Ведьма и эльф

Майская Зоя

Глава 18

Мелочная радость от отказа Альвэйра Килтис отчего-то грела душу. Будто он предпочёл меня ей по велению сердца. Но я отчётливо представляла, что думал эльф в тот момент. Букашку-человека подле себя терпеть придётся совсем недолго. В отличие от вечноживущей Килтис.

— Это была идея короля — попросить у людей женщину-мага?

Я почти не сомневалась, что это так. Мстительный поступок. Король не собирался позволять Альвэйру отделаться браком с женщиной, которая умрёт раньше, чем мужчина

успеет прочувствовать своё наказание. Ольмирьяр хотел, чтобы связь эльфа с ненавистным ему человеком длилась как можно дольше.

— Наши требования к невестам, вы уж простите, всегда были весьма высоки.

Кэлеан вымученно улыбнулся, не желая озвучивать то, что и так читалось между строк.

Эльфы хотели, чтобы для их мужчин находили лучших невест среди человеческих женщин, чтобы сделать брак хотя бы чуточку менее невыносимым…

— Но обязательного требования к магическим способностям никогда не было. Будь меж представителями наших рас возможны дети, всё было бы иначе, но все союзы между людьми и эльфами обречены оставаться бесплодными.

— Почему? — я знала, что следующие мои слова могут показаться ему кощунственными, но глупо было отрицать очевидное. — Мы ведь довольно похожи. И насколько я знаю, когда-то существовали смески драконов с другими расами — и людьми, и эльфами.

Жрец странно улыбнулся, а в груди его заискрилось предвкушение. Подобное мог бы испытывать старый учитель, обнаружив вдруг любознательного ученика. Или учёный, готовящийся перевернуть мировоззрение собеседника. Но это радостное чувство тут же сменилось чем-то липким и грязным, тяжким грузом вины и греха, что Кэлеан нёс на своих плечах.

— До сих пор я не задумывался, насколько мало люди ведают о своём происхождении. Но, лгать не буду, даже среди эльфов единицы тех, кто достоверно знает историю появления наших народов в этом мире.

Я сжала кулаки с такой силой, что на ладонях налились кровью вмятины-полумесяцы. Поразило меня не то, что Кэлеан заговорил об абсолютно неизвестных мне вещах. Дикая магия внезапно ожила и заговорила со мной, если вообще можно назвать речью её способ общения. Будто в голове моей звучал шёпот сотен существ ни одно из которых не говорило на одном со мной языке. Я не могла разобрать того, что сила старалась донести до меня, но явственно чувствовала её ярость и печаль.

— Это связано с дикой магией? — прошептала я.

— Точно неизвестно, — жрец бросил на меня быстрый взгляд. — Возможно, в этот мир мы пришли по её велению. Если так, она несомненно пожалела об этом весьма скоро.

О дикой магии я знала не слишком много. Изначально вся волшебная сила в мире была неприручённой. Она не подчинялась законам и правилам, поэтому её было сложно понять и изучить. В то время никакого деления на школы магии и в помине не существовало. Не было элементальной, целительской и ментальной магии, магии крови и других известных теперь дисциплин и ответвлений.

Просто чистая и изменчивая сила.

Не знаю, как

её использовали драконы, единственные существа, которые смогли с ней договориться. Должно быть, их взгляд на волшебство был по-настоящему отличен от нашего.

Привычная магия появилась по мере того, как люди и эльфы покоряли с помощью ритуалов дикую силу и преобразовывали её в удобные для себя инструменты. Если говорить грубо, маги пленяли волшбу, подавляли, и она становилась чем-то новым, более упорядоченным и понятным. Силой, которой наши народы могли бы управлять.

С одной стороны, я понимала людей и эльфов, стремящихся обрести могущество, которое помогло бы решить им их проблемы. С другой стороны, знала, что это кощунство пострашнее убийства.

Из дикой магии мог появиться новый вид волшебства просто потому, что она сама сродни чуду. Она способна дать жизнь из ничего и уничтожить незыблемое. Воздействовать на саму суть мироздания — пространство и время. То, что делали маги, уничтожало её почти до основания, оставляло лишь горстку её сути. Так и появлялась увечная, но удобная в использовании новая сила, которой уже не суждено стать свободной и почти разумной.

— Когда-то, — наконец, после долгого раздумья заговорил Кэлеан. — Людей и эльфов не существовало под здешним солнцем. Мы пришли из других миров. Разных, но, очевидно, довольно похожих, раз и мы, и люди имели столько общего во внешности и обычаях. Я не настолько стар, чтобы знать хоть одного эльфа, что застал бы переход сюда, но в правдивости хроник сомневаться не приходится. Сначала через портал прошли эльфы, затем через пару сотен лет или около того — люди. Мы не сразу узнали о их появлении, так как, как тебе должно быть известно, эльфийский народ раньше жил на архипелагах.

Да, эта часть истории была известна и людям. Остроухие, может, и остались бы жить в море, но пробудившиеся огненные горы, каких в тех широтах было несколько, вынудили их покинуть обжитые земли. Тут-то и начались трения между тремя народами.

Кэлеан рассказал мне, что до появления эльфов люди вполне мирно жили бок о бок с драконами. Но нелюди ещё на архипелагах сумели добыть и покорить неприручённую магию океана и огненных гор. Драконам это пришлось не по нраву — дикая сила лежала в основе их сути, и с уменьшением её количества вокруг они слабели.

Люди же взревновали к силе прочих рас и то ли выкрали у эльфов секрет покорения магии, то ли драконы сами по неосторожности выдали им тайну. Что интересно ящеры до поры до времени не подозревали, что их друзья-люди в конфликте с эльфами заняли вовсе не их сторону…

Мне стало гадко, и это чувство виды принадлежало вовсе не Кэлеану. Выходило, что эльфы и люди просто растерзали мир, в который пришли. Перекроили его под себя и законным его хозяевам сначала просто не осталось в нём места. А затем… эльфы покорили магию, жившую внутри драконов. И те в прямом смысле стали лишь сухой древесиной для огня остроухих.