часа ночи. Однако этот план был неожиданно нарушен. В ночном небе послышался гул самолетов. По звуку партизаны определили, что это советские самолеты. А через несколько минут над Минском повисло несколько десятков мощных осветительных ракет-фонарей и началась бомбежка. В гарнизоне Загай прозвучал сигнал тревоги. Гитлеровцы заняли оборону, залезли на крыши домов и наблюдали не только за тем, как советская авиация бомбит военные объекты в Минске, но и за подступами к своему гарнизону.
Командование бригады вынуждено было перенести время наступления. Вскоре движение в гарнизоне Загай прекратилось, исчезли маячившие около дзотов силуэты фашистов. Наступал рассвет. А по партизанским цепям из уст в уста шепотом передавалось распоряжение командования бригады: «Ровно в три часа начать наступление». И вот цепи партизан поднялись и двинулись вперед, к укрепленным точкам гарнизона. Гитлеровцы открыли огонь лишь после того, как многие из партизан приблизились вплотную к дзотам.
И тогда тридцать партизанских пулеметов, две сотни винтовок и автоматов обрушили на фашистов шквал огня. В дзоты полетели гранаты. Половина укрепленных точек была захвачена сразу. Комиссар бригады Иван Рябухо с группой смельчаков ворвался в караульное помещение. Гитлеровцы выскакивали на улицу и сразу же попадали под огонь партизан. Эта участь постигла и обоих комендантов. Пять дзотов пришлось брать штурмом. Особенно досталось взводу Николая Рогожина: он штурмовал дзот, расположенный на поляне севернее деревни. Из амбразур гитлеровцы непрерывно вели пулеметный огонь. Местность ровная, укрыться негде. При штурме укрепления пали смертью храбрых Анатолий Бегельмон, Василий Зубко. Зажигательными пулями гитлеровцы подожгли два стога соломы и осветили поле боя. Казалось, дзот взять невозможно. Но Рогожин перехитрил врага. Он приказал пулеметчикам из-за укрытий вести огонь по амбразурам, а сам вместе с бойцом поляком Зигмундом Косецким пополз к дзоту с фланга. Смельчаки быстро преодолели препятствия и подавили огневую точку. Прикладами своих автоматов и руками они начали сбрасывать землю и завалили амбразуры. Через дымоходную трубу слышались крики немцев. Предложение сдаться фашисты не приняли. Тогда Рогожин метнул в трубу гранату, но она взорвалась почти на поверхности, так как труба была перекрыта сеткой. Смельчака ранило и контузило. Тогда в дымоход бросил две гранаты Зигмунд Косецкий, и дзот навсегда замолчал.
В течение тридцати минут мармулевцы покончили с гарнизоном. В бою было уничтожено 12 дзотов, три караульных помещения и разгромлен штаб. Противник понес значительные потери.
Всего же за период своей деятельности партизаны бригады «Буревестник» подбили и уничтожили 8 танков и бронемашин, 87 грузовых и
Слава о боевых делах партизан бригады «Буревестник» гремела по всей Минской области.
Имени «Правды»
Колонна противника вытянулась по дороге больше чем на километр. Шли танки, артиллерия; надрывно урчали грузовики, переполненные солдатами. По обочинам катили велосипедисты, двигались цепочки автоматчиков с расстегнутыми воротниками и засученными рукавами. Крестьяне деревни Слатвин Червенского района с опаской выглядывали из окон, многие удивлялись: «Господи, откуда их столько?» Нещадно палило июльское солнце. Непрерывно скрипели колодезные журавли. Гитлеровцы пили из ведер, наполняли студеной водой фляжки, обливались, дурачились, хохотали и отправлялись дальше. И вдруг за околицей в грохот колонны вплелись частые винтовочные выстрелы. Послышались гортанные немецкие команды. Некоторые машины остановились. Затрещали автоматы, забились гулкой дробью пулеметы. Через полчаса все стихло. Во вражеской колонне установился привычный порядок, и она продолжала свой путь.
А к вечеру слатвинские колхозники восторженно говорили: «Дали партизаны немцам прикурить! Их всего-то человек десять было, а не побоялись на целый полк напасть. Начальник милиции Симченко боем руководил. Геройски дрался, рану тяжелую получил, но стрелял, пока винтовка не выпала из рук. Товарищи в лес его унесли. Так и умер у них на руках…»
Весть о том, что партизаны под руководством Симченко вступили в схватку с превосходящими силами противника, быстро облетела весь район.
— Отсиживаться в лесу нельзя. Надо действовать, брать пример с группы Симченко, — говорил своим товарищам, расположившимся в тени густого дерева, председатель Клинокского сельсовета коммунист Петр Иванович Иваненко.
— Нас мало, большого ущерба врагу мы не нанесем.
Побольше бы людей собрать — тогда другое дело, — возразил молодой красноармеец Сергей Рожков, недавно примкнувший к партизанам.
— Да, нас пока мало, всего восемь человек, и многого сделать мы не сумеем, — продолжал Иваненко. — Но пусть знает народ, что в лесах появились партизаны, которые ведут борьбу против оккупантов.
— Правильно, Иванович! — поддержал старшего группы районный прокурор Дмитрий Андреевич Лопух. — Наши выстрелы позовут людей в партизаны.
Группа снялась с места и направилась к дороге, ведущей в деревню Пальчик. Противник не заставил себя долго ждать. Из села вышло свыше сотни гитлеровцев. Партизаны еще не обладали необходимым боевым опытом, у них было лишь желание мстить врагу. Гитлеровцы двигались без опаски, не соблюдали строя, курили, переговаривались. Партизаны подпустили их на близкое расстояние и открыли ружейно-пулеметный огонь. Несколько солдат упало. Раздались крики и стоны раненых. Ошеломленная на какое-то мгновение, колонна после властной команды офицера рассыпалась вдоль дороги. Противник открыл ответную стрельбу. Завязалась схватка. В неравной борьбе погибли прокурор Лопух и два красноармейца; трое были ранены. Иваненко и Рожков, прикрывая отползающих в глубь леса раненых, начали отходить, непрерывно стреляя из пулемета. И враг не отважился преследовать партизан.
Это было 11 июля 1941 года, в первые дни оккупации Червенского района. А вскоре сбылись слова коммуниста Дмитрия Андреевича Лопуха: партизанские выстрелы позвали советских людей в лес. Группа Иваненко росла день ото дня. Народные мстители распространяли в деревнях листовки, мешали оккупантам создавать «местное самоуправление», нападали на мелкие группы противника, налаживали связи с подпольщиками, которые все активнее действовали в деревнях Смоленка, Старино, Затишье, Любин, в рыбхозе «Волма» и в самом Червене.