Вечный огонь
Шрифт:
В своем письме «Вместе с русскими» французы писали:
«Мы французы. Немцы насильно загнали нас в свою армию. Мы находились в Логойске в отряде СС. Мы не могли равнодушно смотреть, как немецкие изверги истребляют мирное население, поэтому и перешли на сторону партизан. Сейчас мы вместе с русскими боремся против немецко-фашистских оккупантов. На нашем боевом счету уже больше десятка уничтоженных гитлеровцев, четыре взорванные автомашины и три танка.
Мы клянемся, что и впредь будем беспощадно бить гитлеровцев до полного их уничтожения».
Я пожал руки французским товарищам. Вроде бы
— Что он, ранен? — спросил я партизана.
— Нет, — засмеялись те. — Мозоли сейчас набил. Топор держит не по-нашему, рубит, словно воробей клюет. Научится!
Француз догадался, о чем идет речь, и в знак согласия закивал головой. Я пожелал боевым друзьям успехов, очень сожалея, что не знаю ни одного слова по-французски. Выручил находчивый и дотошный Николай. Он подошел к французам и сказал:
— Камрад… Париж… Морис Торез… «Юманите»… Во! — После этого он показал большой палец и закончил по-немецки: — «Гут!»
Французы остались довольны речью Николая и, обняв его за плечи, произнесли ответную речь:
— Москва… Ленин… Карашо!
Поговорив с партизанами, мы двинулись дальше. Слева от нас, за дальним лесом, угадывался Логойск — районный центр, который фашисты превратила в крупный гарнизон. Мне припомнилось, что возле этого городка 15 июня 1943 года была схвачена смелая партизанка Лариса Матюшко, руководившая подпольной комсомольской организацией на Болотной станции в Минске. В тот летний день Лариса с двумя немцами-антифашистами Францем Гиршем и Мартином (имя неизвестно) наскочила на вражескую засаду. В неравном бою Матюшко и ее товарищи погибли. В дикой злобе каратели искололи тело отважной партизанки штыками.
Проезжая логойскими лесами, я думал и о том, что где-то здесь воюет с оккупантами чешский патриот Франц Горак, член Коммунистической партии Чехословакии с 1934 года. Он не раз арестовывался, больше года просидел в пражской тюрьме. Горак возмущался насильственной мобилизацией чехов и словаков в гитлеровскую армию, помогал товарищам доставать подложные медицинские справки о непригодности к службе. Но вот мобилизовали его самого. С полным безразличием надел он немецкую форму, без боязни ехал на советско-германский фронт. Франц был себе на уме. Он устроился шофером-механиком авторемонтных мастерских в Минске. Сразу же связался с коммунистическим подпольем города и партизанами Логойского района. Вскоре он передал подпольщикам два пулемета, автомат, винтовку, пять пистолетов, много гранат и патронов, сообщал разведданные о немецко-фашистских воинских частях.
Неоднократно Горак просился в партизанский отряд. Ему отвечали: пока ты нужнее в Минске. И только тогда, когда гитлеровцы начали подозревать Франца в связях с подпольщиками, он прибыл в партизанский отряд на легковой машине «мерседес», принадлежавшей гитлеровскому генералу Шарфу.
Бесстрашный чех сразу же пришелся по душе партизанам, и они охотно брали его на любые операции. Франц принимал участие в одной из засад на шоссейной дороге между Острошицким Городком и Логойском; в другой раз группа во главе с Гораком совершила нападение на гараж противника в Острошицком Городке. Партизаны сожгли пять автомашин и склад с горючим. В одной из схваток в деревне Совденичи чех был ранен, но не покинул поле боя до тех пор, пока задача не была выполнена.
Однажды Горак с несколькими партизанами находился в разведке.
Франц Горак в боях лично уничтожил 49 гитлеровцев, сжег девять автомашин, а две автомашины привел в партизанский отряд. Командование бригады «Большевик» высоко оценило его боевые заслуги — он был назначен командиром отряда «Спартак». Здесь в полной мере раскрылись незаурядные способности Горака. Он умело руководил боевыми операциями. Отряд «Спартак» участвовал в разгроме вражеских гарнизонов в деревнях Эйнаровичи, Зыково, Селище и других. Только в бою за Эйнаровичи партизаны под командованием Горака уничтожили свыше тридцати солдат и офицеров противника, 17 гитлеровцев захватили в плен. Было захвачено два пулемета, пять автоматов, пятнадцать винтовок и большое количество патронов.
Я представлял, с каким восторгом воспринимает наш чехословацкий друг сообщения Совинформбюро об успешном наступлении советских войск на Правобережной Украине. Он наверняка подсчитывает, сколько километров осталось до его любимой родины. Считай, дорогой товарищ, и помни — в этом победном марше участвуешь и ты! Убитые тобой на белорусской земле фашисты никогда не преградят дорогу советским воинам, несущим долгожданное освобождение порабощенным Гитлером народам Европы. Скоро знамя свободы взовьется и над златой Прагой!
Забегая вперед, скажу, что после соединения партизан, с Красной Армией Горак продолжал борьбу с гитлеровцами в армии генерала Людвика Свободы. В боях на территории Чехословакии Горак был тяжело ранен.
Пролетарский интернационализм — великое чувство. Оно привело в наши ряды и группу польских товарищей, насильно мобилизованных в фашистскую армию, но не пожелавших бороться против братского советского народа.
…Это было зимой 1942/43 года. Разведка отряда «За Родину», где командиром был Федор Семенович Харланов, а комиссаром Иван Артемьевич Бессмертный, установила, что в крупский гарнизон на охрану железной дороги прибыла польская рота. Командование отряда сразу же стало искать способы установления связи с поляками.
Помог случай. В канун нового, 1943 года партизанский пост, стоявший на окраине деревни Робск, задержал женщину.
— Куда идешь? — спросили ее партизаны.
— Я полька. Приехала из Вильнюса. Иду в деревню Сивый Камень. Хозяева послали, дочь их надо привезти, — ответила незнакомка.
Объяснения женщины показались бойцам подозрительными, и они отправили ее в штаб отряда. Там с ней повели разговор Харланов и Бессмертный.
— Зовут меня Анеля, — представилась женщина. — Вы спрашиваете, как я сюда попала? Сейчас объясню все по порядку. Мои хозяева, у которых я работаю, до революции жили под Холопеничами в деревне Сивый Камень, а потом уехали в Вильнюс. Дочку же свою маленькую оставили в деревне у родных. И теперь вот вспомнили о ней. Меня послали. Помоги, говорят, ей до нас добраться. — Полька показала пропуск, выданный крупским комендантом.