Вечный Жид
Шрифт:
Честно признаться, его интересовало вовсе не то, что думает Железный Лазарь о самой книге, ибо представляла она всего лишь расшифровку бесед Кагановича с Феликсом Чуевым, которые последний записал на магнитную ленту, а Станислав Гагарин перед тем как рукопись заслать в набор прошелся по ней редакторским пером, стараясь сохранить лексику и речевые особенности большевистского Мафусаила.
Станислав Гагарин стремился узнать, как оценивает Каганович статью писателя «Евангелие от Лазаря», которой сочинитель предварил книгу бесед со сталинским апостолом.
Разговор тогда начался в Звенигороде и внезапно
Через две недели, когда стало ясно, что в отношении якобы заложенного у стен Кремля фугаса им подкинули элементарную д е з у, когда они уже потеряли троих товарищей, но полны были решимости сорвать операцию «Most», сократившаяся группа собралась в Астраханском переулке.
После обсуждения информации, которую сообщил Фарст Кибел — террористы будут стрелять, используя одно из зданий на Манежной площади — Вечный Жид сказал Папе Стиву:
— Все еще маетесь по поводу мнения Кагановича? Смею думать: книга ему понравится…
— Хотелось бы это от него услышать…
— No problems, — отозвался Агасфер. — Пары часов вам хватит?
— На какую потребность? — спросил Станислав Гагарин.
— Отправляйтесь к Лазарю Моисеевичу сами… Лично и «Беседы» вручите. Старику будет приятно. Не знаю, как товарищу Сталину, а мне ваше «Евангелие от Лазаря» пришлось по душе.
— Настоящая, понимаешь, программа действий для патриотов! — воскликнул Иосиф Виссарионович. — Ради одного предисловия к книге «Так, понимаешь, говорил Каганович» я перепечатал бы издание миллионным, понимаешь, тиражом.
— Вот вернетесь к власти и дайте команду, — полушутливо огрызнулся Станислав Гагарин.
— Не надо дерзить, понимаешь, старшим, молодой человек, — наставительно поднял указательный палец вождь.
Но было видно, что Отец народов вовсе не обиделся и, вернувшись к власти, растиражирует исповедь собственного апостола, а заодно и предисловие к ней Станислава Гагарина.
Каганович был растроган. Подарок ему понравился.
— Как он там, на Земле? — спросил старый п у т е е ц о Феликсе Чуеве, когда они расположились с писателем у Лазаря Моисеевича в горнице. — Не болеет, не бедствует? Славно мы тогда беседовали с ним в годы п е р е с т р о й к и… Я ведь сразу ее определил, как грандиозную акцию ЦРУ.
— Об этом сейчас разве что глухой не слыхал и слепой не видит, — вздохнул Станислав Гагарин. — А Феликс Чуев — здоров. И гонорар я ему хороший заплатил. Покудова на хлеб-соль достанет.
— Спасибо вам, Станислав Семенович, за русских письменников, — сказал Каганович. — Худо ли, бедно ли, но мы о них заботились тогда… Хотя и публика сия… Чем бездарнее, тем ловчее. Но были ведь и Шолохов, и Твардовский, и Сергей Есенин. Вот и вы тоже…
— Да ведь вы обо мне, товарищ Каганович, и слыхом не слыхали! — довольно бестактно — был за ним такой грех — возразил Станислав Гагарин. — Меня ведь всегда издавали со скрипом. А уж о критических статьях и не мечталось даже.
— А что вы себе, молодой человек, думаете? — сощурился Лазарь Моисеевич. — Вы таки думаете, что на том свете новых книг люди не читают? Смотрите, что я вам имею показать!
С этими словами Каганович подошел к книжному шкафу и достал оттуда… воениздатовский
— Ой, — проговорил смущенный Каганович, — простите меня великодушно… Не успел спрятать, когда вы пришли. Да, ваша книга у меня таки имелась… Я ее уже в шестой раз читаю. Но с издательской надписью… Это же самый ц и м е с для книголюба! Не сердитесь на старого склеротика-пердуна, молодой человек!
Теперь и Станислав Гагарин смутился.
— И «Мясной Бор» прочитали? — спросил он, чтобы увести разговор в иное русло.
— Как же, как же! Особенно про наш обед с Мехлисом и Микояном у вождя, — оживился Каганович и благодарно блеснул глазами. — Какая, я вам скажу, книга… И куда смотрят сейчашные литературоведы?! «Мясной Бор» — роман века! Это я, старый большевик и партократ, уверенно заявляю. Идеологией у нас занимались другие, но я ведь хоть и самоучка, только книги читаю всю жизнь, имею право сравнивать и ответственно заявляю: подобной книги о войне не было ни в наши, ни в прежние времена, ни в другие народы. Хотя…
— Что х о т я, Лазарь Моисеевич? — спросил Станислав Гагарин.
— При жизни Кобы вас бы расстреляли, — вздохнул экс-член Политбюро. — Никита бы сослал вас в Мордовские Зоны, а бровастый Леня записал в диссиденты. Нет пророка в собственном Отечестве, молодой человек… Такова, как говорится, селяви!
— Хрен с нею, с с е л я в о й, Лазарь Моисеевич, — отмахнулся от запоздалых прогнозов на гагаринскую судьбу писатель. — Вы мне про «Евангелие от Лазаря» скажите.
— Серьезный требуется разговор… Я тут пометки начеркал. Но лучше вы предисловие вслух прочитайте. Увольнительная у вас на сколько?
— Два часа мне выделил Зодчий Мира. Вы знаете Агасфера?
— Заходил ко мне по случаю, товарищ Сталин нас знакомил. Симпатичный человек, этот Вечный Жид!
«Это Бог, партайгеноссе Каганович, а вовсе не человек», — хотел поправить собеседника председатель, но делать этого не стал. Пусть Железный Лазарь видит в Фарсте Кибеле земное существо, ведь порою и сам он, Станислав Гагарин, забывает, что перед ним Зодчий Мира.
Лазарь Моисеевич старчески захихикал.
— Коба тогда пошутил, — пояснил он, уловив недоумение в глазах писателя. — Вы, говорит, Агасфер, скрывались на Земле под именем Вечный Жид, а мой друг Лазарь заслужил благородное, понимаешь, прозвище Верный Жид… Забавно, не правда ли? Лазарь Каганович — Верный Жид! Вам таки нравится, молодой человек? Такой шутник, этот Коба…
Станислав Гагарин не ответил.
«Главное в том, что вождь назвал вас в е р н ы м, — подумал он. — Не каждому, ох далеко не каждому дает товарищ Сталин подобное имя…»
Вместо ответа он выразительно глянул на книгу «Так говорил Каганович».
— Да-да, — спохватился хозяин. — Вы, пожалуйста, читайте вслух… А я уже по ходу, по ходу как-нибудь выскажусь.
V
Размышления издателя Станислава Гагарина взамен напутственного слова