Ведьма и ее любовь
Шрифт:
— От твоих причитаний лучше никому не станет! — продолжил Олег Васильевич назидательно. — Надо думать только о хорошем, и тогда всё наладится!
— Что наладится, Олег? Твой сын сутки не приходит в сознание! — Светлана Юрьевна рывком обернулась к нему и продолжила истерическим сбивающимся голосом: — Это всё из-за той вертихвостки, я сердцем чувствую… Как только она появилась, на нас на всех посыпались несчастья!
К её крику вдруг присоединился детский плач, и Полина окончательно перестала понимать, что вокруг происходит и как ей следует себя вести. Голову будто сдавило тесным обручем.
— Да
— Из-за моей злобы? Девчонка бросила своего ребёнка на нас и сбежала! Это тоже из-за моей злобы?!
— Тёма и наш ребёнок тоже! Ты сама согласилась взять его и дать ей отдых! Она скоро вернётся, прекрати нагнетать!
Светлана Юрьевна вдруг как-то резко перехватила утихшего внука в вертикальное положение, а затем шагнула к мужу.
— Ну, раз ты так уверен в этом, тогда держи своего богатыря, — прошипела она, буквально всучив ему ребёнка, — погуляй с ним, пока мы с Полиной съездим в больницу.
— И с удовольствием погуляю! Тёма для меня не обуза!
— Заодно и накорми его, — отрывисто добавила Светлана Юрьевна.
Схватив с кровати сумку, в которой лежали детские вещи, памперсы и бутылка с разведённой смесью, она резко застегнула молнию на ней и накинула ремень мужу на плечо. По лицу Олега Васильевича пробежала растерянная рябь, но в следующий миг он упрямо сдвинул брови и вышел из комнаты. Через несколько секунд Полина услышала, как хлопнула входная дверь.
— Лечащий врач просил привезти медкарту Максима и прежние результаты кардиограммы… Ты не знаешь, где он лечился до этого? — спросила Светлана Юрьевна бесцветным уставшим голосом.
Разумеется, Полина знала. Испытывая слишком явное облегчение оттого, что можно не обсуждать произошедшее, а заняться полезным делом, она проследовала во вторую комнату за документами.
Через несколько минут Полина уже спускалась вниз, прихватив заодно весь мусор, что был в доме. Светлана Юрьевна отправила её вперёд, а сама задержалась, чтобы забрать кое-какие вещи. Своё прежнее жилище Полина покидала с тяжёлым сердцем. Она старалась не думать ни о чём, кроме предстоящей поездки в больницу, но мысленно то и дело возвращалась к ссоре, которую застала наверху. Она прекрасно понимала, почему Алина передала своего сына родителям Максима — это была вынужденная мера, её проклятие угрожало жизни ребёнка. И прежде, чем вернуться и забрать сына назад, Алина должна была от своего проклятия избавиться. В этом состояла главная проблема.
От мусорных баков Полина сразу направилась к парковке и в этот момент заметила, как с аллеи в её сторону свернул Олег Васильевич. Одной рукой он катил перед собой коляску, а другой поперёк животика держал внука. С трудом поборов желание сменить траекторию, Полина сначала ускорила шаг, но потом была вынуждена затормозить, потому что свёкор окликнул её по имени.
— Ну что она там, успокоилась немного? — нарочито небрежным тоном спросил мужчина, остановившись напротив.
— М-м, не уверена, что в таких условиях можно успокоиться… — неловко отозвалась Полина.
— Если устраивать истерики, то лучше точно не станет.
Полина
— Мне кажется, вы путаете причину и следствие.
В этот момент ребёнок у него в руках начал беспокойно извиваться и издавать громкие недовольные звуки, и Олег Васильевич перехватил его поудобнее.
— Полин, подсоби по-женски, а? — прокряхтел он, выуживая из сумки бутылочку. — Не могу никак сунуть ему эту чёртову бутылку… Кладу на спину — плачет и давится, а держу столбиком — не вижу рта.
Взгляд Полины метнулся с протянутой ей бутылочки на лицо малыша. Щекастый и румяный, с большими глазами и чубом светлых наросших волос он казался ей сейчас самым жутким существом во всём мире. Она непроизвольно даже отпрянула и вскинула глаза обратно на свёкра. Тот, очевидно, совершенно не осознавал, насколько чудовищной была его просьба. Или осознавал, но делал это нарочно.
— Простите, не могу. Я… слишком бестолковая для этого, — сказала она, криво улыбнувшись.
До машины Полина шла быстро и не оглядываясь и, только усевшись за руль, позволила себе посмотреть назад. Рядом с Олегом Васильевичем уже стояла Светлана Юрьевна и, судя по всему, она решила то затруднение, с которым столкнулся её муж.
Когда женщина тоже села в машину, Полина осторожно спросила:
— Это безопасно так надолго оставлять его с ребёнком одного?
— Пусть привыкает, — ответила Светлана Юрьевна, поджав губы. — Если со мной что случится, все хлопоты лягут на него. Я и сама того гляди в больницу попаду, ещё месяц в таком ритме без нормального сна — и точно свалюсь. Не девочка уже всё-таки…
— Может, попробовать поискать няню? — осторожно предложила Полина.
— Можно, но где же мы сейчас столько денег найдём? Все финансы на Максиме держались… Надеюсь только на то, что у матери Тёмы всё же проснётся совесть. Скоро уже месяц будет, как её след простыл. Максим перед тем, как попасть в больницу, говорил мне, что она вернётся, но…
Светлана Юрьевна тяжело и горестно вздохнула, а Полина неловко умолкла — у неё не было ни одной идеи, как помочь ей сейчас. Брать на себя уход за ребёнком Максима она не согласилась бы даже под дулом пистолета. Даже если бы её попросила об этом сама Светлана Юрьевна.
Они подъехали к больнице в одиннадцатом часу. Ещё даже не успело закончиться утро, но Полине уже казалось, будто с того момента, как она ответила на звонок Светланы Юрьевны, прошло не меньше суток.
Рыжий фасад трёхэтажного здания выглядел неуместно жизнерадостным и поднимал из глубин памяти смутные гнетущие ассоциации. Полина вышла из машины и молча последовала за Светланой Юрьевной. Грудь распирало от тревоги; беспокойство за жизнь Максима сталкивалось с чувством вины перед Алексом, и вместе они парализующим щупальцем проникали в самую душу. Буквально позавчера она обещала Алексу не видеться с мужем, а сейчас уже вынужденно шагала к нему на встречу. Единственное, чем Полина могла успокоить свою совесть сейчас — так это тем, что Максим физически не мог её увидеть. А значит, это была не совсем встреча.