Вечный рассвет. Академия
Шрифт:
Рядом с дверной ручкой была изображена змея, обвивавшая желтый кубок — символ Арделианов.
Нина достала из кармана связку ключей. Руки ее дрожали.
— Дай мне, — я ухватился за толстый железный ключ. Чутье подсказывало, что он подойдет.
Я вставил ключ в замочную скважину. Идеально. Повернул два раза, и дверь распахнулась, издав глухой звук.
В лицо ударил ветер. Я поднял глаза вверх. Там в небе творилось что-то невообразимое.
Малиново-розовые облака разрезали солнечные
Это было прекрасно. Свет солнца — свет свободы манил.
Рядом с замком росли деревья с пышными зелеными кронами. Хотелось вдохнуть их аромат, горький и пьянящий запах цветов и трав окутал меня.
Нина где-то рядом ахнула, прикрыв лицо рукой. Похоже, она с трудом переносила яркий свет солнца.
— Майкл, ты ведь сможешь убежать, да? Я слышала, что существует магия охотников. Что вы можете сливаться с тенями и…
— Да, — я почувствовал, как она уткнулась в мое плечо и тихо сказала:
— Вот и хорошо. Тебе пора.
От этих слов что-то в груди моей оборвалось. Я должен, должен убить ее. Иначе меня ждут каждодневные епитемьи, я ведь клялся убивать монстров. И все же… Она даже пахла, как обычная девчонка: фиалками и жарким летом. Это было нестерпимо!
В моей душе Винсент, карающий тьму, боролся с растерянным Майклом.
Наконец я достал из кармана веревку.
Нина взглянула на меня и, кажется, все поняла. Она отшатнулась, но не сбежала в мрачный холод туннеля. Смелая, а может, отчаянная?
— Убьешь меня? Ты ведь охотник, — девчонка всхлипнула и взглянула в небо еще раз, не пытаясь укрыться от ярких лучей.
Левая стороналица Нины слегка покраснела. Наверное, ей сейчас больно.
Проклятье! Сейчас самый подходящий момент для убийства.
Я сделал шаг к ней, взял рукой за подбородок и неожиданно для себя самого прикоснулся к ее губам. Сначала несмело, а потом жадно, падая в пучину греха и запретных желаний.
Винсент в моей голове проиграл, а молитвы исчезли из воспаленного разума.
Я и она под этими гибельными лучами солнца.
Мы падали в темную пучину, как отступники, как самоубийцы, решившиеся на отчаянный шаг.
Зачем я это делаю?
Уже скоро здесь будет граф. И тогда мы погибнем оба. Туннель заговорен от телепортаций, но это навряд ли нас спасет.
Я отстранился от девчонки и с удивлением увидел слезы в ее глазах. Она смотрела на меня, словно пораженная молнией, забыв об ожогах от нещадного света солнца.
Затем Нина робко засунула руку в карман платья и достала оттуда яблоко и конфеты:
— Это тебе, Винсент, карающий тьму.
Звук собственного имени отрезвил меня. Винсент. Карающий. Тьму.
Все верно. Я охотник, и мне действительно
— Прощай, Нина, — я взглянул на нее в последний раз, стараясь запомнить удивленное лицо и светло-рыжие волосы.
Затем повернулся к свету, вдохнул свежий воздух полной грудью и ринулся вперед.
Ветер завывал за спиной, я расходовал последние силы. Быстрее, еще быстрее.
Теперь я стал ветром.
— Невидим, — прошептали губы, и мое тело сделалось прозрачным. Магия охотников действительно существуют.
Периодически я чувствовал, что меня догоняют слуги графа, но удача улыбалась, и мне удалось скрыться, переплыв неглубокое озеро.
На другой стороне был лес. Там я и укрылся на ночь. Развел костер из сухих веток, протянул к нему озябшие руки, а затем достал из кармана яблоко, подаренное Ниной.
Перед едой нужно произнести молитву. Так учил святой отец.
А если эта еда досталось от высшей? Сможет ли молитва спасти меня от скверны? Говорят, все к чему они прикасаются, становится ядом.
Я откусил яблоко. Вполне неплохо. Яблоко как яблоко.
Вера в моей голове больше не боролась с чувствами. Я принял все стороны своей несчастной души. Винсент будет и дальше убивать монстров, а вот Майкл будет помнить небывалый рассвет и ее изумленное лицо в лучах солнца.
Для Майкла эти драгоценные минуты превратятся в вечность.
Даже епитимья не сможет их стереть.
Предчувствие подсказывало: мы с ней еще встретимся. Судьба связала нас не просто так. Все только начинается, Нина.
Я проснулся в тишине комнаты и увидел рыжую прядь волос на своем плече, повернулся к Нине, которая спала рядом, и внимательно присмотрелся к ее лицу
Меня все еще преследовали картины из сна: ее лицо, испуганное и удивленное, красный ожог на бледной коже и эти великолепные волосы на фоне ярких лучей солнца.
Во сне она стояла, прижавшись к распахнутой двери, провожая меня взглядом. В ее глазах была мольба и решимость — немыслимое сочетание.
Нина из прошлого была несчастна. Пастушка, познавшая горе и боль утраты, интересно, что же с ней случилось потом?
Шестым чувством я понимал, что наша прошлая жизнь — ключ ко всему. Знал, и все.
Нина что-то шептала, ее веки трепетали. Похоже, не одному мне сегодня снятся беспокойные сны. Я положил ладонь на ее холодный лоб:
— Тише, тише…
Она успокоилась, дыхание стало ровным.
На другой стороне дивана раздался приглушенный всхлип Стива.
О боги! Я что, этим утром должен всех успокаивать?
— Стиви, солнце мое, — тяжело вздохнув, я повернулся к нему, — скажи дяде Майклу, почему ты плачешь? Неужели кто-то обидел моего маленького…