Ведьма и её тень
Шрифт:
С трудом оторвавшись от созерцания пейзажа, Полина опустила взгляд и в очередной раз осмотрела свою правую руку. Она довольно быстро пришла в норму и лишь иногда давала о себе знать легкой покалывающей болью. Но Полина продолжала то и дело проверять ее, будто опасалась, что, если перестанет это делать, то под кожей вновь появятся уродливый черный узор. Глядя на свои руки, она невольно вспоминала запястья Алины, покрытые воспаленными пятнами и тонкой паутинкой. Эта девушка теперь казалась ей не столько соперницей, сколько еще одной жертвой Антона. Матерью, которая не может приблизиться к собственному ребенку,
— Как ты думаешь, я смогу снять с Алины проклятье? — спросила она у Алекса. Тот бросил на нее короткий удивленный взгляд, и Полина тут же добавила: — Если вдруг я все же захочу это сделать.
— Думаю, сможешь. Постепенно, — ответил он после раздумий. — Надо как следует поработать над твоей защитой.
— Каким образом?
Алекс снова ненадолго повернул голову в ее сторону и неуверенно улыбнулся.
— Например, набить пару усиливающих татуировок.
Взгляд Полины непроизвольно скользнул по его предплечьям, покрытым абстрактным рисунком из плавных линий. Ей нравились руки Алекса. Жилистые, но в то же время аристократически тонкие, с изящными запястьями и длинными пальцами. Обманчиво хрупкие. Полина очень хорошо помнила, как эти самые руки усадили ее на колени и едва не лишили воли. Она тут же тряхнула головой, чтобы отогнать эти мысли и произнесла:
— Хорошо, я не против, если это поможет. — Алекс удивленно распахнул глаза, и от такой реакции Полина почувствовала себя ужасно неловко. — Подумаешь, татуировкой больше, татуировкой меньше.
— У тебя вроде пока их нет.
— Тебе-то откуда знать? — фыркнула она. — Может, у меня вообще бабочка набита на копчике.
— Не набита...
Алекс резко умолк, а Полина смерила его тяжелым взглядом. Он мог узнать об этом только в тот день, когда она слегла с лихорадкой. И только одним способом.
— Значит это ты снял с меня платье... — подытожила она мрачным тоном.
— Помогал, — уклончиво ответил Алекс.
Вспорхнувшие между ними нити сплелись в полупрозрачную черную ленту, которая тут же начала опадать, растворяясь в воздухе. Тяжело вздохнув, Полина проговорила:
— Ты врешь.
Алекс бросил на нее любопытный взгляд, в котором не было ни капли раскаяния, и спросил:
— А если бы я сам верил в то, что говорю, ты бы распознала ложь? — Он снова отвернулся к дороге и продолжил: — Например, если бы я верил в теорию плоской земли и утверждал бы, что она — плоская?
Он слишком очевидно пытался перевести тему разговора, но сейчас Полина была даже не против. Гораздо легче было говорить о нитях, чем о том, как он ее раздевал.
— Если человек сам обманывается, то я вряд ли это увижу. Главное, как ты воспринимаешь то, что говоришь.
— Занятно. В этом, как будто, есть лазейка, — отозвался Алекс задумчиво. — А если я говорю одно, но имею в виду немного другое и верю в это? Если значение слов отличается от смысла, который в них заложили?
Полина уставилась на его профиль в полном недоумении.
— Например? — спросила она, нахмурившись.
— Например... — Алекс на пару секунд задумался, а затем обернулся, скользнув
К щекам моментально прилила кровь, и Полине вдруг стало нестерпимо жарко в абсолютно комфортном кондиционируемом салоне. Алекс продолжал периодически поглядывать на нее в ожидании вердикта, и она выговорила с явным усилием:
— Действительно хочешь.
Шокирующая откровенность Алекса в коктейле с поразительным хладнокровием продолжали ставить ее в тупик. Тем временем машина подъехала к развилке, и Полина принялась объяснять дорогу дальше.
Когда они остановились возле бабушкиного дома, Полина сразу вышла из машины и полной грудью вдохнула свежий деревенский воздух. Здесь пахло как-то по-особенному — нагретым деревом и пьянящим разнотравьем. Беззаботным детством. Открыв заднюю дверь, Полина достала с сидения увесистый рюкзак, в котором лежал новый замок и связка ключей.
— Тут травы по колено! — услышала она удивленный комментарий Алекса, и тут же бросила беглый взгляд на дорожку, ведущую к калитке. Травы и правда было полно, но Полина не видела в этом препятствия. — Ты ведь в курсе, что в ней живут клещи?
— Да, не волнуйся, — усмехнулась она. — Возле дома моей бабушки даже клещи лечебные. Можешь посидеть пока в машине, я быстро.
Полина зашагала к калитке, но через несколько секунд все же услышала, как позади хлопнула дверца машины. А затем за спиной раздалось мерное шуршание травы. Она не стала оглядываться, но на губах сама по себе появилась предательская улыбка.
Пробравшись на крыльцо, Полина достала из рюкзака ключи и ловко отперла навесной замок.
— У меня такое странное чувство... будто мы тут с тобой уже были, — проговорила она, положив замок на пол, а затем обернулась на стоящего позади Алекса. — Хочешь, покажу тебе дом перед тем, как поедем дальше?
Он кивнул, и Полина распахнула дверь.
Начало
Полина шагнула в прохладные сени и скинула свои шлепки. Бабушка обещала сходить вместе на речку после четырех, но, похоже, ее снова отвлекли гости. У входа стояли бежевые туфли-лодочки и детские сандалии, дверь в избу была закрыта.
— Полина, это ты? — раздался бабушкин голос.
— Нет, это полтергейст! — прокричала в ответ она, зачерпывая кружкой воду в эмалированном ведре. Сделав несколько жадных глотков, Полина выдохнула и внезапно обнаружила рядом испуганного ребенка. Маленькая девочка в джинсовом комбинезоне и ярко-желтой футболке сидела на полу и таращила на нее пронзительные серо-голубые глаза, в которых плескался испуг. Полина почувствовала себя виноватой и поспешила объясниться: — Я пошутила. Полтергейстов не существует.
Слова как будто не убедили гостью, она так и продолжила сидеть, не сводя с Полины глаз. На вид ей было года четыре или пять, темные волосы, обрамляющие бледное лицо, и густые ресницы делали ее похожей на Белоснежку. Полина не могла не заметить болезненную худобу, и сразу же испытала прилив жалости к этому ребенку. Всякий раз, когда к бабушке приводили детей, она старалась уходить в огород или забираться на чердак, потому что с трудом переносила чужие страдания.
— Хочешь пить? — неловко спросила Полина, показав на свою кружку.