Ведьма для генерала-дракона. Иллюзия свободы

Дари Адриана

Что-то в ее словах мне кажется странным и, хотя сначала это ускользает от моего внимания, я понимаю. Вторая дочь. Значит, у нее есть дочь. И…

— Вергена, — я дотягиваюсь до ее грубоватой и шероховатой ладони, покрытой сухими мозолями. — Виола — твоя дочь?

Она кивает. По загорелой щеке стекает слеза.

— С ней… все в порядке же? — почему-то начинаю сомневаться в ее словах.

Но она снова кивает, стирает платком влажную дорожку с щеки и встает.

— Она еще немного слаба, но завтра уже будет в полном порядке, —

отвечает Вергена. — И нападали не на нее. На вас. Леди Иллидия слышала, как окликнули вас по имени. Созвучие имен Эйвиола-Виола, как и предполагал господин Сайтон, оказалось тоже важным, поэтому артефакт сработал. Приятного аппетита, леди Эйвиола.

Еще до того, как она покинула комнату, я снова окликаю ее:

— Варгена, зови меня, пожалуйста, Эйви, — прошу я. — Прости за Виолу. Я… не хотела.

— Это ее работа. Такова наша судьба, — Вергена поджимает губы и закрывает за собой дверь.

То есть… Виола действительно наемница. Значит, то, что говорил Сайтон про то, что он нанял ее для того, чтобы защитить меня, правда? И про новую истинную — утка для врагов? Но…

Стук в дверь прерывает мой поток мыслей.

— Эйвиола, — слышится голос Джеральда, — позволишь войти?

— Да, конечно, — натягиваю одеяло повыше, заодно столик придвигается чуть ближе.

Джеральд заходит, лишь искоса взглянув на меня. Удивляет его такт и уважение.

— Сайтон просил передать, что он вернется к балу, то есть через пару-тройку дней, — говорит Джер, разглядывая улицу из моего окна.

— Значит, моя защита для него уже не так первоочередна? — грустно усмехаюсь я и беру чай, обхватывая чашку обеими ладонями.

— Ну почему же? Я же тут? Он снял меня с другого задания, лишь бы не оставлять тебя одну, — я слышу по голосу, как он улыбается. — И готов терпеть другого мужчину рядом с тобой.

— Пф-ф-ф, — дую на чай. — Как будто ему не все равно.

Джеральд складывает руки за спиной и перекатывается с пятки на носок.

— Тебе напомнить ситуацию с комнатами отдыха в галерее?

Я закашливаюсь, от того, что чай попадает не в то горло.

— Вот видишь, — Джеральд все же бросает на меня взгляд. — Он тогда сильно негодовал, и я честно говоря, думал, что мне все же достанется. Я отойду на полчаса максимум, постарайся не влипнуть за это время ни в какую проблему.

Джер шутя подмигивает мне, отходит к двери, кладет ладонь на ручку, а потом, серьезно заглянув мне в глаза, говорит:

— Эйви. Сколько я его знаю, он всегда следил за твоей жизнью, даже если сам себе в этом не признавался. Он бывает невыносим, но… Ты для него все.

Подводя последней фразой финальную черту, Джеральд уходит, оставляя меня в растерянности. В чем проблема для Сайтона это сказать мне? Почему он ведет себя так… Как ведет. Я понимаю, что на нем сейчас лежит ответственность за всю страну, и я… ничто по сравнению с ней.

Допиваю чай, дожевываю булку, которая внезапно стала невкусной, и спускаюсь в столовую, чтобы отнести чашку и блюдце. На столе стоит огромный пышный букет каких-то необычных цветов. На длинных, тонких стеблях покоятся

набитые бутоны из нежно-розовых с фиалковыми краями лепестков. Запах напоминает смесь апельсина и бергамота, только нежнее.

Приближаюсь к ним, чтобы поглубже вдохнуть запах, и замечаю среди цветов записку.

«Долечивайся до конца и не вздумай идти на работу. Оштрафую. Сайтон».

Отлично. И Джеральд будет говорить, что я для него все?

Однако на губах все равно блуждает довольная улыбка. Какое же сердце глупое…

Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. Джеральд? Что-то он быстро. Посильнее запахиваю на себе шаль и открываю. На пороге с довольной ухмылкой стоит мачеха Сайтона.

Глава 41. Выбор есть. Но какой?

Знакомый приторный запах бьет в нос, провоцируя приступ тошноты.

— Доброго дня, голубушка, — елейным голосом говорит леди Бранд. — Впустишь свою родственницу?

Борясь с желанием захлопнуть перед ее носом, а лучше прищемить этот самый нос с прыщом дверью, продолжаю стоять в дверях.

— Бывшую родственницу, — отвечаю я. — И я не думаю, что нам есть, о чем разговаривать.

Ее тонкие губы растягиваются в ехидной, но безумно довольной улыбке.

— О, ты ошибаешься, моя дорогая. Но я не думаю, что ты хотела бы обсуждать своего будущего ребенка в дверях.

Я забываю как дышать, моргать и говорить. В оцепенении отхожу и впускаю мачеху Сайтона внутрь. Она проходит мимо меня медленно, с гордо поднятой головой и надменным взглядом победительницы. На лице появляется брезгливость:

— Пасынок мог бы и получше условия для матери наследника организовать, — фыркает она. — Неужели средств пожалел? Не думала, что он такой жмот. Наверное, этим в мать свою пошел.

Я закрываю дверь и выхожу из оцепенения. Значит, она все знает. Откуда? Не мог же Сайтон ей рассказать? Полудемонице? Зная, что мне угрожают демоны?

— Вы хотели что-то сказать? — сквозь сцепленные зубы цежу я.

Она оборачивается:

— Даже не угостишь чаем? — она вскидывает бровь. — Только без бергамота, голубушка. Не переношу этот запах.

Даже не скрываясь закатываю глаза и прохожу в столовую. Намеренно завариваю два чайничка: чай с бергамотом, который мне принес Сайтон, и обычный. Разливаю в чашки и подношу к столу. Брезгливость на лице мачехи усиливается с моим приближением.

— Напрасно, — с довольной улыбкой отвечаю я. — С недавних пор это мой любимый чай. А хотите я вам артефакт леди Иллидии покажу?

Не дожидаясь ответа, я достаю артефакт и активирую его, усиливая витающий в воздухе цитрусовый запах.

— Какая… у меня милая… невестка, — сквозь зубы и искусственную улыбку цедит мачеха Сатойна. — Впрочем, ты правильно сказала — бывшая.

Я с удовольствием отпиваю чай и втягиваю ноздрями ароматный пар, поднимающийся с поверхности. Леди Бранд возмущенно краснеет волной, начиная с декольте и заканчивая лбом. Особенно сильно выделяется пурпурно-сизым цветом прыщ на ее носу, даже пудра не спасает.