ВЕДьМА, мэйд ин Раша!

Санди ака Владлена

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 51. Сергей ======

Скучающая на балконе, облокотившись на перила и задумчиво глазея в вечернее небо, девушка бросила короткий взгляд вниз и приветливо помахала рукой. Может, при своих природных способностях Змей и сумел бы подкрасться к ней незамеченным… хотя, если честно, отнюдь не был в этом уверен. – Заходи, чаю попьем! Незаметно усмехнувшись, Сергей нырнул в подъезд. Фраза «чаю попьем» уже успела стать условной и в расшифровке обозначала примерно следующее: «заходи и приготовь ужин». С многими бытовыми проблемами у Ольги наблюдалось острое взаимное непонимание – особенно острое в вопросе приготовления пищи. Виртуозно владеющая абсолютно любым видом колюще-режущего оружия девушка при не столь давнем знакомстве с обыкновенным кухонным ножом едва не лишилась пары пальцев. А толчком к возникновению традиции послужило как раз приглашение на чай. Кажется, внимание Сергея зацепило, что хозяйка старалась вежливо не впускать его на кухню, чай притащив в обжитую комнату – бывшую гостиную Ядвиги (Ольге вполне хватало и меньших квадратных метров, а в комнате покойной хозяйки они по молчаливому согласию с Алиной решили ничего не трогать). Разумеется, сунуть нос туда, куда не пускают, для Змея было чуть ли не святым долгом! – Ты что, собираешься обои клеить? – удивленно уточнил он, с любопытством разглядывая уже слегка подернувшееся сероватой слизистой корочкой комковатое месиво в кастрюле. – А? – Ольга, слегка покраснев, попыталась автоматически размешать это содержимое завязшей там ложкой, при попытке выдернуть которую приподнялась вся кастрюля. – Я картошку в мундире хотела сварить… а она переварилась. Ну, я и решила пюре сделать, чтоб не пропадало. Ничего, съедобно… пересолила только. Г-м-м. Девушка с некоторым вызовом отправила с усилием выдернутую ложку в рот и покраснела еще сильнее, как справедливо заподозрил Сергей – в безуспешной попытке расклеить челюсти. – У меня с собой есть пончики и сгущенка к чаю, – успокаивающе сказал он, наблюдая за выражением ее лица. Ольга яростно – впрочем, с некоторой затаенной благодарностью – сверкнула в его сторону глазами. Способность чувствовать себя, как дома, буквально с первых минут визита куда угодно у Сергея была развита совсем неплохая, а уж кухня неизменно оказывалась первым номером в территории обживания. Вспомнить хоть знакомство с Жанной… Короче говоря, Сергей без всяких колебаний принялся изучать новое пространство. Спартанский образ жизни, который предпочитала вести Ольга, спасал дом как от захламления, так и от особого уюта – квартира вообще выглядела не слишком-то жилой. – А разве тебе в монастыре не приходилось на кухне помогать. Вроде бы там послушников исключительно по хозяйству и гоняют… – Меня учили на Экзекутора, а не в качестве обслуживающего персонала! – моментально оскорбилась девушка. Сергей хмыкнул. Знакомо. Более чем знакомо. Великий Князь, к примеру, интересовался в жизни исключительно глобальными вещами, не обращая драгоценного внимания на все, что ему казалось мелочами. Мелочами, из которых, по сути, жизнь и состоит. – Ты хоть что-то умеешь, кроме как мечом размахивать? – Ты и того не умеешь! – оскалилась Ольга. – Ремесло воина – сражаться, а не торчать на кухне! – Чертовски легко «сражаться» на тренировках, а потом вымыть ручки и вернуться в общину, где тебя ждут с готовым обедом и чистой одеждой. Только настоящий воин во всем способен сам о себе позаботиться. – Проживу как-нибудь! И готовить, и позаботиться о себе уж сумею. Ну… с готовкой рассчитываю, чтобы только на себя и только чтобы не умереть с голоду, да в современном мире со всеми этими супермаркетами больше вряд ли потребуется. Кое-чему меня Любава научила. Мы рыбу ловили, ее и сырой есть можно… Помниться, матушка змей жареных во время одной… вылазки… готовила. Могу попытаться воспроизвести! – Далеко вы с ней «вылазили»! – что-то в негромком и проникновенном тоне Сергею не понравилось. – Где ты в здешнем климате змею-то най… – тут до него и дошло, что змея Ольгой как раз уже найдена. Пару секунд посоображав на эту тему он старательно изобразил обиженно-затравленное выражение. – А я чего? Я вообще молчун. Иногда слова не вытянешь! Ответное выражение было весьма скептическим. – Хочешь ужинать обойным клеем – так желание девушки для меня закон! – мстительно закончил он фразу. Ольга, не выдержав, захихикала. К счастью, в холодильнике у нее обнаружился не тот же «стандартный набор», к которому Сергей привык благодаря князю (зачерствевший до консистенции бетона кусок сыра, три-четыре упаковки химически чистой лапши «Доширак», пара подвявших веточек зелени и – неизменно – пачка невероятно дорогого кофе – именно это Сергей обнаруживал, вернувшись к дорогому начальству из отлучек более чем на пару недель), а вполне приемлемый ассортимент полуфабрикатов. Берегини, наверное, время от времени помогали адаптироваться на новых условиях. – Но, если мне будет позволено, может, все-таки приготовим нормальный ужин? – воспроизведя гримасу, с которой обычно просил у князя прибавки к жалованью, уточнил юноша, старательно выдержав паузу. Сергей точно не помнил, когда, собственно, началось его увлечение кулинарией. Да и было это поначалу не столько увлечение, сколько суровая жизненная необходимость. Родители всю жизнь мотались по каким-то таинственным важным делам, довольно рано сочтя, что детеныши уже достаточно взрослые и умные… ну, по крайней мере, одна достаточно взрослая, а второй достаточно умный – чтобы самостоятельно существовать на семейной жилплощади в их отсутствие. Сестричка, что характерно, к плите отнюдь не рвалась, а любую наемную прислугу исправно выживала в первые же два-три дня своего пребывания «за старшую в доме», вот и представилась эта честь, методом исключения, Сереженьке. – Знаешь, – задумчиво разглядывая на этот раз жарящуюся на сковородке ветчину, заговорила Ольга. – до знакомства с тобой я полагала, что еда – это что-то такое, что приходиться глотать, чтобы не умереть от голода. Никогда бы не представила себе, что из еды можно сделать культ! – Ты из той же категории людей, что и Александр Владимирович. Не желаешь признавать, что жизнь, по сути, состоит из мелких радостей и таких же мелких гадостей. Девушка поморщилась. Каким бы уважением ни пользовался Великий Князь в глазах Сергея, с ее точки зрения комплимент выходил… сомнительный. Вроде бы у «серых» не должно быть предрассудков. Экзекуторам случается бороться с расшалившимися домовичками, русалками и прочей мелкой нечистью светлой стороны не реже, если не чаще, чем с хищниками – темной. Последних князь эффективно держит в узде, а оставшиеся на несколько лет без своей госпожи подданные Лады, конечно, не опаснее, но намного хлопотнее. Когда-то таких людей, как обитатели безымянного монастыря, «натаскивали» против всех волшебных существ вообще… но вот парадокс – к светлой стороне и ее повелительнице они отчего-то относятся куда с большей симпатией! Ладно еще Берегини – первая-то их пятерка были как раз бывшими подданными тогдашней Лады – но эти. Нейтральная, между прочим, сторона! – Сереж… Может, ради разнообразия поговорим без твоих любимых уверток и недоговорок, – Ольга облокотилась на стол, подперев подбородок сцепленными в «замок» ладонями. Сбитые костяшки, никакого, естественно, маникюра… а руки у нее красивые – без всякой нарочитой ухоженности красивые. – О том, почему из еды создается культ? – удивленно поднял брови Сергей, по тону собеседницы, однако, уже понимающий, что отшутиться не получится. – Что тебя держит рядом с князем? Драконы никогда не служили ни Чернояду, ни Ладе, друзьями вас с ним тем более не назвать. Не думаю, что тебе по душе такое обращение, словно тебя на помойке подобрали! Едва не выронив лопаточку, которой как раз собирался разровнять содержимое сковороды, Сергей под недоуменным взглядом девушки громко рассмеялся.

Саша Страхов. Много лет назад

Пустырь медленно, но верно превращался в огромную свалку, разрастающуюся с каждым годом. Согласно проржавевшей табличке над горой отходов человеческой цивилизации, свалка мусора была категорически запрещена и каралась серьезными штрафами. А гора отходов под строгим запретом продолжала неуклонно увеличиваться! По свалке с видом хозяев шастали стаи бродячих волкособак невнятной породы,

из-за которых обитателям летней резиденции сиротского приюта, прямо за стеной заднего двора которой и начинался пустырь, категорически запрещалось по нему разгуливать.

Впрочем, Сашку Страхова запреты не беспокоили. Как не беспокоили и дворняги, заслуживающие – максимум – напутственного пинка, если попадались случайно под ноги, поскуливая и прижимая хвосты, отчего-то глазея с немым обожанием – хотя любого другого человека, вторгшегося в их «владения» – яростно атаковали. Оттого их двуногие «коллеги» – падальщики не рисковали бывать здесь поодиночке и тоже сбивались в своего рода стаи. Александр терпеть не мог стайных. Тем более – помоечных… Но через пустырь-свалку проходила единственная прямая дорога к лесу, обходить пришлось бы на несколько километров… людными дорогами, которые раздражали куда больше. Наверное, оттого, что собаки, вороны и крысы были по сути своей куда понятливее людей. По крайней мере, легче поддавались дрессировке! Хотя… люди тоже поддавались. Но не сразу, не с полу взгляда, требуя порой изрядных усилий по преодолению вязкого, как каша, сопротивления сознания. Или того, что называлось человеческим разумом (хотя и встречались Александру собаки и крысы куда умнее многих знакомых людей). Те, с кем мальчик общался довольно давно – персонал и другие обитатели детского приюта – были неплохо вышколены, что особенно важно, сами того совершенно не замечая, однако на каждого случайного прохожего убедительности не напасешься. А чем больше этих прохожих – тем сложнее. Оттого он и старался ограничить свой круг общения теми, с кем общаться было неизбежно или полезно для него лично. Раньше, наверное, тут была какая-то усадьба. Симпатичный особняк, хоть и изуродованный перепланировками и хозяйственными пристройками, сохранился совсем неплохо. Наверное, на пустыре вместо разрастающейся теперь свалки, было, как пишут в сказках, чисто-поле, с которого обитающие в летней резиденции аристократы выезжали на конную охоту. В тот самый лес, где он теперь так любил шататься в одиночестве. Наверное, за это стоило бы любить весну – зимой, в городе, бежать от людей было некуда. А что-то вроде летнего лагеря в бывшей дворянской усадьбе принадлежало какому-то медленно разваливающемуся колхозу, носящему традиционное имя «Заветы Ильича». Детдомовскую ребятню здесь использовали на несложных полевых работах типа окучивания картошки, но Александр, без всякого притворства с трудом переносивший жару и солнцепек, был от этой чести практически освобожден. Могло бы показаться странным, что его вообще продолжали «вывозить», предоставляя почти все лето праздно болтаться по окрестностям… но, как уже говорилось, персонал приюта был неплохо выдрессирован. Только вот весну мальчишка все равно не любил. Ненадежная она какая-то, непостоянная. Простужаются, когда вроде бы тепло и даже жарко, гораздо чаще, чем зимой… Но, недаром говорят, у каждого времени года свои преимущества. Почему его внимание вдруг привлекла стая ворон, с хриплым карканьем толпящаяся чуть поодаль от привычного уже три-четыре года маршрута, Александр и сам не мог бы сказать. Птицы, наверняка сейчас занятые дележкой какой-то «добычи», ничем ему не мешали и ни малейшего интереса не заслуживали – логичнее всего было бы идти своим путем, едва оглянувшись на каркающую ругань пернатых. Вороны со свалки пользовались той же дурной славой, что и прочие ее обитатели, а по весне, курируя еще не вставших на крыло птенцов-слетков, могли напасть и на собаку и на человека. Хотя, конечно – на любого человека, кроме десятилетнего Сашки Страхова – в этом можно было быть уверенным. С мыслями, что не особенно хотел бы наткнуться на истинный подарок судьбы для любой вороны (не чета какому-то там сыру из басни) – сомнительной свежести трупик и хорошо, если собачий (вокруг собачьей-то безвременной кончины особого шума поднимать не станут), Александр все же подошел поближе. Воронья стая, бранясь на все лады, но все же не осмелившись как-то ему препятствовать, вспорхнула и расселась по мусорным барханам поодаль, внимательно следя со всех сторон бусинками блестящих черных глаз. Воображение мальчика тут же нарисовало себе таких же ворон, дежурящих не вокруг банальных отбросов, а на древнем поле брани, когда битва уже закончена, но кое-кто из павших воинов еще жив. Жив и наблюдает за пернатыми мародерами, с недвусмысленными намерениями ехидно ожидающих его смерти… Может быть, еще раньше – до появления усадьбы и деревни, после превращенной в колхоз – когда-то совсем давно, здесь было такое поле – для великих битв между ополчениями былинных воинов? Между тем предмет интереса ворон действительно оказался не какой-нибудь «свеженькой» тухлятиной. И даже не с некоторым опасением ожидаемым трупиком. Пока во всяком случае – не трупиком. Да и вообще… Задумчиво цокнув языком, Александр присел на корточки и стал разглядывать находку, гадая, откуда в средней полосе России было бы взяться такой экзотике. Ужей и гадюк здесь, конечно, водилось предостаточно. Может, и еще какие виды змей – он в зоологии еще не слишком хорошо разбирался. Но таких змей – почти в полтора раза крупнее любой из местных, а судя по золотисто-желтому с темным узором зеленоватых и красноватых полосок окрасу, приспособленную для какой-нибудь степи или пустыни – здесь точно не должно было водиться. Может быть, кто-то завел экзотическую зверюшку, а потом выбросил? Александру приходилось слышать истории о том, что из-за популярности льва, живущего в семействе каких-то циркачей, у людей на какое-то время возникла мода заводить в квартирах совершенно для того не приспособленных животных: лис, барсуков и даже медвежат. Кто себе может позволить – то и змеек да обезьянок. Разумеется, в большинстве случаев зверье оказывается чересчур проблемным в содержании и от него избавляются – кто как придумает. Интересно, его находка – ядовитая? Вероятнее всего, нет, хотя проверять на себе и не тянуло. Больше всего – если полагаться на весьма расплывчатые познания в этой области – змейка напоминала удавчика, а эти ядовитыми не бывают. Да и среди ворон ужаленных не наблюдается, хотя, судя по валяющимся перьям и брызгам крови, их жертва пыталась первое время сопротивляться. Сейчас змея уже никакой агрессивности не демонстрировала. Валялась себе, тихо хныкая, с явным намерением вскоре отбыть в иной лучший мир. Решив, что тварюшка, пожалуй, безобидна, Александр провел ладонью по золотистой чешуе, оказавшейся шелковистой и теплой на ощупь. Змейка озадаченно примолкла и тут же пронзительно – немного по-кошачьи – развопилась. До сих пор мальчишка как-то и не задумывался, издают ли змеи какие-либо звуки. Только слышал или читал, что шипение – на самом деле звук шуршащей чешуи, а не речевого аппарата. Гадюки и ужи, которых ему приходилось видеть, тоже оказались ребятами неразговорчивыми, хотя одного ужа Александр даже поймал за хвост, решив разглядеть получше. А этот – визжал, как резаный, мальчик даже отдернул руку, решив, что прикосновение как-то навредило животному. Вороны успели изрядно его потрепать, по чешуе не понять, но, может, там живого места нет… Однако, стоило ему отступить, змея неожиданно резко перекувыркнулась и поползла по направлению к его ногам. Александр снова отступил назад – змееныш обнюхал отпечаток ботинка и пополз дальше к нему. Поймав себя на том, что думает о животном – причем весьма немаленького размера – именно как о детеныше, Александр слегка озадачился. Наверное, причина была в поведении змейки: кажется, у некоторых птиц и млекопитающих есть особенность генетической памяти – кого детеныш первым в жизни увидел, тот и «мама». Про змей ничего такого не было. Да и не хватало бы еще! Тем временем змейка подползла к его ногам, свернулась и снова захныкала. Сомнений в том, что это – детеныш, почти не оставалось. Но что же тогда из него должно вымахать? Анаконда? Другой стороны, если Александр сейчас просто пройдет мимо – не вырастет уже ничего: даже если змееныша не заклюют окончательно вороны, частых по весне ночных заморозков он точно не переживет. И не разобраться тогда, что за зверь такой… Словно почувствовав колебания, змейка дернулась и захныкала еще жалобнее. – Ну и? – раздраженно уточнил мальчик, снова приседая на корточки и касаясь кончиками пальцев треугольной головы. У удавов головы, вроде, овальные, а заостренная форма характерна для випер? На нос змеенышу шлепнулась капля крови. Александр с легким раздражением рассмотрел собственную руку: так и есть, разодрал кожу о какую-нибудь железяку, когда перелезал забор – разорванный рукав форменной рубашки успел пропитаться кровью. Мальчик все время забывал медицинский термин… что-то там с нервными окончаниями связанное, болевой порог какой-то неправильный – но суть была простая, он почти не чувствовал боли от не слишком серьезных ран, порой просто не замечая их. Змейка тем временем слизнула капельку с носа и – продолжая хныкать уже с требовательной интонацией – полезла в руки. – Так вот что тебе надо, – хмыкнул Александр. Действительно, с чего бы вдруг такая трогательная привязанность к совершенно постороннему существу. А он, оказывается, жрать просил… Нахальный змееныш сосредоточенно зализывал неглубокую рану, на свое счастье, не пытаясь кусаться.

Интересно, бывают змеи-вампиры? Александр ничего о таких не читал, но и обратного не читал тоже. Мало ли какая экзотика водиться в джунглях и пустынях.

Старательно вычистив уже почти переставшую кровоточить ссадину, змееныш скользнул вверх по руке, сдавив кольцами предплечье, устроился на плечах Александра, положив голову на отворот воротника рубашки и, кажется, улегся спать. – Ну и нахал же ты, дорогой! – отгоняя всплывшие в памяти последствия укусов из фантастического мультсериала «Вампиры Гиёмы», почти весело заметил Александр. Впервые в жизни какое-то животное отнеслось к нему… вот так. С детства Сашка привык к тому, что собаки послушны любому его жесту – и вместе с тем сжимаются и вздрагивают, как от удара, при одном только взгляде в их сторону, а куда более симпатичные ему кошки вообще предпочитают держаться подальше. Но, насколько он представлял себе привычки кошек, не имея возможности познакомиться с ними на практике, то найденыш, обладая совершенно не змеиными повадками, именно котенка характером напоминал: лез в руки, требуя внимания, с умильным видом выпрашивал угощение, умел, помимо знакомого уже хныканья и визга, совершенно по-кошачьи мурлыкать. А еще петь. Без слов и без ритма, конечно, что-то в этом «пении» было от того, как птицы чирикают, но, конечно, не щебетание… правда, распевать, пританцовывая на хвосте (вернее, на последней трети длинного туловища) змееныш принимался не слишком-то часто, похоже, у него это было проявлением наивысшей степени радости. Что о «угощений», поначалу Александр немного опасался, найдет ли пищу для животного с такими вампирьими замашками, однако змееныш с удовольствием пил предложенное на замену молоко (хотя пришлось постараться, незаметно протаскивая оное из столовой, особенно мальчишке, который терпеть не мог молочные продукты, как все знали, признавая право на существование только для сыра), а вскоре и вовсе продемонстрировав абсолютную всеядность, особенно, вопреки мнению биологов о змеях, тяготея к фруктам и сладостям. Сам Александр сладкое не любил, но в приюте оно было весьма ходовой «валютой», с помощью которой можно было расплатиться с однокашниками за что-нибудь полезное, поэтому запас нелюбимых сладостей бы кропотливо собран и надежно припрятан. Особо следует почувствовать всю трагичность слова – БЫЛ! Змееныш, едва пропажа обнаружилась, на своей шкуре ее почувствовал, после чего долго болтался за игнорирующим его хозяином, старательно изображая раскаяние. На полные чистейшей бессовестности хрустально-голубые глаза смотреть без смеха было невозможно, поэтому Александр избегал смотреть на гнусного воришку, зная, что даже тень улыбки эта зараза воспримет как великодушное прощение! Ни в одной энциклопедии не обнаружилось описания змей с такими глазами, не говоря уже о характере и повадках – хотя Александр старательно проштудировал все доступные сведения. – Может, ты из Чернобыля? – как-то подозрительно осведомился от у «жильца». Что такое «чернобыль» змееныш, конечно, не знал, но, среагировав на строгий тон, принял максимально невинный вид. – Угу, а вот я бы тоже не признался! Отчего-то Александра не оставляла странная уверенность, что «дикая тварь из дикого леса» его действительно понимает. Не так, как собаки и вороны, а действительно понимает смысл. Особым любителем разговаривать вслух, да еще с каким-то там животным, мальчик не был, правила проживания вроде «на глаза никому не попадаться» змееныш принял к сведению и без слов, хотя при этом зачастую принимался валять дурака, воруя сладости и разные мелочи не только у Александра, а у всех, кого находил в окрестностях – да это особенно и не волновало хозяина. Барахольщиком же экзотический питомец оказался сорокам на зависть. Каких только лоскутиков и блестящих камушков-стеклышек он припрятывал! Александр почему-то полагал, что животные не проявляют интереса к вещам, даже условно несъедобным, но столь примитивными в жизненных интересах, наверное, оставались только волкособаки с свалки. – Уж лучше бы я кого из них тут и поселил, – привычно цедил сквозь зубы Сашка, в очередной раз отправляя в мусорное ведро содержимое очередного вскрытого «клада» под страдающим взглядом змееныша. – а эт-то что еще такое? Питомец протестующее заверещал, увидев в руке хозяина массивный серебряный перстень. Кажется, довольно старый, оригинально выполненный в виде кусающей свой хвост змеи. Символ вечности или вроде того… Наверное, змееныш испугался, что эта находка тоже отправится в мусор. – Слушай, ты! – Александр слегка тюкнул его по носу указательным пальцем. – я тебя пока тут терплю. Но если начнутся кражи и у меня из-за тебя будут неприятности!.. Змееныш вполне осмысленно помотал головой. – Не крал, скажешь? – начиная чувствовать себя идиотом, пытающимся осмысленно беседовать с безмозглой тварюшкой, уточнил Александр. – Твое оно, что ли? На хвосте носил или как? Ответом было непонятное, но деловитое «объяснение» из смеси ворчания, шипения и посвистывания. Ладно, решил после коротких раздумий Александр, если бы такая дорогая и приметная вещь пропала у кого-то из работниц приюта – хотя и не по средствам им, а тем более – ребятне – такие вещички, то он об этом непременно что-то услышал бы. Несмотря на кажущееся равнодушие, мальчик умел внимательно подмечать все, что могло оказаться важным. Можно незаметно уточнить, а перстень пока действительно спрятать. Это лесное озеро Александр приметил довольно давно и каждый год приходил сюда. С небольшой горы струился довольно-таки символический водопад, начинавший бить в полную силу только после продолжительных дождей, а сейчас едва видимый в поросших травой «ступенях» неровной стены. Зато само озеро было довольно глубоким и чистым – редкость для лесного водоема, большинство которых напоминают скорее поросшее травой болото. Сегодня мальчик, как обычно, взяв змееныша с собой на прогулку, решил проверить, умеет ли тот плавать, разумеется, не радикальным тестированием в духе: бросить в воду и посмотреть, всплывет или нет – Александр в руках поднес питомца к водной поверхности, зайдя с ним на глубину где-то по пояс. Мелководья у лесного озера не было – сразу у слегка отвесных берегов начинался довольно резкий спуск. Змееныш принюхался, пару раз лакнул воду и вопросительно уставился на хозяина. Странно, Александру казалось, что даже не водяные змеи плавают – гадюки, например, с одной из которых он тут в прошлом или позапрошлом году столкнулся буквально нос к носу – точно плавают… Решив все же довести эксперимент до конца, мальчик скрутил змея со своей руки и окунул в воду, на всякий случай придерживая. Неуверенно побултыхавшись и даже пару раз нырнув – неизвестно, намеренно или просто не удержавшись на воде – змееныш отчего-то запаниковал и стрелой взлетел по руке хозяина чуть ли не на голову ему взобравшись. – Ну хорошо, – высаживая его на берег, пробормотал Александр. – жди меня тогда здесь. Согласно кивнув – просто неоценимый собеседник! – удавчик свернулся «восьмеркой»… почему-то на аккуратно сложенной рубашке хозяина! То ли посторожить решил, то ли холодно на земле показалось. Александр предположил скорее второе и, оставив змееныша, нырнул на глубину… С размаху врезавшись во что-то лбом! Подводных камней в озерце отродясь не было. Ну, последние четыре года Александр был точно в этом уверен. Слегка захлебнувшись от неожиданности, он поспешно вынырнул и буквально нос к носу столкнулся с яростно отфыркивающейся девчонкой. – Ты чего творишь?! – возмущенно взвизгнула девочка, увидев его. – Я едва от испуга не умерла! Правда, особого испуга в ее голосе Александр не уловил. Посмевшая замутить его озеро нахалка была примерно его возраста, с цветущим лицом того же славянского типа, что у белокурой девицы на висящем в интернатской столовой плакате «берегите хлеб». Наверное, эта тоже была светловолоса, сейчас, когда мокрая шевелюра сосульками, напоминающими осьминожьи щупальца, падала на плечи, кончиками извиваясь в воде (Алекс моментально окрестил нахалку Медузой Горгоной), их цвет определить было трудно. – Двинула мне своей чугунной башкой по лбу, а еще говорит, – скривился Александр, заставив девочку сменить возмущенную мину на озадаченную. Однако спросить она ничего не успела, уставившись куда-то через его плечо и оглушительно заверещав: – Ага! Кого это я вижу! Теперь настал черед недоумевать Александру. Неужели в его тихий уголок, столь ценимый за свою безлюдность, успели набрести еще какие-то ненормальные. Однако, обернувшись, мальчик увидел… собственную рубашку, по-партизански поспешно отползающую подальше в лес. Рванувшись следом, сумасшедшая девчонка едва не сбила Александра с ног, он вынужден был схватить ее за плечи, в попытке сохранить равновесие, но в результате с брызгами и оглушительной руганью рухнули оба. Образовалась небольшая куча-мала. Девчонка вопила и размахивала руками, пару раз ощутимо заехав ему по носу. Александр, как-то слышавший от учительницы, что на девочек нельзя поднимать руку, правда, так и не поняв смысла, на всякий случай ограничился парой сосредоточенных пинков. – Ты чего?! – Ты его напугала! – А тебе что? Твой он, что ли? – Да, мой! – Твой! – девчонка звонко захохотала, окончательно развеяв подозрения в своем психическом здоровье. Смех рассыпался бьющимся хрусталем и смешался с бликами солнца, играющими на поверхности взбаламученного зеленоватого озерка. Александр даже на мгновение подумал, не нарвался ли на местную русалку. – Слушай, парень, ну не дури, а. Эта зараза от меня сбежал, третью неделю ищу, как дура, отец приедет – голову откусит. Понимаешь ситуацию? Мне-то эта пакость мелкая и даром не нужна! – пронзительный голос как-то незаметно стал плавным и журчащим, девочка вилась в воде вокруг Александра с каким-то странным изяществом, мимолетно касаясь то руки, то щеки. Мокрые ресницы мелко подрагивали – нервный тик у нее, что ли? Голова от плавного мельтешения начинала слегка кружиться – Александр автоматически отстранился и отвел взгляд. – Стало быть, ты пренебрегла возложенной на тебя ответственностью, а у меня нет никакого резона тебе верить, – выбравшись на берег, он с на редкость глупым чувством сгреб в охапку «беглую» рубашку вместе с притихшим змеенышем. – можешь считать, что так его и не нашла! – Как-то ты неправильно реагируешь, – озадаченно пробормотала себе под нос девочка, подплывая к берегу, и снова сменила тон, демонстративно надув губки. – слушай милый, я тебя сейчас прошу по-хорошему! Ты меня не знаешь – со мной лучше не ссориться! – Забавно, – улыбнувшись уголком губ, заметил Александр. – я мог бы сказать то же самое. Поэтому не пойти ли тебе с твоими требованиями и угрозами… в болото! Змееныш, опасливо выглянувший из промокшей скомканной рубашки, с явным восхищением посвистывающее защелкал. Девочка с шокированным до крайности видом осталась стоять у берега по пояс в воде, а Александр на всякий случай ускорил шаг, решив воспользоваться замешательством этой ненормальной и убраться подальше. Уже натягивая многострадальную рубашку в попытке защититься от слетевшихся, наверное, со всего леса комаров, мальчик подумал, что вещей, помимо собственных, на берегах озера – неплохо просматривающихся – не видел. Не шлепала же ненормальная через лес в этом странном перламутрово-синем купальнике! Или с ней и комары предпочитают не связываться? – Не расстраивайся, – потрепав привычно устроившегося на плечах змееныша по треугольной голове, Александр усмехнулся. – я бы от такой тоже сбежал хоть на свалку к воронам! Однако просто забыть о встрече не получилось. Часов в восемь вечера, когда обитателей приюта уже загоняли после ужина по комнатам, к «летней резиденции» подъехала серая «Волга». Александр оказался в плотной толпе любопытствующих однокашек, быстро улизнуть из которой – увы, таким был первый порыв при виде сегодняшней знакомой – даже активно пуская в ход локти, не удалось бы. Поэтому он воздержался от позорных попыток и, недоумевая, как его ухитрились выследить, начал рассматривать приехавшего с ней мужчину. Внешне в том не было ничего «цепляющего глаз». Лицо правильное, даже красивое, но, в отличие от девчонкиного, как-то не задерживающее на себе взгляда. Волосы не то белокурые, не то светло-русые с проседью. Немного странный для летнего времени «строгий» костюм. Именно эта неброскость в нем отчего-то настораживала. – Папа, это ОН! – капризно заявила девочка, обвиняющее указывая на Александра пальчиком. Она успела переодеться в маечку и короткую юбку, а высохшие волосы действительно оказались светлыми, но не просто белокурыми, а никогда раньше не встречавшегося ему оттенка осенних листьев. Сейчас она выглядела по-кукольному хорошенькой, только в памяти крепко отпечатался мокрый разозлено булькающий образ. Толпа слегка расступилась, тихонько перешептываясь. – Добрый вечер, молодой человек, – сухо заговорил мужчина, сделав шаг вперед. – Меня зовут Станислав Георгиевич. Должен вам сказать… Александр опустил глаза и прикусил губу, ожидая разноса. – Рад, что мою драгоценную доченьку в кои-то веки поставили на место. Девочка издала свистящее шипение на манер закипевшего чайника, но ничего возражать не стала. – Тем не менее, Айтвараса вам лучше будет вернуть. – Почему-то я в этом не уверен, – со взрослыми Александр, как правило, старался быть любезным. Но мысль, что змееныша все-таки придется отдать, огорчала настолько, что хорошие манеры хотелось приберечь на другой случай. Однако этот тип – не нахальная девчонка, так просто не отмахнешься. Не говоря уже о том, какой вой сейчас поднимут дамы-педагоги, разобравшись, что один из подопечных приволок в комнату не просто какое-то животное, а неизвестной породы змею! Вздохнув, мальчик не слишком вежливо повернувшись к Станиславу Георгиевичу спиной поплелся в палату, для себя решив, что, если его питомец отреагирует тем же образом, что на девчонку – не отдаст даже со скандалом. Но этот маленький предатель решил иначе, с радостным урчанием и щелканьем рванув к Станиславу, едва только его увидел. Привычно – совсем как с самим Александром – взобрался по вытянутой навстречу руке на плечи, ни на секунду при этом не замолкая. Станислав Георгиевич молчал, внимательно слушая чириканье. – Могу я что-нибудь сделать для вас в благодарность, – после трех – пятиминутного молчания спросил мужчина. – право, мне очень жаль, что необходимость его вернуть вас так огорчает, в конце концов, не собирались же вы прятать его вечно – уже через год он стал бы слишком большим для содержания, учитывая, что у вас нет даже собственной комнаты. – Мне ничего не нужно, – уставившись в стену, отрезал мальчик. К чужой неправоте он еще мог отнестись снисходительно, но прощать чужую правоту было тяжело. – Вы пожертвовали своей кровью ради чужого существа. Это дорого стоит. «Но КАК?..» – Для него это был единственный способ выжить, – ответил на невысказанный вопрос Станислав. – Я не жертвовал. Все случайно получилось. – Что же… возможно, когда-нибудь он сам решит отдать этот долг, – пожал плечами мужчина. – хотя если вам все же что-то потребуется… – Когда мне что-то нужно, – холодно отрезал мальчик. – я нахожу способ получить это. Сам. Ценю Вашу благодарность, но она не имеет смысла, поскольку я не собирался ничем жертвовать ради его спасения и уж тем более – его спасения ДЛЯ ВАС. И еще… Отодвинув кровать, Александр достал из тайника под плохо закрепленной доской в полу перстень. – Вроде как это вместе с ним было. Мне точно без надобности. Провожать Станислава Георгиевича и змееныша, на которого почему-то неожиданно для себя обиделся до такой степени, что забыл хотя бы расспросить, что же это за вид такой необычный, Александр не стал, только подошел к окну в холле, выходящему как раз на дворик между тремя корпусами и центральными воротами. Вокруг блондинистой нахалки, вертящей в руках презентованную кем-то карамельку с таким видом, словно подозревала, что ее собираются отравить, отчего-то собралась целая толпа, как девчонок так и мальчишек, опасливо прыснувшая в стороны, когда вернулся мужчина. Дамы из педагогического состава поспешно принялись разгонять ребятню по комнатам, кажется, Станислав чем-то внушил им непонятные опасения. Вскоре дворик почти опустел. Александр уже собирался отойти от окна: не мешало еще провожать «Волгу» взглядом, только что платочком вслед не махая! – когда до его слуха долетело раздраженное: – Ну и что ты мне скажешь в свое оправдание?! Автоматически отыскав глазами Станислава, мальчик с недоумением увидел, что тот тащит к машине вяло упирающегося малыша лет трех-четырех, не больше, половую принадлежность которого трудно было определить из-за ангельски-миловидной внешности и копны слегка растрепанных волос – таких же пшеничных, как у старшей девочки. Словно почувствовав взгляд, малыш обернулся и, просто сияя от счастья, помахал Александру рукой – нахмурившийся Станислав буквально за шкирку поспешно запихнул его в машину.

Ольга

– Так значит, добровольно отданная кровь князя привязала тебя к нему? – дослушав рассказ Сергея до конца, девушка заговорила не сразу. Потребовалось время, чтобы вынырнуть из размышлений, причем она и сама не могла бы точно сказать, о чем. В общем-то, заранее проглядывало понимание, что таинственный Александр Владимирович, предмет настойчивого интереса Сережиной старшей сестры – и есть князь. Имя было знакомое… но, в конце концов, не такое уж оно и редкое. – Как у этих лебединых дев – право на желание или даже на вечное служение… Сергей, с претендующей на загадочность полуулыбкой, размешивал ложечкой чай. Всего несколько секунд понадобилось, чтобы монотонное позвякивание металла о фарфор начало действовать ожидающей ответа Ольге на нервы и заставило нахмуриться. – Нет. Не как у лебединых дев, – подняв глаза и улыбнувшись чуть шире, попытался отделаться совершенно пустым ответом юноша. – не существует ни чар, ни амулетов, которые позволили бы удерживать дракона против его воли... по крайней мере, продолжительное время. – Я понимаю твое чувство признательности к нему, – попробовала зайти с другой стороны бывшая послушница. – это справедливо. Добровольная жертва, не говоря уж о спасенной жизни, дорого стоит, хотя я и не понимаю, чем он руководствовался… но, в конечном счете, он же еще не был тогда Князем. Сережа, я… ты спас мне жизнь. Ловушка или нет, но ты же и сам понимаешь, в Монастыре все не было спектаклем. И я признательна тебе ничуть не в меньшей степени, однако меня эта признательность никогда, никогда не заставит поступать по чьей-либо указке, если я сама понимаю, что этот поступок неправильный. Что-то в этом есть от слов Дарьи, о том, что настоящие законы не вовне, не на бумаге официальных документов, а внутри человека, поэтому каждый сам для себя всегда знает, что будет преступлением, а что – нет… Она порой сама не понимает, в чем на самом деле оказывается права. Ольга помолчала. На основании одних и тех же происшествий в особняке мэра все участницы операции сделали совершенно разные выводы. Кое-кто из Берегинь действительно счел, что Дарья, отказавшаяся лезть в это дело, была права с самого начала, и что из затеи ничего не вышло. И то и другое казалось девушке совершенно абсурдным. Дарья, так горячо твердившая о «неправильности» задуманного ничего, в конечном счете, не сделала и для того, чтобы остальные его не осуществили. Не предложила ничего лучше, не убедила подруг, просто самоустранилась, умыв руки. Можно было до бесконечности оправдывать это тем, что каждый сам решает для себя – по этим самым «внутренним» законам – однако Ольге подобное поведение все равно казалось трусостью. Что-то делать было необходимо и срочно. Возможно, вся команда, пусть пока и работающая так неслаженно, справилась бы лучше. Но все равно – они достигли поставленного результата, освободили лебединку, без которой мэр больше никому не может угрожать. А мальчик… за все надо платить – заплатил и Аркадий Аристархович за свои грязные игры. Сам Мишенька не похоже, чтобы возражал против своего похищения, да и не съест же его лебединая дева, в конце концов! Вполне можно сказать, они справились с наименьшими потерями, но Берегини были в искреннем ужасе от итогов – и девушке было даже слегка неловко с ними спорить. Не то, чтобы она сама не сочувствовала личной трагедии Емельянова, но разве он не сам накликал ее. Их долг – защищать людей, но не от самих же себя… Да, именно так. Они действовали правильно. Если бы у Ольги были сомнения, она не только бы не стала так поступать, но и нашла бы способ удержать от этого Берегинь, несмотря на все их упрямство. А если кто-то из девочек шел против своих убеждений – не слишком-то эти убеждения оказались, в таком случае, крепкими. – Ни признательность, ни… какое-либо еще не менее сильное чувство – не должно заставлять человека уступать чьему-либо контролю над собой. – Я не человек, – безмятежно напомнил Сережа. При кажущейся выразительности его физиономия и прозрачные, как леденцы, глаза, парадоксально, но оказывались на проверку абсолютно непроницаемыми. Просто понимание этого, как и подозрение, что тебе попросту морочат голову, приходило с большим запозданием. Под легко обнаруживаемым «вторым дном», едва ли не намеренно демонстрируемом в маскировочных целях, непременно просматривалось третье, а может, и четвертое, только трудно было понять, не являются ли и они обманкой, как и – сколько там скрывается еще? Чересчур сложно, да и ему самому не раз уже выходило боком столь громоздкое сооружение фактов и полуправд – но Сергей слишком любил играться с подобными калейдоскопами, чтобы искать более простые и действенные методы. – Сейчас – человек. Сколько бы юноша ни утверждал, что нынешний его облик – всего лишь «место заточения», скорее всего, ему просто не давали покоя утраченные способности. Конечно, перестав быть драконом, он кое-что терял, вероятно даже, многое и для него важное. Но к обыкновенной человеческой жизни Сергей умел приспосабливаться гораздо лучше самой Ольги, оттого его нежелание признавать себя человеком казалось несколько наигранным. Не похоже, чтобы ему плохо жилось в этом обличье. Впрочем, на этот раз спорить юноша и не стал. После окончания своего рассказа он вообще стал в этот вечер каким-то не особенно разговорчивым. То ли выдохся, то ли – как Ольга робко надеялась – пытался все же задуматься над ее словами. – К июлю… после инициации Лады, когда все должно так или иначе решиться, – снова заговорила девушка. – я уезжаю. Родители Алины давно предлагали выкупить у меня мою долю этой квартиры… Не думаю, что могу чему-то еще научить Берегинь, да и не похоже, чтобы им было это нужно, но я привыкла доводить дела до конца, а потом поступлю куда-нибудь или еще что-нибудь придумаю. В мирской жизни все оказалось не настолько сложно, как я полагала во время учебы в Монастыре – ничего такого, с чем нельзя было бы справиться. Сережа, – на миг она запнулась, вызвав недоуменный взгляд. – не надо отвечать ничего сейчас, просто… просто подумай над этим. Князь не может вернуть тебе твою Силу. Лада… Елена не верит тебе так, как верила раньше, но почти не сомневаюсь в твоей способности убедить ее. Пока мы не знаем, чем все закончится, пока еще этот момент не настал – просто подумай, действительно ли это для тебя – самое важное. Не то, чтобы я приглашала тебя уехать вместе со мной, просто… нам обоим предстояло бы учиться тому, чтобы по-настоящему стать людьми. По-разному. И нам было бы чему научиться друг у друга в этом смысле. Сергей поднялся из-за стола, но не двигался и молчал, ожидая, пока уставившаяся в свою чашку девушка поднимет взгляд и посмотрит на него прямо. Когда Ольга это сделала, безмятежной уклончивой улыбки на его лице уже не обнаружилось. – Тебе ни разу не приходило в голову, что я служу Чернояду из-за того, что мои и его убеждения во многих вещах просто совпадают? Или что у меня просто – нет этих самых убеждений? Ну, кроме разве что того, что я родился драконом и меня воспитали как дракона, все мои мысли, чувства, жизненные планы – все исходит из осознания собственной магической природы, поэтому нет никакого смысла в том, чтобы становиться кем-то или чем-то еще! Как бы хорошо я ни умел притворяться, это не то же самое, что – стать! – Возможно, ты просто привык так думать. Я тоже не мыслила другой жизни, пока жила в Монастыре, но я же… – Ты потеряла кандалы на руках. А я – крылья! – с непривычной резкостью напомнил Сергей. – О да, нам обоим следует учиться жить с этой переменой, но… стоит ли? Резко замолкнув, он не то нервно, не то устало потер узкой ладонью лоб, на несколько секунд прикрыв глаза. – Как раз в этом я и не уверен. Но, – убрав руку от лица он вернул на лицо привычную улыбку-маску. – подумаю, если ты об этом просишь. Всегда трудно игнорировать желание леди, а когда просят столь немногого – так и вовсе бессмысленно! Комментарий к ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 51. Сергей http://uploads.ru/SqAKF.jpg

http://uploads.ru/V5BuQ.jpg

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 52. Алина ======

С открытием кафе Алина связывала определенные сомнения. Не укладывалось в голове, как так вообще могло быть – бабушкино кафе и без бабушки. Не укладывалось и то, как день Рождения может быть без бабушки, одно только пробуждение взбередило все те чувства, которые пришлось пережить в начале зимы. Год назад… и два года назад, и с самого детства утро дня ее Рождения начиналось с того, что бабушка Ядвига заходила в комнату, чтобы разбудить Алину и поздравить. Сегодня же девочка проснулась сама и пару минут таращилась в потолок, стараясь избавиться от чувства нахлынувшей неправильности. Начиная с этого года все праздники будут обходиться без Ядвиги Светозаровны, уже пережит Новый Год без нее, но… но… наверное, это пройдет со временем, хотя сейчас Алине с трудом удавалось в это верить. Ведь бабушка спасла ее тогда, в логове паучихи. Сомнений в том, что это была именно Ядвига, у девочки не было не малейших. Оказалась рядом, когда была очень, очень нужна. «Но ведь она и сейчас мне очень-очень нужна!»

Наверное, отчасти Алина продолжала надеяться, что сегодня ее снова разбудит такой знакомый голос. Пусть даже глазами после пробуждения она Ядвигу не увидит, просто… Ну почему бы бабушке не появляться почаще? Может, они и глупостей, как с мэром, не наделали бы, если бы могли посоветоваться с кем-то по-настоящему мудрым. У Ольги-то, сколько бы та ни хорохорилась, опыта не больше, чем у самих Берегинь, а ведунья Карина и разговаривать без совсем уж крайнего случая не желает.

Наверное, у родителей тоже были сомнения, когда Алина призналась, что хотела бы отпраздновать четырнадцатилетие в уже полгода как закрытом кафе. Но прихваченная в качестве поддержки Ева сумела их убедить. Вернее, конечно, просто уболтать – оставалось надеяться, что не прибегая к своим непредсказуемым чарам. Евгения же вызвалась заменить уволенную буфетчицу – Ядвига работу повара оставляла за собой, сегодня вместо нее это предстояло сделать маме, бара в кафетерии не было, как и официантов, поэтому большого количества персонала им не требовалось. Генеральной уборкой – что перед праздником, что после – девочкам тоже предстояло заниматься самостоятельно, но как раз это смущало в наименьшей степени. Не то, чтобы Алина так уж любила наводить порядок, но всей компанией это делать было довольно весело – ожидались возражения со стороны Маргариты, всегда считавшей, что подобными делами должны заниматься «специально обученные люди», но последнее время белокурая Берегиня предпочитала отмалчиваться, почти оставив и попытки командовать и пикировки с Евой. Аля догадывалась о причинах, хотя и несколько удивлялась – как правило, недовольство Марго выражала прямо противоположной манерой поведения. Вот только все попытки подруг поговорить с ней отрубались словно гильотиной… Наверное, ей сейчас было совсем не до праздника, но Алина понятия не имела, что может тут поделать. Самой девочке хлопоты и приготовления, сдобренные болтовней, помогали отвлечься от грустных мыслей, оставалось надеяться, что и Маргарите тоже, хотя бы отчасти – но манерную красавицу так трудно было вообще отвлечь от чего бы то ни было… – Знаешь, мне мама осенью говорила, – предприняла только одну довольно неловкую попытку именинница. – иногда близкие люди уходят от нас, но это порой помогает открыть для себя новых. Других дорогих людей. Я, наверное, и не понимала, как дорожу родителями и друзьями, пока не потеряла бабушку… – Никогда не сравнивай подобные вещи! – строго отрезала Маргарита. По правде говоря, Аля и сама не особенно восприняла те слова на веру. Люди – не детали механизма, чтобы просто заменять одних на других. И пытаться глупо. Что-то, скорее, вроде, как картина на стене – технически вместо одной можно повесить другую и на стене по-прежнему будет картина, но не заменит же, к примеру, произведение Рубенса полотно Ван Гога. Или «Черный квадрат» «Мону Лизу»! Только с людьми все еще сложнее… Открываешь для себя людей не менее дорогих, но других, дорогих как-то совершенно иначе, отнюдь не заменяющих прежних… Закончив приготовления и отправившись открывать вход в кафе для гостей, Алина едва не столкнулась с, должно быть, уже какое-то время ожидавшим под запертой дверью Эдиком Линейкиным. – Мог бы и постучать, – приветливо пожурила она. – или боялся, что и тебя подключим к облагораживающему труду. – Я… – мальчик слегка панически помотал головой, хотя ничего такого она, кажется, и не сказала. – на самом деле только что подошел, как раз постучать собирался. Неужели шутливый упрек был так буквально воспринят. Аля недоуменно покосилась снизу вверх на чересчур раннего гостя. Чтобы не смутить его еще больше, девочка оставила при себе замечание о расспросах, которые он, по словам Евы, устраивал. Когда-нибудь ведь начинаешь интересовать парней… или, по крайней мере, некоторых. – Гм, спасибо за приглашение, – слегка преодолев растерянность, снова заговорил Эдик. – я в вашем городе почти никого не знаю, не знал, как… С днем Рождения! Слегка нервозным движением он протянул небольшой букетик полевых цветов пластмассовую полупрозрачную коробочку, из которой заинтригованная девочка тут же извлекла звездочку-подвеску из гладкого светлого металла. В основании каждого лучика, основывая звездочку поменьше, красовались пять разноцветных камешков: белый, красный, зеленый, сине-голубой и розовато-лиловый. Алина восторженно взвизгнула. – Какая прелесть, спасибо! Тебе Ева рассказала, что я люблю литые фенечки? Мальчик сдержанно, хихикнув, как-то странно на

нее посмотрев. Аля перевела взгляд с лежащей на ладони «звездочки» на собственное запястье, вернее, несколько болтающихся на запястье браслетов с металлическими, деревянными и пластмассовыми «висюльками», и тоже рассмеялась. – Ну да, конечно… Проходи! Правда, народ еще не успел собраться, тут только мои подруги. Евгению ты уже знаешь, это Вика, Маргарита и Даша, – втянув гостя за руку в небольшой зал кафетерия, девочка широким жестом обвела присутствующих. – девочки, это Эдуард! И тут же запнулась. Имя Эдуард моментально вызвало в памяти подозрительный и суровый образ экзекутора, якобы друга Монаха, но девочки так и не придумали ни одной версии о том, что таких непохожих людей могло связывать. Вероятно, борцом с нечистью брат Эдуард был и хорошим… но как человек он Алине категорически не понравился, еще до того, как в Монастыре выдумали эту отвратительную ловушку с казнью Ольги – пожалуй, это было единственным вопросом, в котором все остальные Берегини оказались с Летавицей полностью солидарны. – Просто Эдик, – тут же поправил мальчик, слегка сгладив эффект. – я приехал сюда на лето, вместе с дедушкой. – Странный выбор для поездки на каникулы, – пожимая ему руку, заметила Виктория. – когда я только приехала в этот городок, считала, что большего захолустья, наверное, и представить себе нельзя… – Но потом передумали? – светски улыбаясь, уточнил Эдик. – Возможно, мой вопрос покажется странным… давно вы живете в этом городе? – Маргарита примерно год, – рыжеволосая Берегиня кивнула в сторону белокурой. – А я чуть меньше. Почему я должна была передумать? Привыкла, конечно, здесь во многом не так уж плохо, но сам город, боюсь, все тот же. Даша, Ева и Алинка тут, кажется, всю жизнь живут, но не думаю, что станут возражать. – За этот год… Вы не замечали здесь чего-нибудь необычного, удивительного? Такого, что не находило бы объяснения или казалось бы чудесами, если не разобраться, в чем, собственно, дело? Карие глаза Вики и без того были почти круглой формы, Аля надеялась, что это помешало Эдику заметить, как они недоуменно распахнулись после этого вопроса. – Нет, – резковато ответила вместо нее Маргарита. – в этом городе совершенно ничего никогда не происходит. Наверное, здесь одно из самых скучных мест на планете. – О! Множество удивительных событий происходят в, на первый взгляд, скучных и захолустных городках. Например, американский Розвэлл, пожалуй, самое известное место в мире для паломничества уфологов. Пока мне ни разу не удалось там побывать, но я рассчитываю после окончания школы… Да и в России непременно должно быть не меньше всего интересного и загадочного, надо ведь просто присмотреться! – Здорово! А ведь и правда… – воодушевленно поддержала Аля, не сразу заметив строгие взгляды подруг. – Возможность съездить в Америку – это всегда неплохо, но лететь за океан ради сувенирной лавки в городке, знаменитом исключительно за счет того, что когда-то там грохнулся военный зонд… простите, но немного странно, – осторожно заметила Марго. – Вообще-то я видела фильм на ю-тубе… – попыталась в своей обычной неуклюжей манере поддержать стушевавшегося мальчишку Ева. – Про этого пришельца, которого засекретили. – Засекретили – и фильм якобы так спокойно пустили в интернет! – Эта мистификация была развенчана уже довольно давно, – учительским тоном проинформировала Даша. – как, впрочем, и большинство современных мифов. – Ну… – Просто до России в данном случае все эти истории доходят с сильным запозданием. Теперь, когда программа запуска тех шаттлов, которые, по сути дела, просто связки воздушных шаров с оборудованием, в Америке уже не секрет, то и неопознанность этих летающих объектов уже отошла в сферу легенд! – А как же тунгусский метеорит? Его падение тоже опровергли? – Почему же? Метеорит как метеорит, вероятно, он большей частью состоял из льда, вот и испарился после падения без остатка. Воду и пар найти, чтобы доказать внеземное происхождение, трудно. – Это одна из версий, но не единственная же! – горячо возразил опять почему-то разволновавшийся Эдик. – Согласен, некоторые из угодивших в желтую прессу статей оказывались на проверку мистификацией, но это же не доказывает и обратного. Реальность отнюдь не всегда выбирает самое логичное и рациональное объяснение – она же и так реальность, поэтому не вынуждена заботиться о правдоподобии. – Девочки, да перестаньте же вы! – возмущенно воскликнула Алина. – Мы ведь очень многого о мире еще не знаем, нельзя с уверенностью отрицать существование каких-то других миров, населенных другими существами… – Но доказательств, будто эти существа из других миров зачем-то постоянно ошиваются в нашем, все эти охотники за привидениями пока не доказали! – Маргарита вскинула ладонь, снова оборачиваясь к Эдику. – Прости нас, пожалуйста. У всех свои интересы и ты можешь верить, во что угодно. Знаешь, что я абсолютно точно поняла здесь за прошедший год? Чудес не бывает. Чем бы то ни было объяснимых чудес в любом случае не бывает – как бы людям порой не хотелось верить в обратное. – А говорю не о чудесах, а о вполне научных теориях… – К тому же, если отбросить романтику, а зачем их искать, другие миры и формы жизни? Добавлять работы либо зоологам, либо политикам и дипломатам? Алина убито вздохнула. Все-таки в некоторых случаях ее подруги, особенно Маргарита, бывали просто до невыносимого унылыми. Эдик говорит о возможности такого великого открытия, ставшего бы величайшим прорывом человечества, а она тут же все переводит в бытовой план! Слегка разочарованный вид гостя от нее не укрылся. – Я пойду, помою руки, потом, может быть, помогу вам здесь сервировать столы и все такое, – слегка поскучнев, предложил мальчик. – Ты же в гостях, не нужно… – Но ведь и они у тебя в гостях, верно? Я на минутку. Какое-то время девочки дружно косились ему в спину. – Алина, я все понимаю, но не вздумай болтать с ним… ни о чем лишнем! – строго потребовала Маргарита, наконец. – Большинство новых в городе людей оказались здесь неспроста, а о нем мы пока ничего не знаем. – Наши враги и так знают, кто мы такие, так что не будем впадать в паранойю! – тут же возразила Ева. – Сейчас… в общем, очень важное время, когда любая мелочь может сыграть роль. Кроме того, мы же должны сохранять тайну от кого бы то ни было – в любом случае, ведите себя поосторожнее, хорошо. Нельзя безоглядно доверять первому встречному! – Кто-то на своем молоке обжегся и на чужую воду теперь дует! – тихо буркнула себе под нос водяница. Марго побледнела, нервно поджав губы. Вот только ссоры в день Рождения Алине и не хватало! – Я говорю совсем не об этом! Вы и сами прекрасно все понимаете, так что нечего прикидываться несмышлеными детьми! – Девочки, ну хватит! Вы же слышали, в чудеса Эдик не верит. Как и в сказки. Так что от разговоров о возможности пришельцев, которых никто ни опровергнуть, ни подтвердить не может, вреда не будет. Это просто его увлечение, как и астрономия. Вот, взгляните, какую звездочку он мне подарил! – гордо вытянув ладонь, Алина продемонстрировала подругам подвеску. Вика и Ева заинтересованно склонились с двух сторон. – Единство пяти непохожих, она могла бы быть нашим личным гербом, правда? – Алюминий, – бросив на украшение короткий взгляд, заметила Маргарита. – Тебе самой и чугунного ни разу не подарили, а обхаять – всегда легко! – тут же зафыркала готовая продолжить пикировку Евгения, но Аля ее перебила. – Ну и хорошо, что алюминий, он легкий, как раз для меня. Не будет мешать… – Тихо! – одними губами потребовала блондинка. И, кажется, слегка смягчившись, добавила. – Давай, я поставлю твой букет в вазу на какой-нибудь столик… – По крайней мере, про цветы не пофыркала, что обычные, а не какая-нибудь эксклюзивная орхидея! – негромко продолжала бурчать Ева, пару раз уже получившая тычок от Виктории. – А что? Будем из деликатности терпеть это ее поведение? Что-то мне она подавленной не кажется, не хуже прежнего нос задирает! – Прекрати! – повысив голос, попыталась говорить твердо Алина. – Ну, пожалуйста, сегодня же мой праздник, перестаньте цепляться друг к другу хотя бы ненадолго. Хорошо? – А чего я? Я ничего… Потихоньку в кафе стекались гости. В начале июня все еще не успели разъехаться на лето, да и мегаполисом, в котором невыносимо находиться с началом жарких деньков, Вересково не был, в окраинных районах перетекая из небольшого, но все же городка, в поселок скорее деревенского типа с частными домиками и огородами. Решив не огорчать больше Эдика, Алина поручила ему украшать столики чуть в стороне от подружек, почти без колебаний и сама вскоре составив ему компанию. Обидно, когда люди придают значение исключительно своим интересам, так скептически относясь к увлечениям всех остальных! – Но на самом деле девчонки – замечательные люди! Уж я-то их успела узнать. Просто важничают, особенно Маргоша, она просто считает себя уже взрослой, вот и… ну, ты сам видел. А Дарья верит только тому, что пишут в научной литературе с сопутствующими подтверждениями… – А ты? Ты сама? – с вежливым любопытством уточнил Эдик. – Как думаешь, какой интерес наш мир мог бы представлять для пришельцев? – Гм, ну откуда ж мне знать? Если они владеют техникой таких перелетов, наверное, сильно опережают землян в научно-техническом развитии, так что вряд ли есть необходимость следить за нами. Может, это вроде аттракциона? Вроде того парка с динозаврами, только все по-настоящему? Или вроде туризма? На самом деле, конечно, просто представить себе трудно… – Отчего же, интересная версия. – Эдик! Ну… а зачем ты хочешь найти пришельцев. Или открыть обитаемую планету? Чтобы прославиться и все такое? Подтвердить свою научную теорию? – Возможно, и это тоже… но это вторично! Подумай сама, разве это будет иметь значение, если… когда мне это все-таки удастся? Мелочность какая-то! Это не мое достижение, а всего человечества, сродни открытию Американского континента, или Австралии! Дарья непременно уточнила бы, что коренным культурам Америки это великое открытие, мягко говоря, мало радости принесло. Но сейчас штатная всезнайка была за одним из столиков в другом конце зала и оказалась слишком увлечена разговором с Никитой, чтобы вставлять свои комментарии в чужой. Но, в конце концов, сейчас уже не те времена, люди стали гораздо толерантнее к тем, кто от них отличается, а пришельцы, столь явно опережающие их в прогрессе – тем более! – Расскажешь, что тебе удалось узнать на этот счет? – Конечно! Но большая часть мне пока еще только предстоит. Может, и ты вспомнишь, не происходило ли здесь все-таки чего-нибудь необычного. Знаешь, Алина, я считаю, что городки вроде этого – совсем как некоторые люди – таят в себе намного, намного больше, чем может показаться на первый или даже второй взгляд! – пылко закончив свою речь, Эдик пристально уставился Але в глаза. Охотно внимающая девочка выдержала взгляд примерно полминуты и потупилась. Он был невероятно проницательным, жаль только, что искал вовсе не то, что таилось за внешним фасадом на самом деле, так что и помочь ничем маленькая Берегиня в его поисках не могла. Именно с пришельцами-то им здесь сталкиваться как раз и не приходилось! Хотя, например, Фома – чем не зеленый человечек? Только вот на вскрытие ради науки полудомовенок вряд ли согласится! Темнело в июне поздно, но окончательно распоясавшиеся предстоящими каникулами школьники все рано затянули празднование почти до полуночи. – Если хочешь, можем посмотреть на звезды? – предложил Эдик, заметив, как сгустились сумерки за стеклянной витриной. – Телескопа, правда, нет, но, может быть, у тебя тут найдется обычный бинокль? Так обзор даже лучше, все же труба – это как тоненькая соломинка, в которую и некоторых туманностей целиком нельзя увидеть. – Бинокль должен быть! У бабушки… то есть, в квартире над кафе. Ольга, правда, сегодня еще не вернулась с симфонического концерта – не знаю, с каких пор она успела стать меломанкой… но у меня есть ключи. Если ты немного подождешь… Или, лучше, стоит подняться на крышу – хоть тут и всего два этажа, обзор, наверное, лучше, чем с улицы. Я вернусь и покажу, где люк! Минутку! Ключи у Алины действительно были, а вот о местонахождении бинокля – серьезного такого, кажется, морского, о появлении которого у бабули приходилось лишь догадываться – воспоминания были смутные. Ольга в комнате Ядвиги ничего не трогала, да и сама Алина здесь в последний раз была, когда искала фотокарточку с прежними Берегинями – снова перерывать вещи, уже не по столь серьезному поводу, было как-то даже неловко. – Ох, ну сколько можно? – заставив Алю ощутимо вздрогнуть, с легкой насмешкой прозвучало за спиной. – Речь всего лишь о какой-то куче старого хлама! – Бабушка? – девочка охнула. Миниатюрный силуэт у окна не напоминал смесь дыма и нечетких светотеней кинопроектора, или мутно-прозрачных, на манер медузы, призраков из большинства фильмов. Тогда, в стычке с гарпией, Ядвига оставалась невидимкой, но теперь выглядела обычно и вполне осязаемо – хотя Аля почему-то так и не решилась уступить первому порыву и заключить бабулю в объятья. Странное впечатление создавали только распущенные белоснежные волосы, слегка отсвечивающие голубоватым, словно бы в лунном свете, хотя штора на окне была задернута, а комната освещена обычным электричеством. – Думаю, поздравить тебя не будет таким уж грубым нарушением, тем более, вы и сами многое успели узнать, – шагнув вперед, старушка ласково потрепала Алину по щеке. – надеюсь, ты не очень расстроишься, что я без подарка? Все это и так теперь твое. С улыбкой подмигнув, Ядвига извлекла из ящика комода зачехленный бинокль и протянула внучке. – Мы ничего не узнали, – дрогнувшим голосом призналась та. – постоянно все портим, делаем что-то не то… или не так. Если бы ты появлялась, чтобы научить нас чему-то или объяснить, хоть немножечко чаще… Может, мы и не наделали бы столько глупостей! – Может, еще и уроки опять за тебя делать? Никто все равно не станет принимать в вашей жизни решения вместо вас – и это, мне кажется, прекрасно! Я совершала глупости на протяжении всей жизни. Нехорошо, наверное, но я не считаю это поводом стесняться. Как не считала… прежде. И, мне бесконечно жаль, но я не могу вас ничему научить, девочки. Буквально говоря, я вовсе и не Берегиня Ядвига. Люди уходят, но мир продолжает помнить, другие люди продолжают помнить – и эта память проецируется на формы, зыбкие типа тумана, лунного света, сквозняка. Это и есть так называемые «призраки». Которых, разумеется, на самом деле нет – только чьи-то воспоминания существуют. Алина помотала головой. Принимая из руки Ядвиги бинокль, она случайно коснулась кончиками пальцев ее кожи – вполне материальной и даже не прохладной вовсе. Бабушка была совершенно реальна и почему-то так уверенно говорила о собственной иллюзорности. Чуть склонив голову, девочка поцеловала Ядвигу в щеку – оказывается, ее она все-таки когда-то успела перерасти на полголовы. – Мне просто очень хотелось бы, чтобы ты оставалась со мной всегда. – Мне тоже, – старушка вздохнула. – но у тебя здесь есть преимущество – со временем воспоминания станут просто воспоминаниями – и только. Мысли и чувства лучше посвящать настоящему времени и настоящим людям вокруг! Кстати, твой друг, ищущий в небе ответы, окружающие его на земле, наверное, уже заждался, – она снова подмигнула, заставив внучку смущенно потупиться и прижать к груди бинокль. – Ты… придешь еще? – негромко спросила Аля. – Я никуда не ухожу. Вполне возможно, ты меня еще увидишь, скоро Русальная неделя начнется, самое время для мистических встреч и событий. А пока – с днем Рождения, ласточка моя! Уже не только волосы, но и одежда, и кожа Ядвиги начали переливаться перламутровым светом, постепенно становясь более зыбкими и туманными, пока совсем не растворились в свете слегка запылившейся люстры из пяти загнутых рожков. Из легкого ступора Алину вывел тихий скрип двери. Девочка с ужасом сообразила, что потревожена была входная, а внутреннюю, из прихожей в комнату, она в спешке оставила открытой, так что заждавшийся Эдик, появись он хоть на несколько секунд раньше, мог бы пронаблюдать во всей красе бабушкино исчезновение! Потрясая биноклем над головой, Аля чертиком из табакерки зачем-то выскочила ему навстречу. – Вот, нашла! Извини, что так долго, не помнила где… – Мне показалось, ты что-то говорила, только не разобрал слов… подумал, может быть ко мне обращаешься, здесь-то нет никого, – опять совершенно растерявшись от ее наскока, пробормотал Эдик. Девочка снова замерла на несколько мгновений, после чего небрежно указала на болтающийся на шее крохотный мобильник. – А… да, я разговаривала. Не смогла сама вспомнить, где лежит, вот и… спросила! В полумраке коридора на фоне ярко освещенной комнаты, он вряд ли мог нормально разглядеть ее лицо. На крыше тем более темновато. И хорошо – из Али, в отличие от Евы, врушка была совершенно никудышная! – Сейчас, только свет погашу и дверь захлопну… подожди на лестнице, пожалуйста! После короткого колебания – наверное, подсознательно опасаясь, что в темноте станет видимым зыбкий лунный силуэт – она щелкнул выключателем и, поспешно подхватив Эдика за руку, потянула прочь из квартиры. Пусть лучше думает о своем небе, поменьше осматриваясь тут по сторонам!

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 53. Елена ======

– Хочешь, я помогу сшить тебе наряд для церемонии? – мелко перебирая лапками, паучок взобрался на плечо Елены, чтобы взглянуть на очередной эскиз в альбоме, над которым полулежащая на своей кровати девочка склонилась, в задумчивости покусывая кончик карандаша. – Конечно, если мне будет позволено вернуться в прежнее обличье… – Ты? – рассеянно переспросила Елена. Возможно, она опять домысливала себе лишнее, но последнее время наследнице Лады казалось, что отношение Магды к ней изменилось. Впервые это чувство возникло после того, как девочка отказалась от браслета Сергея – словно бы с тех пор гарпия уже не просто изображала ее подружку, уступая чудаческим желаниям «хозяйки», а по-настоящему стала относиться к ней… более по-человечески, что ли? Еще более неумело, но оттого это и казалось искренним. Возможно, это было чем-то вроде своеобразного сочувствия, ведь теперь они оказались практически наравне – и Магда могла понять состояние Елены, как никто другой. Могла бы. Наверное. Последнее время уверенность в чем бы то ни было и в ком бы то ни было таяла так же быстро, как весенний снег. – Я хорошо умею шить. И материал могу подобрать… эксклюзивный. Только разъясни, как это в итоге должно выглядеть – я все сделаю в лучшем виде. С художественной фантазией у самой гарпии действительно были проблемы – при способности воплотить любой чужой замысел, сама придумать что-нибудь новое или просто оригинальное она категорически не была способна. Да и чувства прекрасного Магды, кажется, хватало исключительно на то, чтобы восхищаться Змеем – если бы нее эта ее диковатая влюбленность, Елена предположила бы, что эстетическое восприятие у гарпии вовсе отсутствует. – Я еще не решила, какой вариант выбрать, – честно призналась девочка, перелистывая страницы альбома. Об одной только внешности думать не следовало – судя по тому, что ей успели сообщить, обряд инициации происходил в лесу, а переизбытка изящества у будущей Лады и без того не было, чтобы еще и усугублять неуклюжесть шикарным длинным платьем. К тому же светлая ткань моментально испачкается! И… мало ли, что ждет ее как во время обряда, так и после него. Вздохнув, девочка захлопнула альбом. Именно поэтому наряд был последним, что ее беспокоило бы. Уверенности в правильности собственных действий по-прежнему не было, никому она не могла доверять на сто процентов, приходилось делать ставки одновременно на различные варианты. От небольшой перестраховки вреда не будет, даже если все пойдет, как и должно. Знать бы еще, как – должно! Увы, как теперь стало понятно, Берегини знали не больше ее самой, да к тому же поторопились обвинить Александра – что, с ее точки зрения, пока было мало чем обосновано. В конце концов, у Елены было больше возможности узнать его – лично, а не с чужих слов, она непременно почувствовала бы что-то, если бы… если бы… Но почему она тогда согласилась на план Коли и Берегинь? От перестраховки вреда не будет… Да и сомнения начались задолго до этой встречи. Кроме того, хоть враждебности к себе лично со стороны Александра Елена и не чувствовала, зато превосходно понимала, что всего ей не рассказывают, а чувствовать себя пешкой в чужой игре было неприятно. Даже когда эту пешку явно выводили в ферзи. Князь, кажется, просто не умеет признавать кого-либо равным себе, а ведь, раскрыв всю силу Лады, Елена станет полноправным его соправителем – бестактно с его стороны вести себя с ней, словно с неразумным младенцем! Да и Сергей, кажется, думал так же. Воспринимай Змей ее как взрослую, как девушку – он хотя бы позаботился о том, чтобы Елена не узнала о его отношениях с Ольгой. О том, что этих отношений могло и не быть – отдельный разговор. Все преследуют свои цели. Князь, Змей, Берегини, Монастырь… всем можно доверять в какой-то мере, рассчитывая, что в этих целях значится и ее собственное благополучие, но только до тех пор. Трудно не позавидовать людям, рядом с которыми есть хоть кто-то, честный и искренний при любых обстоятельствах. Например, Берегиням, ведь внутри команды обязано царить полное взаимное доверие. А еще Николай – впервые, пожалуй, в жизни Елена столкнулась с полностью чистосердечным и искренним человеком. Может, он и склонен к поспешным выводам от незнания, но уж с Колей-то можно не опасаться каких-то интриг за своей спиной. Маргарита всегда была умной девушкой, умевшей выбрать и оценить в человеке главное – например, честность и надежность – а не вестись на красивость и обаяния, за которыми человека-то не разглядишь. Саму Елену подобный парень никогда не привлек бы, хотя, вот парадокс, по конечным итогам любая девушка хотела бы отношений с полным доверием. – Ты так беспокоишься из-за обряда? – попыталась проявить проницательность Магда. – Думаю, Великий Князь знает, что делает. – Я тоже так думаю. Просто хотелось бы и самой знать об этом чуть больше! – искренне ответила Елена. Не вся – но ведь правда? О каком доверии она думает, если сама ни с кем не бывает до конца честной? Вот только сейчас это было бы просто глупо… – Тебе стоит отвлечься. Тут недавно одна такая забавная история приключилась – хочешь, расскажу? Елена не была уверена, что «забавным» они с Магдой находят одни и те же вещи, однако снова рассеянно кивнула. – Чего ховалы еще только не придумают, лишь бы кого-нибудь облапошить! Уже и финансовые пирамиды до на дошли, представляешь? Уж не знаю, где этот пройдоха раскопал такого болвана – самому-то ему даже самый тупой конурник не поверил, но устроили они, значит, подпольную партизанскую организацию. Ховала-то собрал какие-то там взносы и был таков, а этот простофиля… – Магда, – резко перебив гарпию, Елена немного поколебалась и все-таки заговорила. – подданные Александра недовольны его правлением? Ну, то есть, никто бы не стал поддерживать такое мошенничество, если бы у людей… то есть – нелюдей… то есть, если бы в волшебном мире не было серьезных проблем. От хорошей жизни народные недовольства же не возникают. – Ну, недовольные всегда найдутся, – попыталась увильнуть от прямого ответа Магда. – Только честно! – Честно… для Князя Чернояда, в общем-то, логично применять довольно жесткие методы. Ты сама помнишь, если бы не твое вмешательство, у меня не было бы шансов остаться в живых тогда, весной. Я вот сейчас могу посмеяться над теми, кто поверил ховале и его дружкам, а, будь у меня возможность, и сама, по крайней мере, поинтересовалась бы подобным движением. Эти прогрессивные взгляды Александра зачастую заставляют нас идти вразрез с нашей природой, это тяжелое испытание, а исполнения своих законов Великий Князь добивается весьма жесткими методами. Я могу рассчитывать, что все это останется между нами, иначе уж точно… – Разумеется! Наверное… может быть, Александр и действует разумно, но я по-прежнему считаю, что жестокость – это не выход. Сломать кого-то не значит переубедить, верно? А правоту все и без принуждения поймут, если суметь верно ее донести. Возможно, когда мы окажемся с ним наравне, у меня получится и самого Александра в чем-то переубедить. – Возможно, – после того, как пауза стала совсем уж неловкой, без особенной уверенности согласилась Магда. Вряд ли она восприняла обещание всерьез. – Спасибо, что не боишься разговаривать со мной честно, – девочка помолчала, нервно крутя в пальцах карандаш. – я тоже хотела бы хоть кому-то сказать, что… Дверь скрипнула, заставив ее испуганно обернуться и поспешно сесть, свесив ноги на пол. У Магды в обличье украшения не было возможности вертеть головой, однако, должно быть, от мысли, что их разговор могли подслушать, гарпия запаниковала не меньше, если не больше. В комнату через едва приоткрытую дверь бочком протиснулся, по всей видимости, сородич Фомы – только если жуликоватый приятель Берегинь был немного даже щеголем, этот коротышка выглядел каким-то диким и неопрятным. Рыжевато-пегая грива и такая же борода торчали во все возможные стороны, почти закрывая буро-зеленое лицо визитера – только похожий на грушу нос торчал из лохматого клубка, да неприятно поблескивали над этим носом маленькие глазки. Крабиком прокравшись в комнату, незнакомый ховала неуклюже отвесил Елене поясной поклон. – Мое почтение, Пресветлая. Я таки хотел вам предложить одну небольшую взаимовыгодную сделку. Князю ведь может очень не понравиться, когда за его спиной строят козни, верно? Но я умею хранить любые тайны! Если, конечно, вашей светлости будет, чем отблагодарить меня за молчание! – Какие еще козни? Я не делала ничего плохого, – недоуменно напомнила Елена, поднимаясь на ноги. – ты что-то напутал, но если… Если странному существу нужна была какая-то помощь, ему следовало просто сказать это, не было нужды прибегать к шантажу. Может, тип был не самым приятным из жителей волшебного мира, которых ей приходилось встречать, но ей и не следовало, что называется, взирать на лица. Правда, закончить предложение не тратить время на пустые угрозы, а сказать, какая от нее требуется помощь, девочка не успела. – Да неужели? – перекосив заросшее одуловатое лицо от злобы, коротышка прыгнул вперед, заставив ее отшатнуться, а Магду, все еще в обличье украшения, предостерегающе зашипеть. – И в лесу ваша светлость ни с кем не встречалась? Может быть, вы и в заговоре замешаны? Фома и его верзилы-приятели ведь главные злоумышленники и мошенники, неосмотрительно таки вам с ними дело иметь, ах, не хорошо! – Опять на своего братца доносить явился? – буркнула Магда с плеча Елены. Визитер ощерился и забулькал, заставив Елену испуганно отступить еще на шаг, хотя и был почти вдвое ниже девочки ростом. Паучиха прыгнула навстречу, в полете принимая настоящее свое обличье – так, что с ужасом отшатываться пришлось уже ему. – Может доносить, а может и нет! – пятясь к двери, запальчиво выкрикнул помесенок. – Не заплатят здесь за молчание, так Великому Князю продам информацию. Я честно предлагал! – Постой! – воскликнула Елена, но тот уже вылетел из комнаты. – Эй, подождите же! Довольно щелкнув, гарпия вылетела в коридор следом, еще больше напугав этим ховалу, припустившего уже со всех коротеньких ножек в сторону кабинета Александра. Двигался он гораздо быстрее, чем можно было ожидать по внешнему виду – девочке тоже пришлось припустить бегом, только чтобы не отстать от него и преследовавшей гарпии – коридор мешал Магде расправить крылья, поэтому двигалась она короткими прыжками. «Я могу объяснить…» – попыталась на бегу мысленно отрепетировать Елена, но дальше это «объяснение» не продвинулось. В итоге в кабинет Александра влетели все трое. Помесенок и вовсе не успел затормозить, влетев прямо на заваленный бумагами стол. Шокированный подобной наглостью князь даже слов не нашел, только вскочил со стула-кресла, с ошарашенным бешенством уставившись на коротышку. Спустя мгновение нужные слова, кажется, нашлись, однако, когда в кабинет последней ввалилась сестренка, Александр так и оставил их невысказанными, выдав максимально отредактированную версию: – И что это значит?! – Заговор! Предательство! – слегка забывшийся в запале ховала явно не понял, что выбрал определенно неподходящий тон. – За небольшое вознаграждение я готов раскрыть все… Схватив одну из папок, князь плашмя ударил помесенка по физиономии, сбрасывая со стола. – Ты забываешься, жалкое ничтожество? – глухо процедил он сквозь зубы. – Только невероятная срочность вынуждает… – уже с пола залепетал ховала, но безрезультатно. – Магда! – брезгливо морщась, обернулся к гарпии Александр. – Эта падаль в твоем полном распоряжении! Три пары глаз азартно сверкнули, заставив прижавшуюся к косяку Елену, о которой все, кажется, уже забыли, похолодеть. Подтекст слов и воодушевления Магды «считывался» без малейшего труда, как для нее, так и для несостоявшегося доносчика, с воплем подобравшегося с пола, в последний момент до того, как прыжок гарпии завершился там, где он только что валялся, и с воплем вылетевшего из комнаты прямо через открытое окно. Внешних этажей в стилизованном под терем коттедже было всего три, но с высокими потолками – так что высота не уступала и пятому в стандартном доме, однако главная ошибка состояла не в этом. Вылетевшая следом гарпия снаружи, наконец, сумела раскрыть крылья – правда, тут же их и сложила, чтобы камнем спикировать вниз. На ставших ватными ногах девочка подбежала к подоконнику, едва сама не вывалившись. – Не надо! Оставь его… Собственный голос она и сама едва-едва услышала, что уж говорить о коршуном кружащей над петляющим по двору беглецом гарпии. Может, ее ждал бы не самый приятный разговор с Александром, но гибель смеска, как альтернатива была слишком высокой платой за возможность этого избежать. Как Александр… как Магда?! «Только бы все было хорошо, только бы у него получилось…» Кажется, день у помесенка, не смотря ни на что, оказался все-таки удачным – в очередной раз нырнув в ближайшее ненадежное укрытие он кувырком выкатился оттуда… сразу в две стороны, заставив и хищницу и невольную зрительницу весьма озадачиться. Вскочив, оба коротышки попытались броситься друг на друга с кулаками, однако быстро оправившаяся от шока Магда снова спикировала с неба, заставив их броситься наутек, сперва рядышком, ухитряясь даже обмениваться на бегу тычками, а потом – снова рванув в разные стороны, иллюстрируя поговорку про погоню за двумя зайцами. На сей раз народная мудрость оказалась права, короткого замешательства гарпии хватило, чтобы оба беглеца успели просочиться куда-то и скрыться с глаз, оставив преследовательницу кругами рыскать по двору с глухим рычанием. Елена перевела дыхание, отчего-то уверившись, что теперь уже поиски останутся бессмысленными, и возмущенно обернулась к Александру. – Ты… зачем ты… как ты мог? Этот тип… гадкий тип – но это уж чересчур! Слишком! – Ничего другого такие и не заслуживают, – не поднимая глаз, резко ответил князь, пытаясь навести порядок в измятых и разбросанных бумагах на столе. – Такого – тоже не заслуживают! Что бы он ни собирался делать, совершенной провинности было недостаточно, чтобы убивать его за это! – Я не приказывал его убивать. Я отдал его в полное распоряжение Магды – большинство волшебных существ нави, знаешь ли, плотоядны и весьма прожорливы. Это и есть та самая «их природа», сдерживать которую так тяжело, как она недавно тебе пожаловалась. Не то, чтобы Елена не понимала, что впечатляющий набор клыков и когтей у гарпии не для красоты, но… неужели допустимо питаться не просто живыми, а разумными существами? Так просто… жутко! – За мной что, постоянно шпионят? – Шпионят мелкие ничтожества типа этого Еремы, а я просто должен быть в курсе того, что происходит в моих владениях. Недовольны они – очень мило! Ты всерьез подумала, будто я этого не знал? Властью над собой никто по определению доволен не бывает! Елена поджала предательски задрожавшие губы. Брат наконец поднял лицо от бумаг, цепко поймав ее взгляд. – И что же так гнетет твою душу, чем ты собиралась поделиться с Магдой, когда вам помешали, моя маленькая Эльвира? – Я… тебе известно мое настоящее имя и… Магда шпионить за мной больше не будет! Если ты хотел чего-то обо мне знать, следовало спросить это у меня с самого начала, а не приставлять конвой, разыгрывая перед этим спектакли с «наказанием» для нее! – зажмурившись, словно взгляд Александра мог ее удерживать, девочка яростно мотнула головой и, развернувшись, бросилась прочь из кабинета. К счастью, слезы хлынули из глаз, только кода рядом уже никого… кажется, никого не было. Никому здесь Елена не могла действительно доверять. Быть может, ей всего лишь казалось, будто она знает князя? После ошибки с Сергеем и с Магдой… Кажется, в этом доме собственной природной чуткости к людям тоже не стоило особенно доверять!

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 54. Ведьма Мара ======

Вид у Александра был какой-то слегка нервный и взъерошенный, Марина без труда узнала флюиды того «великолепного» душевного настроя, в котором сама обычно начинала швыряться тяжелыми предметами во всех, кто просто ухитрился подвернуться под горячую руку. Потому-то в первый момент и замерла в некоторой нерешительности, опасаясь, что на нее сейчас спустят всех собак. Однако князю, как все-таки мужчине, следовало проявлять больше сдержанности и рассудительности – а уж такому черствому типу, как этот, вдвойне, да и в случае, если он сам об этом вдруг забудет, уж отбрехаться она всегда сумеет, поэтому, быстро осмелев, Мара приветливо улыбнулась и помахала рукой. – Что бы это ни было – нет! – почти ласково отрезал Чернояд. – А я-то думала, у тебя этот рефлекс срабатывает только на девушек с золотыми волосами… – усмехнувшись, колдунья тряхнула угольно-черной гривой кудрей. – А я, между прочим, может, и не просить о чем-то пришла, а наоборот, предложить. Исключительно в твоих интересах. – Так она тоже иногда выражается, – тихо пробормотал Александр. Уголок его губ дернулся, словно в сотой доле порыва все же улыбнуться в ответ. – ладно, излагай, зачем явилась, только быстро. Чем ближе церемония, тем более странно здесь все начинают себя вести – уже сомневаюсь, выдержу ли сам в здравом уме… все это! – Может быть, я могла бы решить часть твоих проблем? – доверительно промурлыкала Марина, склоняясь над столом и заглядывая князю в глаза. Мужчина вопросительно поднял брови. – Берегини наверняка попытаются вмешаться. Хоть ты, бука, и не рассказал мне даже, что именно собираешься делать – это даже не важно, помешать они могут чему бы то ни было, особенно когда сами не знают, что, собственно, должны делать. Почему бы не совместить, так сказать… Я могла бы ими заняться. – В прошлый раз это у тебя не особенно получилось, несмотря на эффект неожиданности. Коса Смерти тут тебе вряд ли поможет: во-первых, не думаю, что следует прибегать к столь радикальным мерам против маленьких девочек, во-вторых – уничтожив владельцев амулетов, ты не сумеешь перехватить над этими побрякушками власть для своей церемонии. – Эти маленькие девочки уже выросли в крупные проблемы! В крайнем случае… – Исчезновение детей привлечет ненужное внимание! Для одной или двух можно было бы сфабриковать «реалистичные» обстоятельства, но не для пятерых сразу. Ты уже достаточно наворотила в Вересково весной, Мара, не думай, что я стану разгребать грязь после твоей небрежности… или вытаскивать тебя из очередных неприятностей! Марина вспыхнула, но заставила себя промолчать, медленно выдохнув. Может, со стороны это и напоминало немного шипение… но, по крайней мере, она сумела не заорать на Александра, что его помощи никогда и не просила. Учитывая, что именно за этим она сейчас и пришла к нему, такое было бы все же чересчур неразумно. И пусть кто-нибудь ее хоть раз обвинит ее в неумении владеть собой! – Уверяю тебя, твое вмешательство не потребуется. Ну, во всяком случае, твое личное, – скромно потупив глазки, волшебница принялась водить ноготком по столешнице, выводя на темном дереве воображаемые причудливые узоры. – я действительно опасаюсь выступать против них в одиночку, поэтому и хотела попросить тебя одолжить мне на время Магду, Йотуна или еще там кого… кто поможет мне разобраться… то есть, отвлечь Берегинь, чтобы они вашей церемонии не помешали. Лед уже не возражает, у него с одной из девочек старые счеты, согласен даже работать без вознаграждения, однако летом, сам знаешь, он гораздо слабее, так что от еще чьей-нибудь помощи я не откажусь. Александр откинулся на спинку своего кресла, в задумчивости потирая пальцем подбородок. Сделав шаг назад и с видом смиренного терпения сложив ладони, Марина выжидательно на него уставилась. Если расчет был правильным и его княжеское высочество в достаточной мере успокоился, поняв, что ни в кинотеатр, ни в какое-нибудь кафе его на этот раз вытащить не попытаются, вполне мог и проявить благодушие, хотя бы и просто, чтобы отвязалась. Хоть на первый взгляд Чернояд и поражал своим просто-таки бараньим упрямством, он просто не привык, чтобы ему перечили – мало кто обычно на это отваживался – так что при определенных обстоятельствах князя просто можно было застать врасплох просьбой понаглее. – Ну, хорошо, – подтвердив ожидание, хотя и с нарочитой неохотой согласился, наконец, Александр. – Йотун, Магда – все равно Елена решила отказаться от ее сопровождения, возможно, и господина Кощеева получится убедить в этом поучаствовать. Мара покладисто кивала. Хоть финансист Золтар и выглядел так, словно готов был рассыпаться при малейшем дуновении ветерка, судя по тому, что она насчет этого древнего некроманта слышала, впечатление это было обманчивым. Все же ей самой, как практику магии мертвых, опыта недоставало, а уж этого у Кощеева должно быть в избытке (не говоря уж моральной приятности хоть с кем-то рядом после полувекового заточения по-прежнему считаться и смотреться сущим подростком!). Упыря и мавку Марина, обдумав все «за» и «против» решила не задействовать – толку от них в бою почти никакого не получалось, разве что занудством своим кого в бегство обратят! Причинять вред кому-либо из мира живых они по природе своей могли только при довольно узких внешних обстоятельствах – даже если попытаться их заставить. Воины из умертвий еще никудышнее шпионов. – Так какой, ты сказал, допустимый предел пропавших «детишек»? Одна-две? Ответом был ну крайне тяжелый взгляд Александра. – Мне-то ничего… а, к примеру, Магде понадобится, так сказать, мотивация для должного усердия. – Скажи, что я в качестве поощрения готов буду забыть о прошлой вашей выходке и отменить ее наказание – лучше мотивации не придумаешь! – Уговорил, красноречивый! Постараюсь, насколько это возможно, избегать крайних мер. И сама, если вдруг что, позабочусь о том, чтобы исчезновения девочек не заметили или не сочли подозрительным – эта их идея со «снегурочками» может сыграть в мою пользу… в крайнем случае, конечно, исключительно в крайнем случае! – широко улыбнувшись, волшебница в театральном жесте прижала ладонь к ключицам. До самих девчонок князю, конечно, никакого дела не было, а к желанию, чтобы все в «его царстве» было спокойно, модно и прислушаться хотя бы для вида. Удастся ей заполучить амулеты на этот раз или нет – в любом случае ссориться с Александром, по крайней мере, в ближайшее время, не стоило. – Магда, кажется, собиралась поговорить с Сергеем, когда Елена выставила ее вон, думаю, там ты ее и найдешь – болтовня с ним дело затянувшееся, особенно у девушек. Скажи, что я отдал ее в полное твое распоряжение… учти, если что, отвечать тоже будешь сама: и за их выходки, и за свои собственные! И, Марина… – Что же, надеюсь, я им не помешаю… что еще? – Да… ничего, в общем-то. Спасибо, что проявляешь столь самоотверженное беспокойство о «моих интересах»! – Чернояд скептически хмыкнул. – И удачи тебе… ну, в случае еще одного провала я тебя вытаскивать больше не стану, своих забот хватает, хоть в нескольких местах одновременно успевай! На несколько секунд присев на уголок стола, Мара перегнулась через бумажные завалы и в хулиганском порыве чмокнула Великого Князя в щеку, после чего поспешно вылетела из кабинета прежде, чем он успел бы опомниться и возмутиться, а то и колдануть с перепугу. А что, к ней, буквально говоря, в гроб с поцелуями можно было лезть?

Маргарита

Изваяния немы,

В немоте нет обмана…

И на этом перо ставит точку в альбом!

Вот достойная тема

Завершенья романа:

Не влюбляйтесь в метро,

И не стойте столбом!

Йовин «Менуэт»

Хоть какие-то проблемы в жизни, как выяснилось, иногда решались сами собой, немного даже опережая события. Девочки опасались снова использовать «снегурочек»: срок жизни водяных отражений, как бы ни сложились обстоятельства, был недолгим, а создавать существа, по-настоящему мыслящие и чувствующие, обрекая их на столь скоротечную жизнь, только ради того, чтобы кто-то не заметил отсутствия настоящих Берегинь – это было чересчур. Могло бы сложиться так, что у них не осталось бы другого выхода, но неожиданно девочкам повезло. Семья Романовых готовилась к переезду обратно в Петербург, отец уже практически жил там, а мама, вынужденная руководить постепенным переездом, то и дело моталась туда-обратно. Так и в этот раз, прихватив младшую дочку, она сообщила, что на пару дней поручает дом старшей, и тоже отбыла в северную столицу – отъезд как раз совпал с намеченной вылазкой, после чего девочкам оставалось только отпроситься у остальных родителей на ночевку в гостях у Марго. Как ни странно, даже Дарье в этот раз это удалось почти без труда. Ева бурчала, что лучше бы сейчас возникали трудности, чтобы потом быть уверенными в везении – признаться, Маргарита не вполне улавливала тут логику. Однако навести чары на охранника и садовника особняка Романовых, которые должны были видеть, как девочки входят в дом, но не видеть, что выходят – горничная на ночь уходила домой, так что ее можно было не учитывать – Евгения, несмотря на свои «дурные предчувствия» соизволила. Мариванна, после недолгих споров, осталась в доме, чтобы отвечать на телефон, отказались Берегини и от сопровождения Витька, посчитав его чересчур заметной фигурой для тайной слежки, однако от компании Ольги и, особенно, Николая отвязаться не стоило и пытаться. Последнее казалось Марго особенно неудачной идеей: Ольга наотрез отказалась даже встречаться с кем-то из Безымянного монастыря, поэтому Коля был наилучшей кандидатурой для поддержания контакта с обителью – однако больше никому из Берегинь это отчего-то не пришло в голову, а сама переубеждать юношу Маргарита не решилась. Просто не знала, какие слова выбрать, чтобы это не было понято превратно и не выглядело стремлением из обиды или мести лишить его «законного» подвига, который Николай искал всюду, где мог. Увы, Маргарита прекрасно знала, что он обычно в поисках этого подвига находил! Но любые, самые справедливые замечания с ее стороны сейчас звучали бы беспомощным выплескиванием желчи, которым уж точно никого ни в чем не убедить – девочка заранее понимала это, поэтому и предпочитала промолчать. Надежды на то, что хотя бы Дарья выскажет эту вполне здравую мысль вместо нее, так и не оправдались.