ВЕДьМА, мэйд ин Раша!

Санди ака Владлена

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 46. Алина ======

Девочки и мальчики –

Все мы заодно,

В нас любовь к беспечности

Еще не умерла,

Ветер треплет волосы,

Распахнуто окно:

Пора в полет,

Такие вот дела!

Мартиэль

К началу лета младшая из Берегинь внезапно оказалась не то, чтобы в одиночестве, но как-то… отдельно от остальных. Обида на Еву и эту ее дурацкую идею с сарафанами и кокошниками быстро улетучилась, однако компания лучшей подружки Але в ближайшее время все равно не светила – чтобы не остаться на второй год из-за пропущенных в начале весны занятий, Евгения вынуждена была, хоть и скрипя зубами, но конец мая и, возможно, весь июнь посвятить ненавистной учебе. От Алинки в этом помощи особенно не было – хоть девочка и училась довольно-таки неплохо, объяснять материал и подтягивать кого-то ей никогда не удавалось, вот и проводила их смешливая подружка время в компании Мартынко, которого все-таки удалось уговорить на посильную помощь… кажется, хотя Ева, конечно, ни за что в этом не призналась бы, теперь, когда из-за недоразумения с чарами отличник внезапно приобрел такую популярность в школе и многие старшеклассницы повадились требовать «частных занятий» даже после окончания учебного года, наследнице Даны стало казаться даже лестным, что именно ей согласились «вешать на уши геометрию». Виктория тоже вечно изображала занятость, пребывая не в лучшем расположении духа – без участия Евы Алинке так и не удалось ее взбодрить. Даша, несмотря на недавнюю свою забастовку, все же удержала статус лучшей ученицы в классе на заключительных тестах – самой Але не хватило нескольких средних баллов по физике – и оказалась в числе приглашенных по обмену в колледж св. Джоанн, но сейчас, вопреки своему обыкновению, об оценках и грядущей поездке думала меньше всего, почти все время проводя с этим своим Никитой – единственным, кстати, из четверки Юрика, кто не остался на второй год, подарком небес свалившись на класс Вики и Маргариты. Аля не слишком понимала такие отношения, напоминающие Мальвинины наставления «глупенькому Буратино», но, кажется, Дарья с Никитой вполне друг друга устраивали… Если подумать, Вика же тоже ведет себя по отношению к Матвею как-то странно. И Маргарита с Колей… о, это вообще песня! Наверное, Алина действительно еще маленькая и чего-то не понимает, но все равно, так себя вести она не стала бы. Даже с собственным парнем, если бы он был. Особенно с парнем! Для катания на роликах, несмотря на возмущение автомобилистов и городских властей, вересковские экстремалы облюбовали единственную в городке достаточно просторную площадь – перед вокзалом. Еще в прошлом году Алина приходила сюда вместе с бабушкой… Но все теперь рано или поздно случиться без нее. Даже День Рождения, до которого и всего ничего-то осталось, тоже наступит, как ни в чем не бывало, а девочка даже представить себе не могла, как такое возможно, если, проснувшись, не обнаружить на тумбочке непременно первого подарка, если обе квартиры над небольшим кафе не наполняются упоительным запахом праздничных пирогов… если само кафе-то уже давно закрыто и устроить там на выходных праздничный кутеж с подружками теперь не получится… Алина не знала, как и почему вдруг услышала бабушкин голос тогда, в плену у гарпии. Но сочла совершенно очевидным, что помощь в последующем бою ей не приснилась, значит… может быть, иногда они все-таки могут хотя бы просто встречаться и разговаривать? Если возможны магия и волшебные существа – почему нет? Если возможны магия и волшебные существа – почему нет? Однако больше с тех пор Ядвига ни разу не пыталась выйти на контакт с внучкой, заставляя терзаться сомнениями и смутными надеждами. Наверное, она помогала, только когда это действительно было необходимо… «Но ведь она мне всегда нужна, очень-очень сильно нужна!» – зажмурившись и подставив лицо встречному ветру, немного напоминающему тот, волшебный, ветер, думала девочка. Дело даже не в какой-нибудь подаренной приятной мелочи и не в пирожках, просто сам факт, что на ее Дне Рождения может не быть бабушки, которая была всегда!.. Неправильное в этом что-то. Интуитивно почувствовав даже с закрытыми глазами приближающийся край площади, девочка подпрыгнула, крутанувшись в воздухе, и стремительно помчалась уже в противоположную сторону. Интересно, без сапожек она могла бы взлететь по-настоящему? Иначе что это за волшебство такое, зависимое от какой-то вещи? Полет на сапожках Летавицы, кстати, чем-то весьма напоминал катание на роликах, быть может, из ностальгии Ядвига была ими так увлечена – только открывал при этом третье измерение. Жаль, днем посреди людной площади не особенно-то полетаешь! Вечно приходится скрываться, хотя Алина уже искренне не понимала, как могла раньше жить без этого головокружительного чувства полной свободы в небе, и как ее угораздило в первый раз, не так уж, по сути, и давно, испугаться своей новой способности… Летать днем, любуясь восхитительными видами с высоты на такой живописный городок, как Вересково, да еще в такое красивое время как конец весны и начало лета – это же, должно быть, еще интереснее, чем по ночам, когда внизу и не разглядеть-то ничего. Мегаполис с морем неоновых огней, наверное, особенно красив по ночам, но их родной «пряничный городок» засыпал довольно рано… «Попросить бы у Евы какие-нибудь чары, чтобы меня во время полета не замечали или принимали за птичку… нет, лучше не рисковать! Еще стану невидимкой, как Мартын в начале зимы… Интересно, как драконы выкручиваются, уж их-то… трудно не заметить!» Задумавшись, Аля слишком поздно открыла глаза, без особого восторга обнаружив – буквально в последний момент – что на полной скорости, уже не оставляющей возможности затормозить, несется прямо на нагруженного сумками и какими-то странными чемоданами парня. Оглушительный взвизг заставил его обернуться, но резво отскочить с траектории тарана, не уронив все, что нес в руках, у мальчишки тоже не получилось – и в следующее мгновение Алина полетела кувырком, увлекая за собой бедного мальчика – с такого разгона даже ее цыплячьего веса хватило на то, чтобы сбить с ног. – Дедушкин телескоп! – с не меньшим надрывом завопил парень, грубовато отпихивая шлепнувшуюся животом ему на колени пигалицу и в панике устремляясь к одному из «чемоданов», при ближайшем рассмотрении оказавшихся футлярами каких-то приборов. – Извините, – пробормотала девочка, но протараненный тип, проверяющий на предмет повреждений какую-то огромную трубу в чехле не удостоил ее вниманием. Судя по мелькнувшему на симпатичном лице с бледными веснушками облегчению, телескоп отделался легким испугом. – Мне, правда, очень жаль, – предприняла еще одну попытку девочка. Парень с легким удивлением, словно только теперь ее заметив, обернулся. – Ничего, ты же не виновата, – улыбнувшись, он поскреб рыжевато-русые вихры пятерней и огляделся, любезно протягивая руку, чтобы помочь подняться. – но надо быть поосторожнее, здесь ведь и машины иногда ходят. Покалечиться недолго. А ты что, здесь одна? – Ну… ага. – Детям не следует осваивать такой опасный вид спорта, как ролики, без присмотра взрослых! – с наставительным видом подняв указательный палец, сказал мальчик, заставив Алину задохнуться от возмущения. Осваивать? Да она едва ли не с четырех лет на роликах! Не было бы еще так стыдно в этом признаваться после подобного столкновения… И вовсе она не ребенок, уже на днях четырнадцать исполнится! Ева всего на пару месяцев старше, а за ребенка никто не принимает… – Не ушиблась? Может, помочь… – Обойдусь! – от обиды голос прозвучал чуть более резко, чем Алине хотелось бы. Но парень, ничуть не обидевшись, только пожал плечами и стал собирать рассыпавшиеся сумки. Девочка хотела помочь, но, стоя на роликах это делать было не слишком удобно – еще завалится, все уронив, и окончательно уверит в своей неуклюжести! Будь на ее месте кто-то вроде Евы или там Маргариты, можно поспорить, мальчишка отреагировал бы совсем по-другому! «Если вообще отскребся бы от асфальта после прямого падения Евы, конечно!» – с долей ядовитости подсказал внутренний голос. Устыдившись подобных мыслей, девочка смутилась окончательно и поспешно ретировалась. Ну что мешало хотя бы именем его поинтересоваться? Городок небольшой, может, еще встретятся… Только вот впечатление о себе Аля вряд ли заставит пересмотреть. Правы они все, она – ребенок. И грядущее четырнадцатилетие тут ровным счетом ничего не меняет, маловероятно, что за пару оставшихся дней она сможет измениться до неузнаваемости. Да и не особенно хочется, глядя на опыт той же Евгении в этой области, рисковать. Интересно, зачем этот парень в Вересково? Дачник, наверное… Настроение кататься на роликах дальше пропало совершенно, хотя уходить так рано было немного жаль. Ладно, займется пока экипировкой, а ночью потренируется… в небе-то точно никого протаранить не удастся, если только на перелетную сову не повезет! Вороны ночью не летают, а для самолетов все же низковато… И единственный дракон пока что не у дел – правда, Маргарита видела еще какую-то там водяную драконицу, но неизвестно, летают ли такие вообще. «Интересно, могла бы я догнать лебединую деву? Впрочем, она же исчезла, а не улетела…да и вряд ли бы я с ней справилась, одна, без девчонок, я же не Ольга, чтобы всюду демонстрировать самостоятельность! Не уверена вообще, что рискнула бы затевать воздушные бои с лебединкой, в руках у которой был этот Мишенька – он-то в случае чего летать не умеет!» Полеты вообще оказались, хоть и захватывающей, но не слишком полезной что на практике, что в бою способностью. У Виктории и Дарьи хорошая возможность атаковать, у Марго и Евгении – защищаться, а она только и болтается себе в воздухе, как сухой листик на ветру! Для нанесения ударов девочка была слишком маленькой и легкой, а целенаправленно управлять воздушными потоками пока не получалось. Как жаль,

что она так и не расспросила бабушку о возможностях Летавицы поподробнее… сначала во все это не особенно верилось, а потом… потом… А самостоятельности рано или поздно придется научиться. Никто, как ни грустно это осознавать, не может быть рядом вечно, даже самые близкие и дорогие люди. Нельзя же до такой степени бояться одиночества! Летная экипировка, над которой Алина работала последнее время, уже почти была завершена – девочка закончила бы и гораздо раньше, если бы не пришлось участвовать в этой безумной затее Олимпиады Богдановны и Евгении, сначала наспех сочиняя эскизы псевдо-национальных нарядов почти для всей школы, а потом еще участвовать в постановке торжественной встречи. Директриса, кстати, пообещала, что за творческую деятельность Аля тоже сможет присоединиться к поездке в Англию, немного даже неудобно перед Евой, которая из кожи вон лезла, но перевесить бурной общественной деятельностью отставание по нескольким предметам сразу не могла. Девочка даже отказалась бы, не убеждай ее сама Евгения так горячо, что от подобного шанса глупо отказываться, а самой подружке эта Англия и даром не нужна, как ей с туземцами объясняться с ее-то трояком по иностранному языку, жестами? Лукавила, конечно, завидно ей все равно было… но посмотреть на Англию вообще и этот таинственный колледж св. Джоанны Алине хотелось хоть бы из чистого любопытства – когда еще представится подобный шанс? Отбросив снова уплывшие куда-то не в ту степь размышления, девочка расчистила на застеленной кровати хоть немного свободного места, сбросив на пол все лишнее, и разложила на освобожденном пространстве все детали получившегося «летного» наряда. Методом проб и ошибок было выявлено, что все эти струящиеся на ветру платья, конечно, выглядят потрясающе, но летать в них совершенно неудобно и, к тому же, холодно – особенно по ночам, поэтому основой одежды выступали практичный комбинезон, легкий, по летней поре, свитер-водолазка и, на всякий случай, такая же легкая куртка-ветровка. Правда, комбинезон и куртка, купленные совсем недавно и очень сейчас любимые, были сшиты из фантастического серебристого «под фольгу» материала, не совсем вяжущегося с решением не привлекать лишнего внимания, но… в ночном небе сойдет, кто присматриваться-то станет? Дополнительной экипировкой служили «лупоглазые» мотоциклетные очки, чтобы не щуриться от ветра и не сужать и без того неважную по ночам видимость. На всякий случай Аля, вооружившись позаимствованными у отца инструментами, прикрутила к этим очкам маленький «шахтерский» фонарик – ясными летними ночами над деревьями было и без него довольно светло, но всё же, фонарик мог пригодиться, а если и нет – совершенно не мешал. – А во лбу звезда горит! – ехидно прокомментировала Аля, примеряя получившиеся «очки с подсветкой» перед зеркалом, пытаясь восполнить недостаток общения с Евгенией и ее прибаутками. Интересно, была ли царевна из сказки о Солтане такой же лебединой девой, как Юна… Гвидон ведь не ловил ее и ничего не крал, а спас в момент опасности? Но все равно как-то не хотелось верить в единую природу сказки и реально существующих, причем не самых милых, существ вроде лебединок! Жаль, что такие красивые создания столь враждебны к людям… Чтобы тоненькие косички не мешали и не лезли в лицо во время полета, Алина заколола волосы на висках двумя слегка фосфоресцирующими яркими прищепками, недавно купленными – правда, она не помнила, зачем они тогда понадобились – но в данном случае куда более удобными, чем простые заколки, имеющие неприятную тенденцию с косичек постоянно соскальзывать. А если летать придется в худшую погоду, ими же вполне можно закрепить капюшон ветровки на голове. Решив, что предусмотрела все, что было необходимо, Аля удовлетворенно кивнула разложенным на кровати вещам и решила непременно их примерить – быть может, еще какое-нибудь оригинальное решение придет в процессе? Серебристый комбинезон в сочетании с очками и яркими заколками-прищепками делали ее немного похожей на астронавтку из какого-нибудь научно-фантастического сериала, только бластера на поясе и не хватало. Бластер ей, предположим, был ни к чему, а вот поясную сумку-кошелек ярко-салатного цвета девочка поверх комбинезона застегнула, запихнув туда зеленку, бинт и пластырь – время от времени порывы ветра чересчур неожиданно влияли на траекторию полетов девочки, вынуждая иногда спускаться в итоге с деревьев, на которые не забиралась – без синяков и царапин подобные случаи еще не обходились. В июне темнело поздно, с каждым днем время до наступления полноценной ночи, когда можно будет незамеченной выскользнуть из окна своей комнаты и отправиться в очередной полет, становилось все более невыносимым, но то неописуемое мгновение, когда Аля, наконец, распахивала окно, подставив лицо ночной прохладе, стоило, пожалуй, любых ожиданий. – Поехали! – сожалея, что не может крикнуть это в полный голос, девочка сделала шаг через подоконник и, подхваченная ночным ветром, как перышко, вспорхнула над «пряничными» крышами двух-трех этажных домиков.

Эдик Линейкин

Почти любой подросток был бы в ужасе от перспективы провести лето в каком-то незнакомом захолустье, где единственным знакомым окажется собственный же дедушка, но только не Эдуард. Конечно, отправиться исследовать место падения уже ставшего легендарным Тунгусского метеорита, было бы еще интереснее, но вдвоем с дедом экспедицию не составишь, а НИЦ не станет организовывать ее только ради желания мальчишки в благодарность за хорошо законченный учебный год – такой «выслугой» можно впечатлить разве что родителей. Мама, конечно, без восторга относилась к его увлечениям и «странным фантазиям», но уговор есть уговор, да и дедушка Эдика всегда поддерживал. Самому именитому профессору астрономии как-то неловко всерьез говорить об инопланетянах и уфологии, с среде «серьезной» науки это считается уделом чудаков и шарлатанов, однако, как подозревал внук, Захар Алексеевич относился к увлечению мальчика уфологией – подростку такое простительно – не столь скептически, как пытался показать… А родители еще не видели, как абсолютно взрослый парень – их случайный сосед в поезде – на полном серьезе говорит о реальности сказок! Впрочем, не исключено, что местные вересковские легенды действительно вполне реальны, просто не стоит так буквально и дословно их трактовать – тогда, если всмотреться, и в сказках проступает зашифрованная истина, которую, конечно, никто не прятал, просто люди называли понятными себе именами непонятные явления. В городах – как правило, даже не слишком крупных, что уж говорить о мегаполисах – наблюдать за звездным небом практически не возможно, даже глубокой ночью небо отсвечивает всеми городскими огнями, меняя свой бархатно-черный или индиго-синий цвет на размытый желтовато-коричневый. Даже с крыши высотных зданий – если, конечно, ухитриться и как-то оказаться там посреди ночи со всем необходимым оборудованием – многого не рассмотришь. А в Вересково, где не было ни одного здания выше трех этажей, где небо было именно небом, а не узкими синими полосками между серыми громадами небоскребов… Если бы не необходимость распаковывать вещи и устраиваться во временном жилье, Эдик успел бы сойти с ума, дожидаясь вечера – а день выдался невыносимо долгим даже для начала июня! – Дедушка, а ты был в этом городе раньше? – в очередной раз проверяя оптическое оборудование, чтобы хоть как-то занять время, спросил мальчик. Захар Алексеевич неопределенно пожал плечами, демонстрируя видимую неохоту говорить на эту тему, но все же ответил. – В самом Вересково – нет, ни разу. Хотя я родился и вырос совсем неподалеку, на автобусе часа два ехать. Собирался побывать… но так и не довелось тогда. Последняя фраза явно подразумевала что-то еще, однако Эдик, почувствовав, что деду эта тема пришлась не по нутру, не стал требовать более детального рассказа. Да и мысли были заняты совсем другим. К счастью, телескоп не пострадал при падении – объясняться с дедом по этому поводу было бы весьма неприятно, не говоря уже о ценности самой по себе вещи. Мальчику очень хотелось, чтобы все понимали, что он – взрослый и серьезный человек, которому можно доверить дорогое оборудование без опасений, что он что-то сломает и испортит – не хватало только лишиться доверия дедушки из-за какой-то юной экстремальщицы! А девчонка еще и обиделась, хотя он старался быть дружелюбным – при том, что за подобное столкновение многие бы ей нагрубили! Впрочем, сестер у Эдуарда не было и о том, как следует вести себя с девчонками, он в свои почти пятнадцать лет имел весьма отдаленное представление, даже с маленькими. Хотя, наверное, в силу возраста она и оказалась довольно миленькой и забавной – еще не доросла до всех этих неприятных ужимок и ограниченных модой и косметикой интересов, что так донимали в одноклассницах… интересно, сколько ей, одиннадцать? Как раз с двенадцати-тринадцати у девочек становится совершенно невыносимым характер… Мало кто из школьных товарищей понимал его увлечение астрономией и уж точно никто не мог разделить тех неописуемых чувств, что приходили, когда Эдик смотрел в звездное небо… как правило, его это не слишком огорчало и даже не занимало, но все же – хотелось бы время от времени поговорить с кем-то, помимо дедушки, по-настоящему поговорить. Июньские ночи в этих широтах все равно были чуточку более светлыми, чем было необходимо, для наблюдения за звездами идеально подходили ночи августа и сентября, но сейчас, вдали от огней огромного города, над быстро заснувшим Вересково даже в июне было совсем неплохо. Неподвижный теплый воздух создавал прекрасную видимость, и световых помех уже часам к одиннадцати совсем не было, даже с обычным биноклем, без телескопа, Эдик мог разглядеть почти что угодно от таинственных небесных объектов до кратеров на Луне… хотя сейчас большая часть Луны тонула в тени, оставляя в небе лишь тоненький серпик, только ближе к концу месяца обещающий превратиться в полноценное ночное светило. Но Эдика это устраивало даже больше – яркая летняя Луна в своих более полных фазах частенько затмевала часть звезд, делая все небо гораздо светлее. Конечно, Луну тоже было интересно разглядывать, но мальчика давно уже интересовали более далекие и загадочные небесные тела и скопления. Тень, несколько крупноватая для птицы – да и не летали ночные птахи так высоко – промелькнула на фоне россыпи созвездий, заставив Эдика растерянно отпрянуть и недоуменно протереть глаза. Ему почудилось, что в зыбком свете месяца эта странная тень мелькнула серебром, но сказать с уверенностью за ту долю мгновения было трудно. «Спокойно! Это уж точно не НЛО, наверное, чей-то воздушный змей в ветках запутался…» Собравшись с мыслями, Эдик снова прильнул к телескопу. Стоит рассмотреть получше, потом расскажет деду, чтобы посмеяться вместе! Правда, упоминание о змеях тут же всколыхнуло в памяти полусказочные рассуждения этого разговорчивого Сергея… тоже забавно, конечно. Вот только мельком увиденный «летающий объект» был одинаково мелковат что для дракона, что для космического корабля! С другой стороны, с чего бы воздушному змею так беспокойно себя вести, когда и ветра-то почти нет? Запретив себе забивать голову ерундой, мальчик снова прильнул к телескопу, медленно, словно чего-то самому непонятного опасаясь, переместив трубу чуть ниже и левее, пока не «нащупал» прекрасно видимый на фоне ясного неба силуэт, уж определенно не принадлежащий припозднившейся перелетной вороне, более того, подозрительно напоминавший человеческий. Ребенка или, судя по довольно странного вида длинным волосам – очень миниатюрной девушки… Что там этот Сергей говорил о так называемых «звездных девах»? Эдик уже сожалел, что не воспринял все это всерьез и не расспросил об этой легенде подробнее, ведь вполне может быть, что возникла она после какого-нибудь имевшего место «мистического» явления… Между тем, силуэт, изобразив в воздухе чем-то смутно знакомое не лишенное изящества движение, мерцнул серебром скафандра и устремился прочь. Взметнувшиеся «волосы» как будто состояли не из отдельных волосков, как человеческие, а представляли собой копну тонких подвижных жгутиков… Лица в темноте и на таком расстоянии не получилось увидеть даже мельком, но Эдику почудились нечеловеческие глаза – огромные, выпуклые и стеклянно блестящие, как у огромной стрекозы. Небо опустело. Через какое-то время ошарашенной неподвижности, Эдик отпрянул от телескопа и, не обнаружив на получердачном помещении, где расположился для наблюдений, ни стульев, ни даже табурета, сел прямо на пол. Фотоаппарата под рукой, конечно, не оказалось, да и что получилось бы заснять при таком скудном освещении? Нет, дедушке об увиденном он рассказывать не стоит, одно дело – забавное недоразумение, другое – на полном серьезе заявить что-то столь невероятное. Кто угодно решит, что мальчик выдает желаемое за действительное… лучше продолжить наблюдения и попытаться собрать какие-то доказательства! И все же манера движения таинственной фигуры не слишком-то напоминала полет в традиционном значении. От полета тут было только то, что находилась она в воздухе, чуть выше верхушек деревьев, хотя не имела ничего, даже отдаленно напоминающего крылья. И на левитацию не похоже. Движения, как в каком-нибудь танце на льду, или… Роликовые коньки, вот что! Если приделать к ним крылышки, как на сандалии Персея, вернее, Меркурия… А прическа из «жгутов» – обиженно взметнувшиеся на прощание «узбекские косички»! Невероятно… Но все перед внутренним взором внезапно встало на свои места! Сергей был прав насчет «звездных дев», вот только не были они никакими умершими до венца человеческими девушками. Непонятно, кем или чем они были… но эта легкость и миниатюрность, если подумать – идеальное строение для межзвездных перелетов! Нельзя торопиться с выводами, это может быть обман зрения или игра воображения, Эдик не сомневался в том, что видел что-то, но фантазия вполне могла дорисовать «лишние» черты смутному образу… Все следует проверить и найти подтверждение! Он продолжит наблюдение за небом ночами и… И непременно разыщет эту странную девчонку – днем! Комментарий к ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 46. Алина http://img00.deviantart.net/2e93/i/2015/108/f/7/alina_and_edik__rollers_by_wladlena-d76zvcf.jpg

http://pre11.deviantart.net/a9f9/th/pre/i/2015/108/b/5/alina_and_edik__stars_by_wladlena-d76zvs8.jpg

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 47. Ольга ======

Что и говорить, Ядвига весьма помогла обрести в мирской жизни «официальный статус», но теперь, когда предстояло не притворяться на время, а действительно – жить среди обычных людей – девушка не видела ровным счетом никаких причин оставаться в Вересково. Только поможет Берегиням выпутаться из заварившейся истории – и все. Конечно, история эта в жизни девчонок отнюдь не последняя, но, в конце концов, для того и существуют Берегини. Стоит доверять им чуть больше и признать, что со своей миссией девочки, пусть и не соответствующие ее представлениям о том, какими Берегиням следовало бы быть, справиться способны. Не то, чтобы совсем без посторонней помощи, но без постоянного курирования и опеки – вполне. Да и Виктория, похоже, так и не простила ни Ольге, ни Монастырю развязки этой истории с мэром, чувствовала себя виноватой… вернее, считала, а эмоционально наверняка обвинила как раз Ольгу. И настоятеля, с самого начала знавшего, что освобожденная лебединка захочет расквитаться со вчерашним хозяином, но не предупредившего Берегинь. Бывшая послушница, впрочем, тоже понимала это с самого начала, а не обсуждала с девочками просто потому, что это казалось таким очевидным… Какой смысл полагать, будто они шестеро «разрушили жизнь» мэру? Он сделал это сам, своим необдуманным поступком много лет назад, а сейчас все всего лишь увидели естественные последствия. Почему Виктории так нравилось винить себя и других в том, что не имело к ним ровным счетом никакого отношения? Но – хватит уже. Девчонок по своему образу и подобию не переделать, так пусть действуют теми методами и силами, в которых чувствуют уверенность. А Ольге следует завершить начатое и предоставить Берегинь самим себе, задумавшись, наконец, о собственной жизни и цели. Наверное, поискать призвание в каких-нибудь учебных заведениях силовых структур или даже военных – для мира людей идеальное прикрытие, чем еще можно заняться в восемнадцать лет, как не поступать на обучение? Девушек, конечно, в такие организации берут неохотно, но талант и навыки Экзекутора будут полезны, да и перспективное прикрытие для, собственно, экзекуторской деятельности… Не обязательно же становиться похожей на этого брата Эдуарда! И почему все обращались «брат» к вольному Экзекутору, никогда в Монастыре не числившемуся? Подозрительный тип, что ни говори… или это просто ее же личная неприязнь? Впрочем, дела монастыря давно уже не должны ее интересовать! – Оленька, добрый день! О чем Вы так напряженно размышляете, душа моя? Девушка поморщилась. Только Гавриилу хватало дури обращаться к ней так… последнее время этот улыбчивый субъект становился все более любопытным и навязчивым, трудно сказать, что на самом деле ему было нужно, но… в следующем году ей в вересковской школе уже не работать, может, стоит ненадолго забыть решение держать в узде свой характер и, хотя бы на прощание, поучить этого типчика манерам? Матушка Любава была бы недовольна такими желаниями воспитанницы, но… хотя бы представить себе это можно. Прокрутив в мыслях подробности абстрактной «расправы» Ольга воспарила духом настолько, чтобы даже суметь улыбнуться Сивину в ответ и максимально вежливо осведомиться, какого беса ему надо. Ни физкультура, ни информатика в экзаменах почти не оказались затронуты, поэтому в школе им обоим делать с окончанием, собственно, занятий, оказалось практически нечего. Ольга использовала опустевший зал для собственных тренировок, а вот Гавриил страдал от безделья и вязался с разговорами то к ней, то к еще одной молодой преподавательнице – Анне Симоновне Хренниковой. Увы, та как раз оказалась загружена буквально по свой «конский хвост», помимо физики после увольнения Северинова взяв на себя еще и химию (школа уже пережила три локальных пожара и бесчисленное количество взрывов в лаборатории, но директриса искренне надеялась, что до сентября здание выстоит, а ей удастся нанять нового педагога). – Какой смысл отсиживать трудодень в четырех стенах, если делать тут все равно нечего? – воодушевившись столь редкой со стороны девушки приветливостью, невинно заметил Сивин. – В июне большая редкость действительно хорошая погода: либо дожди стеной, либо удушающая жара, третьего, как правило, не дано. Может быть, прогуляемся по городку часов до пяти, главное-то, к шести быть на месте, а Олимпиадочке сейчас не до того, чтобы проверять, чем заняты сотрудники… Ольга уже открыла было рот, но ответить Гавриилу, что он может куда угодно, лишь бы подальше, отправляться погулять в одиночестве, не успела. – Знаете, на Сувенирном переулке снова открылся совершенно уникальный книжный магазинчик… Вроде бы зимой там подрабатывал какой-то студент, сам владелец за прилавком стоять не может, но я приехал в этот город позже, когда магазин уже стоял закрытый, а очень любопытно было бы посмотреть… – Снова открылся? – Ну да! Вроде бы этот парень, ну, продавец, вернулся буквально на днях и… Вроде бы, он говорил еще что-то, но Ольга уже вынуждена была научиться воспринимать пустую болтовню не более чем шумовым фоном, выделяя только слова и фразы, способные оказаться важными, иначе вне монастыря, особенно в школе, и недели в относительно здравом уме не протянуть. Неужели Сергей вернулся? Как-то не особенно верилось, что только из-за того, что мучения с защитой диплома завершились – вероятно, благополучно… Все-таки, когда имеешь дело с драконом на побегушках у Темного Князя – пусть даже в данный момент этот дракон и заключен в человеческом обличье – нельзя просто проигнорировать его появление в городе… Наверное, если бы Ева могла подслушивать чужие мысли, она весьма ехидно уточнила, что дело, конечно, именно в этой причине… – Ну, хорошо. Пошли в этот твой книжный магазин. От неожиданности Гавриил перестал болтать глупости и недоверчиво, явно выискивая скрытый подвох, на нее уставился. Но брать свои слова назад мужское тщеславие не позволило, поэтому Сивин снова – хотя и не настолько искренне, как поначалу – изобразил сияющий оскал и предложил руку, слегка успокоившись, когда Ольга этот жест проигнорировала. Мир все-таки не сошел с ума. «Что-то в этой его привычке постоянно скалиться… лошадиное. Хотя черты лица, вроде, вполне приятные. Да еще фамилия эта…» – Вы ведь пришли работать в эту школу немного раньше меня, Оленька? Возможно, мой вопрос покажется немного странным… но вы ведь замечали, здесь все это время происходили, скажем так, не совсем обычные вещи. Эта таинственная эпидемия, о которой было столько разговоров, или некоторые люди, которые начали вести себя несколько странно – это ведь малая толика всего, что здесь творится. Чего стоят эти разговоры о мальчишке, вообразившим себя, гм… каким-то домашним животным. Ольга едва сдержала смешок, оценив деликатность Гавриила. – Кроме того, мне почему-то показалось, у вас на особом счету пять девочек из старших классов, только с ними вы ведете какие-то дополнительные занятия, я часто замечал, как они задерживались после уроков… но, по крайней мере, Евгения точно не похожа на человека, у которого были бы способности или интерес к физкультуре… Вот уж точно – меньше всего похожа! Непонятно только, к чему этот Сивин клонит… – Просто я заметил, что абсолютно все необычные происшествия прямо или косвенно связаны хотя бы с одной, а чаще всего и с несколькими из этой пятерки? Вы никогда… не замечали в их поведении ничего необычного? – По-моему, они совершенно типичные девчонки своего возраста. Даже слишком типичные! – искренне ответила девушка. Конечно, именно это и должно было считаться нормальным, однако ее, выросшую совсем в других правилах и нормах, многое из этой «типичности» продолжало глухо раздражать. – Не понимаю, что вас здесь интересует. И, если так, то почему вы не расспросили саму Еву, мне показалось, она весьма охотно с вами общается. Даже на факультатив записалась, хотя с компьютерами у нее вряд ли лучше, чем с физической подготовкой! – Да, и это весьма странно. Евгения весьма разговорчивый и открытый ребенок… иногда чересчур даже, – на сей раз примешав к голливудскому оскалу толику смущения, Гавриил зачем-то ущипнул себя за мочку уха. – но, стоит коснуться определенных тем, как в рот воды набирает. А ведь она была первой жертвой этой таинственной эпидемии… и тот сошедший с ума юноша, вроде бы, был как раз ее парнем. Как раз в этом стечении обстоятельств Ольга не видела ровным счетом ничего удивительного – она бы поразилась, если, являясь парнем Евы, кто-нибудь сумел бы сохранить здравый рассудок! – Меня всегда интересовало все загадочное и необычное… а на загадки у меня чутье, поэтому я и приехал в Вересково. И Вы, Оленька, сдается мне, одна из главных тайн этого города. – Глупости! – увернувшись от попытки Сивина приобнять ее за плечи, снова совершенно искренне огрызнулась девушка. Если кто-то в этом городе еще, вне сомнения, нормальный и самый обычный человек, то это она! – Кстати, вот и ваш магазин! – Так вы уже бывали здесь раньше? – Приходилось… Теперь бывшая послушница уже сожалела, что согласилась на эту прогулку. Что за поспешное необдуманное решение? Навестить Сергея, если он, конечно, действительно вернулся, можно было бы и позже – в одиночестве. Гавриила ведь и магазин наверняка интересует в качестве «очередной загадки», бес знает, что ему здесь уже удалось раскопать и сопоставить… А добавлять еще одну проблему к уже существующим – это чересчур! Сивин в задумчивости потер подбородок, быть может, припомнив, как легко Ольга способна перейти от слов к ударам в челюсть, когда ей что-то не нравится, и расспросы прекратил. Но наверняка же ему показалось тогда странным… в челюсть-то он схлопотал, обнаружив девушку без сознания после стычки с мэром и лебединкой. Что ни говори, валяться с утра пораньше на школьном крыльце без сознания – занятие навевающее многим людям какие-то странные подозрения… Чертов Гавриил уже перед дверьми магазинчика на пару шагов обогнал спутницу, галантно распахнув перед ней дверь и предоставив первой оказаться в довольно тесном торговом зале… прямо лицом к лицу с Сергеем. – Ну… привет, – после полуминутного молчания первым заговорил юноша. Понимание того, на кой черт она вообще сюда явилась, окончательно ускользнуло от Ольги. Даже если Сергей опять что-то и затеял, можно подумать, из него что-то получится вытянуть! Только туману напустит… Не потому же первым же порывом было непременно его увидеть, едва услышав о возможном возвращении. Ладно! Теперь она знает, с кем имеет дело, и вполне может разобраться в ситуации… да и просто справедливо не верить ни единому слову дракона! Но какой тогда смысл вообще о чем-то разговаривать?! – Сергей, я только хотела… – Так вы что, знакомы?! – как-то без обычного своего воодушевления, можно даже сказать, кисло поинтересовался за спиной девушки Сивин. Выразительная мордашка Сергея слегка вытянулась. – А ТЫ-то что здесь делаешь?! – в тон, не слишком-то приязненно, поинтересовался Змей. Гавриил уставился на Ольгу с разочарованием, достойным детсадовца, случайно раскрывшего коварство взрослых, вместо деда Мороза подсунувших местного дворника в накладной бороде, после чего с негодованием обернулся к Сергею. – Я-то как раз спросить хотел, что ты здесь делаешь – и не смей заявлять, что первым спросил, зараза подколодная. Все равно не поверю, что одному из лучших выпускников МГУ не нашлось другого занятия, кроме как книгами в подобной тьмутаракани приторговывать! – Какое совпадение, вот и мне слабо верится, – быстро совладав с собой, Сережа перешел на совсем уж медоточивый елейный тон. – что другому выпускнику из лучших, причем куда более востребованной, нежели культуролог, специальности, не нашлось в Москве рабочего места. Опять тебя в чужой огород понесло, скотина рогатая? – Он еще и… – ни к кому конкретно не обращаясь, начал было патетически восклицать в потолок магазинчика Сивин, но оборвал себя на полуслове, снова с разочарованием покосившись на Ольгу. – Никогда бы не подумал… но, наверное, следовало бы, хотя… жаль конечно. – Думать? – окончательно перестав понимать происходящее, переспросила Ольга. Сергей сдавленно хмыкнул, а Гавриил на миг продемонстрировал весьма театральное негодование. Надо же, у этих двоих так много общих черт! Впрочем, они и есть одинаково уверенные в собственной неотразимости самоуверенные заразы, это она и раньше подмечала! – Не обращай на него внимания, Олененок. Гавриил еще в университете завидовал моей неотразимой внешности и природному обаянию! Что, в принципе, и требовалось доказать. – Скажи лучше, твоей милой привычке считать абсолютно любую девушку теоретически своей! – Идиоты! – пробормотала Ольга, более-менее разобравшись в ситуации. Если Гавриил и был старше Сергея, то на год-два, не больше, а судя по замечанию насчет выпускников, они, скорее всего, учились на параллельных или смежных потоках разных факультетов. Непонятно только, знал ли Сивин что-то о реальном мире, или его приятельские отношения с драконом ограничились дружеским соперничеством в беготне за девушками и от девушек. Она-то зналась с Сергеем долгие годы, как выяснилось, ничего на самом деле о нем и не зная. Надо будет поинтересоваться у Сергея позже – здесь ему обманывать подругу детства, вроде бы, бессмысленно. Ей он просто так, из вдохновения, никогда не врал… – Я тоже очень-очень по тебе соскучился, Олененок! – протянув руку над прилавком, Сергей попытался провести тыльной стороной ладони по щеке девушки, но Ольга отступила на шаг. – Надеюсь, Гавриил тебе еще не слишком надоел? Ты, скажем так, его типаж. Поэтому он постоянно и дуется, считая, будто я увожу понравившихся девушек прямо у него из под носа… – Трепло! – с чувством констатировал Сивин. – Когда это такое было?! – Да хотя бы и прямо сейчас! – с неожиданной ловкостью перемахнув прилавок (а в детстве-то Ольга, которая, между прочим, была на пять лет младше, вынуждена была по полчаса дергать его за руку и уговаривать, что перелезть забор или перепрыгнуть канаву совсем не страшно!), треклятый гаденыш заключил ее в слегка демонстративные объятья. Опешившая девушка даже не сразу сообразила стукнуть его локтем под ребра, хотя обычно это происходило на уровне рефлексов почти без участия сознания. – Сережа, прекрати придуриваться, в конце концов… Завершить свое возмущенное шипение бывшая послушница не успела. Снова хлопнула двери – не с улицы, а из внутреннего зала магазинчика, заставив всех троих обернуться. На долю мгновения Ольга злорадно понадеялась, что явился хозяин книжной лавки, с которым Сергею придется объясняться за подобное поведение на рабочем месте – он, конечно, способен, что называется, ясными глазками оправдаться при абсолютно любых обстоятельствах – иначе она сама его еще несколько лет назад благополучно прибила – но все же полюбоваться на это сейчас было бы небезынтересно! Но, увы… за прилавком, потрясенно хлопая огромными серыми глазищами и беспомощно опустив руки, стояла Елена, которую Берегини уже полгода безуспешно разыскивали.

Что называется – ситуация.

Повисшую тишину нарушил приправленный довольно приятным звоном стук, золотой браслет-дракончик, словно ожив на мгновение, соскользнул с тонкого запястья девочки и затанцевал по лакированному дереву прилавка. – Извините… – словно бы и не заметив этой потери, пробормотала Елена, старательно краснея и пятясь обратно к двери во внутренний зал. Только когда дверь снова хлопнула, Сергей догадался выпустить бывшую послушницу из объятий. Вид у него был наигранно-виноватый, но вполне искренне огорченный, с поправкой на его обычную манерность, на изящном личике в результате проступила практически театральная скорбь. Ну конечно, он-то явно рассчитывал, что Лада поможет ему вернуть способности дракона после своей инициации, а теперь, похоже, готова разочароваться в лучших чувствах! Не говоря уже о том, что Сергея непременно ждет, вздумай девчонка пожаловаться князю на «аморальное поведение» ручного дракончика! На его счастье, скорее всего, этого Елена не сделает… – Разве твоя реплика в подобном случае не «Солнышко, я все могу объяснить!»? – к своему ужасу, почувствовав в собственном голосе ядовитые интонации Евы, осведомилась девушка. – С возвращением в Вересково, Сереженька! Змей честно попытался изобразить по-детски беспомощную обиду, но по сравнению с обычной его артистичностью выглядело это слабовато – отвлекали какие-то собственные мысли, о которых ей можно было только догадываться. Осиротевший браслет-дракончик, даже как-то потускнев от огорчения, притих на прилавке.

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 48. Елена ======

«Я не рассчитывала ни на что с самого начала. Никогда!» – в очередной раз мысленно напомнила себе Елена, растянувшись на кровати и отрешенно уставившись в потолок. Не чувствовала же она себя уязвленной, понимая, что с какими-нибудь литературными и киношными персонажами, в которых время от времени влюблялась когда-то раньше, ничего быть не может. Даже из-за Матвея, который вполне себе существовал на самом деле – не чувствовала… казалось бы, такие вещи нельзя сравнивать, но… Она сама виновата. Вообразила, что сказка ворвалась в реальность, что появилась надежда на чудо, что… все то, что было раньше, можно не считать, что теперь жизнь пойдет по совсем другим законом. Рано или поздно пришлось бы понять, что не пойдет. Волшебство может быть реально, могут существовать драконы-оборотни, происходить удивительные события, но жизнь остается жизнью. И взрослым привлекательным юношам в этой жизни продолжают нравиться соответствующие девушки – взрослые и привлекательные. Такие, ради которых можно рискнуть жизнью. Непонятно даже, почему Елена об этом еще полгода назад не задумалась? Слишком много, наверное, выпало новых событий и новых открытий на эти полгода. И слишком привычно было восхищаться подобным поступком со стороны, словно бы очередной вымышленной историей, когда, вроде бы, и не важно, что в этой истории совсем другая героиня. И откуда только постепенно пришла эта уверенность, будто ворвавшаяся в жизнь сказка – про нее? Только потому, что она – Лада? «Но зачем было заставлять меня… увидеть?» Пусть какие бы то ни было отношения между ними и существовали только в ее мечтах – но хотя бы эти мечты у нее были. А теперь? Милена куда-то запропастилась – последнее время девочка довольно редко видела свою необычную наставницу, да и вызвать мавку сама, с помощью диадемы, не могла. Впрочем, для разговора по душам менее подходящей кандидатурой мог быть только Александр – представив себе скептицизм на скульптурном личике Милены от признания, что ее протеже вздумала расстраиваться из-за парня, да еще Змея к тому же… б-р-р! Нет, мавка, наверное, промолчала бы и не стала напоминать, что от мужчин нельзя требовать невозможного, но девочка и так в достаточной мере себе представляла, что та подумает! Магда тоже помалкивала, хотя вряд ли от ее внимания укрылось, что с руки Елены браслет исчез. Будь они действительно подругами, Елена сама, наверное, пожаловалась бы на скверное настроение из-за всего этого: в конце концов, маленькая гарпия сама была неравнодушна в Сергею и, в какой-то мере, даже могла бы ее понять. Вот только сомневалась Елена как в умении Магды «болтать по душам», так и в дружеских ее чувствах к «госпоже». Влюбленность иллюзорная, дружба понарошку, в силу приказа, брат, старательно поддерживающий дистанцию… и все прежнее – в прошлом. Приемные родители, почему-то внезапно покинувшие город, как только она оказалась во владениях князя – девочка не сразу осознала, что не смогла даже попрощаться с ними, а теперь понятия не имеет, где искать. Марго, отчего-то невзлюбившая Эльвиру Страхову… Не потеряла ли Елена больше, чем приобрела? И уладится ли все после ее инициации как новой Лады?

А ведь она по-прежнему может подвергаться какой-то непонятной опасности. У Надежды была и полностью раскрывшаяся сила и Светлый Витязь, но и это не защитило ее, а на что может рассчитывать Елена? Особенно если что Сергей, что Магда исключительно по приказу Александра… развлекают ее. Чтобы самого князя беспокоила пореже.

Наверное, стоит прислушаться к совету Милены и поговорить, наконец, с Берегинями начистоту. Или почти начистоту. Быть может, им все же удалось узнать о происходящем хоть немного больше.

Дарья

– Ты меня слушаешь, или нет? – нельзя было назвать локоток Евы таким уж острым или жестким, фигура водяной Берегини вообще старательно избегала подобных характеристик в своем проявлении, однако, кажется, для бока Дарьи знакомство с ним непременно должно было закончиться синяками. – Предполагалось, что это ты будешь меня слушать, – пытаясь придать голосу необходимую строгость, откликнулась огневка. Она, конечно, и не ждала ничего особенно приятного от согласия помочь Евгении с программой летней школы, коль скоро та осталась без своего верного рыцаря списываний и подсказок… но ярое стремление подруги думать о чем угодно, кроме, собственно, учебы, то и дело откликалось глухим раздражением, которого Дарья позволять себе не любила. Она училась без особых проблем, значит, как подруга, обязана была помочь, когда проблемы возникали у других… но помогать по определению можно только тому, кто хоть что-то делает! Как будто, честное слово, ей самой было больше нечем заняться в самом начале каникул, кроме как вбивать в кудрявую головку Евы, занятую явно более возвышенными вещами, все эти формулы, правила события и даты?! И как Мартынко ухитрялся это выдерживать? – Ну, сделаем перерыв ненадолго, – скорчив умоляющую мордашку, отмахнулась от возражений наследница русалки Даны. Дарья только сокрушенно покачала головой. Уйма времени требовалась, чтобы Ева, весьма бойкая во всем остальном, смогла «раскачаться», настроиться, так сказать, на учебный лад – и, не успели взяться за дело – «перерыв ненадолго»! Так и с места-то сдвинуться проблема! – Сделаем, – пытаясь скопировать не то мамины, не то Маргошины железные нотки, согласилась она. – как только ты сама прорешаешь упражнения по этой теме, так сразу и прервемся минут на пятнадцать, прежде чем переходить к русскому языку. – Ну неужели тебе совсем меня не жалко? – патетически воскликнула подружка, но Даша снова, на этот раз молча, качнула головой. Она твердо намеревалась закончить с занятиями до четырех часов – Никита пригласил девочку в кино на этот вечер и Дарья, хоть это и было несколько малодушно, рассчитывала улизнуть из дома до того, как с работы вернется мама. Не хотелось бы испортить настроение перед первым в своей жизни свиданием очередным нравоучительным «серьезным разговором», смысловое наполнение которого она и так уже наизусть знала. Но делиться с подругой этими планами Даша тоже не хотела: во-первых, это подкинуло бы Еве козырь в уговорах «отложить на следующий раз» часть намеченной на сегодня программы – стоит выдать, что тоже торопишься, и этого разговора не избежать – во-вторых, возможность поболтать о мальчишках, особенно по такой «уважительной» причине, заставила бы последние робкие помыслы об учебе окончательно испариться из сознания Евгении! Думать новая Дана умела, и довольно неплохо, но только вот все не о том – если у нее и были проблемы, то с умением сосредоточиться. – А до Алининого дня Рождения, между прочим, и осталось-то всего ничего! – с обидой в голосе многозначительно добавила Ева, в очередной раз, продемонстрировав уникальный скачкообразный поток своего мышления. Даша автоматически кивнула. – Ну, подумай сама, разве не здорово было бы отметить его в кафе, как у нас всегда было принято? – Во-первых, – вопреки своему твердому решению, все же позволяя увести разговор в сторону от занятий, сочла необходимым ответить Дарья. – сейчас это только напомнило бы Алине о смерти Ядвиги Светозаровны, а это уж точно будет не лучшая праздничная атмосфера… – А вот и нет! Она часто говорила, что здорово было бы, если бы кафе снова заработало! – Во-вторых, как ты себе это представляешь? Ни родители Алины, ни Ольга не станут этим заниматься, а мы все просто не имеем такой возможности! – Имеем – если с их разрешения! Дашка, ну сама подумай – какой замечательный это был бы сюрприз! Разве тебе не понравилось, как здорово мы все устроили на твою собственную днюху?! Если не понравилось – так и говори! А Анечка обещала нам помочь приготовить всяких вкусностей! Представляешь, как все получится здорово?! – Не уверена… С тяжелым вздохом облокотившись на заваленный учебниками и тетрадями стол, Евгения подперла кулачками щечки и выразительно надула губы. – А ты никогда и ни в чем не бываешь уверена! Если на каждом шагу до бесконечности решать, правильно поступаешь или неправильно, на то, чтобы сделать в жизни вообще хоть что-то, времени просто не останется. Так и будешь сомневаться! Как, кстати, у тебя дела с Никитой? – В данный момент я нисколько не сомневаюсь, что нам стоит вернуться к занятиям, а не болтать на посторонние темы! – все еще стараясь сохранять твердый тон голоса, но непроизвольно отводя глаза, возразила Даша. – Порой мне кажется, – не обратив на это видимого внимания, продолжала Ева. – что ты все же изменилась из-за всего того, что с нами всеми теперь происходит… но еще чаще – что ты предпочла бы, чтобы ничего вообще не происходило бы, а мы продолжали жить в точности так же, что и год назад! Не то, чтобы Дарья имела что-то против прежней жизни… многих неприятностей, да и бед, быть может, они могли бы избежать. Марго не переживала бы сейчас из-за судьбы лучшей подруги, Евгения не оказалась бы в больнице и теперь ее не пришлось бы вытягивать за уши с еще большим, чем обычно, сопротивлением пытаясь догнать школьную программу, сама Дарья не подверглась бы нападению Йотуна… а без этого, быть может, никогда бы не решилась ни перечить маме, ни пойти, наконец, на контакт с Никитой, так и продолжая вздыхать из-за уголка! Да уж, пожалуй, не от всех перемен она теперь решилась бы отказаться! – Какой смысл думать об этом, когда все так, как есть? – А почему бы всему не быть таким, как ему быть? Даша не нашлась, что ответить. Может быть, дело было в том, что на будущее свое люди еще вполне могли влиять, в то время, как прошлое превратилось в константу… но, как ей показалось, разговорчивая подружка имела в виду не это или не совсем это – разумный и правильный путь на самом деле не всегда действительно оказывался лучшим. Хоть Дарья и продолжала именно такой путь считать наиболее оправданным, и это не раз подтверждалось, как, например, с безумной затеей остальных вломиться в дом мэра, действительно ничем хорошим не закончившейся, но… все же были в прошлом и такие примеры, в которых девочка ничуть не сожалела о том, что действовала не так, как диктовали обычные правила. – Допустим, если у нас есть время еще и на самостоятельную подготовку кафе к празднику, хотя это у тебя его нет ни одной лишней минуты… – Ну, ради Альки, я думаю, парой занятий можно и пожертвовать! – Ты пожертвовала бы ими и просто так, для самого факта «жертвования». Не в этом дело… – А ты знаешь, – бестактно перебила Ева, понизив голос, хотя они и так были в комнате одни. – что у Альки появился поклонник? Минут сорок, наверное, про нее расспрашивал – давно ли ее знаю, какая она вообще, что ей нравится – ну и все такое! Я даже опоздала из-за него немного… – Я заметила, – хотя это тоже было не особенно вежливо, с лёгким сарказмом согласилась Даша, сразу заподозрившая, что это не таинственный поклонник Алины Еву сорок минут расспрашивал, а сама подруга, желая хоть слегка отдалить перспективу опостылевшей зубрежки, обстоятельно вывалила на него сведения, начиная со времен, когда они с Алиной в соседних колясочках по вересковскому парку ездили! Огневка со смешком понадеялась, что паренек выдержал это испытание судьбы стоически – а то маловато в последнее время стало среди мальчишек способных на подвиги. – Раз уж ты настроена пропустить пару занятий, сегодня нам стоит хотя бы попытаться продвинуться подальше. – Ну Дааааш! Я говорю, какой-то парень интересуется нашей Алькой, а тебе как будто и вовсе не интересно! – Это их личное дело! – А что, если это шпион, ну, ты понимаешь, с ТОЙ стороны? Он, кстати, спрашивал и о том, не замечала ли я за Алиной чего-нибудь странного или необычного! Дарья пожала плечами. Ну, зачем кому-то из волшебного мира интересоваться «странным или необычным» в жизни Берегинь – ведь как раз для обитателей «той стороны» ничего странного в необычных вещах и не было! Хотя, если она сейчас убедит подружку-болтушку сосредоточиться, наконец, на занятиях, это будет чудом даже по меркам волшебного мира! – Я пригласила его на праздник, чтобы присмотреться повнимательнее! – в очередной раз поражая своей виртуозной логикой, подвела итог Ева. – Если он шпион, наверное, как-нибудь себя выдаст, а если нет – будет неплохой повод им поближе познакомиться, здорово я все придумала, правда? Он, кстати, довольно симпатичный, этот Эдик… ушастый, правда, слегка, и веснушчатый, но уж Альку такие мелочи жизни не волнуют, а… – Квадрат суммы и разности двух выражений! – непедагогично повысив голос, рявкнула Дарья. – Или последующие полчаса именно эта «мелочь жизни» начинает волновать тебя, либо ищи себе другого репетитора, потому что зря терять время я не хочу! Не решившись возразить – а вдруг и правда не захотят больше с ней заниматься? – Ева ограничилась обиженным фырканьем, и с трагической покорностью судьбе уткнулась-таки взглядом в тетради. Даже кудряшки слегка поникли. Даша с трудом подавила вздох облегчения, боясь испортить и без того недолговечный произведенный эффект… но у самой теперь уже не без труда получалось сосредоточиться. Было ли неразумным поступком, например, ее решение пойти с Ником в кино? Мама, безусловно, сочла бы это именно таковым, но Дарья предпочитала думать, что это всего лишь предвзятое суждение, можно даже сказать, своего рода ошибка. Значит, то, что с первого взгляда кажется неразумным, может просто оказаться ситуацией, требующей особенного рассмотрения – и все окажется совсем даже наоборот! Но как отличить такие ситуации? Евгения, должно быть, действовала интуитивно… но, судя по количеству глупостей, которые Ева постоянно совершала, это был не самый действенный метод. Но иногда… А ведь Даша гораздо решительнее себя чувствовала в моменты, когда для сомнений просто не оставалось возможности! Когда было сомневаться в столкновениях с Йотуном, например? Тут Ева права, происходящее в жизни заставило их измениться – не научись Дарья решительности, она теперь не поручилась бы даже за свою собственную жизнь! Но ведь когда-нибудь это закончится? Но неужели она обязана переменам в собственном характере исключительно чертовщине вроде инистых великанов? Ведь это нормально – меняться с возрастом, начинать смотреть на жизнь более уверенно… И не бояться поступать так, как сама считаешь нужным и правильным, а не уступая как-то так установившимся в жизни традициям, притворяющихся законами этой жизни. Чему-то, быть может, стоит поучиться и у Евы, сейчас, высунув кончик розового языка в уголке пухлых губ, с преувеличенной сосредоточенностью карябающей что-то в тетради? – Может быть, – молча понаблюдав за мучениями водной Берегини какое-то время, неожиданно для себя предложила Даша. – попробуем все вместе разучить небольшой танцевальный номер в честь открытия кафе?

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 49. Коля ======

В четвертой главе я увидел любовь.

Я страстью пылал и на все был готов.

Она соглашалась – короче, все было в порядке.

Но я отвечать ожиданьям не стал

И бросил ее в середине листа –

Ведь должен герой обладать хоть одним недостатком.

Филигон Кендер «Песня главного героя»

– Так вы разговаривали с Фомой? – с растерянным огорчением переспросил Николай у стоящих напротив девочек. Маргарита и Виктория переглянулись, кажется, совершенно не понимая причин подобной реакции. – Именно так, – после короткой паузы кивнула Марго. Юноша помолчал, пристально изучая каждую черточку ее немного чересчур невозмутимого, но оттого еще более безупречного лица, заглянул в спокойные светло-зеленые глаза… Хотя и сам не сказал бы с уверенностью, чего пытался там найти. А его прекрасная дама отнеслась к такому пристальному вниманию, как и положено девушке красивой и хорошо о своей красоте знающей – словно бы и не заметила долгого взгляда вовсе. – Но ведь я просил сказать мне, если вы снова его увидите. – Именно это мы сейчас и сделали, – с ноткой легкого раздражения ответила Маргарита. Возразить было нечего. А стенать о том, что тебя не понимают и не желают понять, Коля считал глупым и недостойным мужчины поведением. И все же – хотя бы к себе самому можно и обратиться с таким риторическим вопросом – почему? Почему, что бы он ни говорил и ни делал, она все равно не понимала. Другие тоже, но непонимание других не вызывало и десятой доли огорчения. – Коля, – наверное, прочитав что-то на его лице, блондинка подняла руку, чтобы погладить юношу по щеке тыльной стороной ладони. – Фому ловить – самое бессмысленное, чем сейчас вообще ты можешь заняться! От денег, которые он

стащил, вероятнее всего, ничего уже и не осталось, а твои вдохновенные укоры ховала просто пропустит мимо ушей – для него же в совершенном поступке нет ничего постыдного. Николай с легкой заторможенностью помотал головой. Ну как же так? Вороватость полудомового с самого начала вызывала опасения, но юноша постарался убедить себя, что это не более чем влияние среды, что бесправный в волшебном мире помесенок просто не мог бы выжить иначе – в конце концов, Фома был их товарищем, ни сам Коля, ни бес Витек не сомневались, что на самом деле тот вовсе не чужд благородства… – Отдать его этим «обманутым вкладчикам» – пусть сами и выжимают свои кровные, а нас оставят в покое! – пробасил из-за спины мысленно упомянутый Витек, заставив Маргариту слегка нахмуриться, а Николая – с негодованием обернуться. – Как ты можешь говорить такое? Беса, конечно, тоже можно было понять. После аферы домовенка многие из навербованных «соратников» теперь не против были встретить любого из троих вождей несостоявшейся революции в переулке потемнее, что практически заказало куда более заметным, чем Фома, Коле и Витьку проход в волшебный мир, да и по человеческому приходилось ходить с оглядкой. Внимать убеждениям, что все произошедшее – досадное недоразумение, которое вполне можно уладить, не прибегая к варварским методам, никто не желал, после последней попытки только Витек, посредством грубой силы, и спас Николая… Их парень тоже не мог обвинять, чувствуя свою вину за произошедшее: Фома действовал от его имени, легко было предположить, что с его ведома и одобрения, а потерянные деньги у несчастных существ, страдающих под гнетом тирании, уж точно не были лишними. Если бы он только проявил больше внимания к Фоме, сумел бы удержать его от пагубного соблазна, убедить… Нет, если бы теперь Колю хотя бы приняли всерьез, позволив все это исправить! Под негодующим взором Витек покладисто устыдился и потупился. – Фома наш товарищ, мы должны помнить об этом! Я сам не в меньшей степени несу ответственность! – твердо проговорил Коля. – Я всем возмещу убытки… просто не сразу. Заработаю и возмещу… – Подрабатывая дворником? – как-то неприятно, даже немного ядовито уточнила Маргарита, заставив опустить глаза уже самого Николая. Если зимой и весной Коле и Витьку довольно часто перепадали нехитрые заработки: крышу там какой-нибудь одинокой старушке от снега очистить или огородик вскопать – то с наступлением лета находить работу становилось все труднее. Сейчас они продолжали квартировать у Михайлины, к стыду юноши, практически сев доброй женщине на шею. Смущало еще и то, что Маргарита сочла это поводом снова заговорить о колледже и о работе на ее отца – как будто сейчас он мог себе позволить этим заниматься! Конечно, накопить на компенсацию так получилось бы быстрее, но заставило бы увязнуть в куда более глубокой кабале. А девчонки еще и посмеивались, уверяя, что это вполне по-рыцарски: поступить на службу к отцу дамы сердца! Может и так… но не курьером же с перспективой выбиться в менеджеры! Недостойной работы – если это честная работа – по мнению Николая, не было, но пробиваться в свет за счет любимой девушки – в этом был привкус подлого расчета! Ну, уж нет, в своей судьбе он всего добьется сам, всего, чего действительно должен добиться! А она почему-то не понимает… – Да уж придумаю что-нибудь, – невнятно ответил Коля. Теперь он не смотрел на девушку, но словно бы чувствовал, как в ясных зеленых глазах появилась даже не обида – это было бы мелко и недостойно ее – а какое-то глубокое огорчение, почти печаль. В такие минуты она особенно походила на ту Прекрасную Даму, какой и должна была быть, но… Николай не стал оборачиваться, чтобы заглянуть в эти глаза. – Фома передал мне письмо от Елены, – продолжала Маргарита, некоторое время помолчав словно бы в ожидании чего-то. – Она хочет встретиться и поговорить. – Но лично я не уверена, что мы можем ему доверять, – вставила Вика. – особенно в свете этого вашего… происшествия. – Фома не шпион и не предатель. Он… он мог не совладать с искушением, поскольку всю свою жизнь был воришкой и, в столь агрессивном мире, просто не мыслил другой участи, но, я уверен, он точно так же сожалеет о произошедшем и хотел бы исправить, но… Виктория покачала головой, как-то странно закатив орехово-карие глаза. – А письмо Елены я как-то уж ни с чьим не спутаю, – почему-то пряча взгляд, поддержала Маргарита. – Если уж на то пошло, то и Елене мы не можем стопроцентно доверять! Она добровольно присоединилась к этому Князю, откуда нам знать, что это не ловушка? Он говорил, что не станет сам начинать войну, но что помешает обвинить нас во вторжении, если мы согласимся на эту встречу? – Как бы то ни было, Елена в опасности, все нам твердят об этом, и я не собираюсь упускать шанс поговорить с ней! – отрезала Марго, заставив Колю, отбросив все невеселые мысли об их непростых взаимоотношениях, поневоле залюбоваться. Ее решительность, ее приверженность великой силе дружбы, ее сила духа – поистине, эта девушка была самим совершенством! – Ты совершенно права! – схватив и трепетно сжав в ладонях изящные кисти ее рук, горячо воскликнул Коля. – Нельзя из трусости упустить подобный шанс, предоставленный самой Судьбой. Мы ведь за правое дело, значит, судьба непременно будет к нам справедлива! – Это я-то трушу? – вспыхнула Виктория. – Пока что все твои «правые дела» заканчивались пшиком, сэр рыцарь! – Перестань! – Маргарита, слегка поморщившись, ткнула рыжеволосую Берегиню локтем. – Ты тоже не особенно слушала доводы рассудка, когда хотела отдать Маране свой лук! – Я спасала Матвея! – А я собираюсь спасти Елену! Какое-то время девочки сверлили друг друга насупленными взглядами. – Вам вовсе необязательно отправляться во владения князя, чтобы устроить встречу с Еленой, – негромко заметил Витек, на которого, при всех его устрашающих даже в человеческой личине габаритах, все успели просто перестать обращать внимание, как на какую-то незначительную деталь интерьера. Все с легким недоумением обернулись к бесу. – Нужно договориться встретиться где-нибудь на нейтральной территории, вблизи границы… да хотя бы дома у Марии Ивановны – там ведь как раз проходит один из «узлов». И подданные князя не знают об этом узле, она же намеренно скрывалась все эти годы. Коля призадумался. Снова стеснять добрую женщину какими-то своими проблемами было неприятно, но, учитывая, что когда-то именно Михайлина нашла и спрятала маленькую Ладу, должно быть, это для нее так же важно. Если не более! И… – Неплохая идея, – опередила открывшего было рот юношу Маргарита. – вот только, если за Еленой следят – а за ней наверняка «присматривают» – узел сразу же и перестанет быть секретным. – Понадеемся на умение Фомы уходить от слежки, – кивнул, оценив разумность опасений, Коля. – шпионами редко становятся сильные тва… существа, и их не бывает много – это мешало бы быть незаметными. А значит, с ними мы вполне можем справиться. – А еще понадеемся на то, что сама Елена не участвует в ловушке для нас! – все еще хмурясь, буркнула Вика. – Не понимаю, почему ты постоянно говоришь гадости про Елену? – Ну конечно, она же твоя подруга, а мы все так, случайные коллеги по проблемам! – …Как будто мало того, что только по твоей вине Змей сумел до нее добраться, если бы не эта твоя абсурдная, детская, ничем не мотивированная ревность… – А этого ты вообще знать не можешь! – сравниваясь цветом лица с собственными пламенеющими волосами и сжав кулаки, выкрикнула Виктория. – Я знаю, что человеку, которого любят, или даже думают, что любят – доверяют, а не считают обманщиком. Иначе ни о каком чувстве и речи быть не может! А ты цеплялась сначала к Елене, потом к Ольге – это к Ольге-то! – потом к Мадине этой! И при этом тебе как будто бы нужен парень, которому ты даже доверять, по собственному убеждению, не можешь! – Не все так самоуверенны, как ты! – А в ком вообще можно быть уверенным, если не в себе и не в своем любимом человеке? – Вечно тебе так легко говорить! – закрыв слегка дрогнувшие губы ладонью, глухо огрызнулась Виктория. – Ну, хорошо, встреча в доме у Мариванны, значит, у Мариванны. Все лучше, чем опять лезть на темную сторону! Но хорошо бы твоя уверенность оказалась не напрасной! – Милая, – поглаживая белокурую Берегиню по руке для смягчения, возможно, неприятного эффекта от своих слов, шепнул девочке на ухо Коля. – ты, конечно, очень правильно рассуждаешь, но, может быть, тебе стоит быть помягче с подругами? Безусловно, Маргарита была одним из самых добрых людей, кого ему только приходилось встречать (и дело было не в том, что она относилась к тем немногим, кто не мечтал его теперь в следующую же встречу прибить!), но ее прямолинейность, сейчас едва не доведшая Вику до слез… наверняка же огорчала и саму Марго не меньше. – Пусть определиться в своих чувствах, – тихо буркнула в ответ блондинка. – ревность – это атавизм. Смертельная болезнь для чувства – если рождается ревность, то для любви это уже начало конца. Николай промолчал, к стыду своему, почему-то вспомнив Петра Кукушкина. Относиться к брату Дарьи с неприязнью не было никаких реальных причин, да, пожалуй, и права такого у Коли не было. Наверное, он слишком пугался мысли, что может потерять Маргариту – это было бы равнозначно концу всего мира для него! Разумеется, доверие к ней необходимо. И ревность – эгоистическое чувство. Атавизм – что бы это слово ни значило, но, раз Маргарита так считает, то не беспричинно же! – Вика! – напомнив себе, что Берегини, по сути своей, все еще остаются совсем еще юными девушками, недавно распрощавшимися с детством, и миссия героев, должно быть, серьезный груз на их плечах, сколь бы достойно и независимо девочки не пытались держаться. – Не нужно ничего бояться, мы ведь будем все вместе и всегда поддержим друг друга. Пока наши помыслы благородны… – А я ничего и не боюсь! – нервно ответила рыженькая и, отмахнувшись, зашагала прочь. Кажется, слова Маргариты все же чересчур ее огорчили… – Ты уверен, что хочешь участвовать? – чуть склонив свою белокурую головку и почти касаясь его плеча, зачем-то уточнила Маргарита. – Ну… у тебя же, наверное, сейчас своих дел и проблем выше крыши… В ее голосе юноше почудилась какая-то странная уклончивость. – Главное дело – это наше общее дело! Разве я могу оставаться в стороне, когда я, возможно, единственный, кто может вас защитить? – уже произнеся это, Коля слегка смутился. Волшебной силы, как у самих Берегинь, у него не было, а немагические боевые навыки, пожалуй, несколько уступали послушнице Ольге. – Ну… моя помощь вполне может понадобиться, верно? – Угу… – особенного согласия голос девочки не выражал, скорее уж прекращение спора за отсутствием аргументов. Сам виноват, так ни разу и не сумел показать, чего на самом деле стоишь… но все равно обидно! – А хочешь, я тебе с этими долгами… компенсациями помогу? Раз уж ты нам помогаешь… – Как будто я могу не делать этого, единственный истинный долг – это долг перед моей честью! И как ты могла подумать, что я могу у тебя взять деньги? – Ну, не деньги… я, кажется, могу использовать свою Силу, чтобы, например, добывать из земных недр сокровища. Или делать что-нибудь полезное… – Дорогая, сила Берегинь дана вам всем не для того… не для таких приземленных целей! Это же все равно, что священным рыцарским мечом колбасу резать! Никогда, ты слышишь, никогда я не приму от тебя… подобного! – Я же просто хочу помочь, – обычно ровный голос Маргариты чуть дрогнул. Коля повернулся, одновременно мягко разворачивая стоящую чуть боком девушку лицом к себе, и с трепетом коснулся высокого лба губами. – Я понимаю, и я очень тебе благодарен. Но это моя ошибка и я должен, так или иначе, ее исправить. Вернуть к себе доверие. Человек, за которого расплачиваются другие, был бы, в первую очередь, недостоин тебя! – Это я сама решу, достоин или нет… – Поверь мне! Позволь доказать… показать. Я заслуживаю доверия! Все складывалось не лучшим образом, должно быть, судьба послала нам испытание, пока я не сумел проявить себя в должной мере… но хотя бы твоего доверия, Маргарита! Ты же сама говорила о том, как это важно! – Хорошо, – снова не столько согласившись, сколько не захотев спорить, тихо ответила девочка. – Когда вы пошлете Фому с ответом Елене… пожалуйста, скажи ему, что мы – последние, кого ему сейчас следует бояться! Его поступок не соответствовал многим правилам чести, но я готов понять… и я виноват не в меньшей степени! Вместе нам будет гораздо проще исправить ошибку, этот досадный инцидент о котором, я уверен, Фома теперь сожалеет даже больше, чем все мы. Но он по-прежнему наш товарищ и мы всегда поддержим друг друга! Блондинка, кажется, собиралась что-то сказать и даже вдохнула поглубже… но, почему-то внезапно передумав, только с шумом выдохнула, едва заметно качнув головой. – Хорошо, я передам ему, – покладисто согласилась она. – может быть, когда он проводит Елену, и встретитесь. Привстав на цыпочки, она поцеловала Колю в уголок губ. Николай всячески пытался хоть как-то искупить свое и Витька вынужденное иждивение у тетушки Михайлины, однако довольно скоро все было починено, прибито, поклеено, покрашено, установлено, вскопано, посажено – и так далее, а мелкая помощь по хозяйству вроде прополки и полива огородика вряд ли окупало проживание даже без учета кормежки. К тому же Витек оказался слегка неуклюж и время от времени случайно ломал что-то из мебели. Они, конечно, сразу же чинили – но все равно получалось неловко. Соседям давно уже тоже не требовалось особых услуг – разве что в редкие домики, где не было водопровода, воду иногда таскать, да за такую мелочь со старушек больше пары рублей требовать стыдно! И в школе с началом лета уже толком не подработаешь, разве что в августе потребуется с ежегодным ремонтом помочь. Наверное, действительно следовало искать более серьезную работу… но не в Петербурге же! В то, что Маргарита уедет туда, уедет от него, тоже как-то не особенно верилось… Возможно, конечно, какое-то время им придется довольствоваться перепиской, это будет нелегко, но они выдержат, выдержат со всем достоинством, что полагается. И когда-нибудь все, наконец, изменится… Что именно должно измениться, Николай пока еще не успел обрисовать в деталях, но досадные мелочные проблемы непременно перестанут быть проблемами, он, наконец, совершит свой подвиг, и больше не будет никаких преград для их чувства. Так или иначе придется ждать, когда девушка закончит школу – этого времени вполне хватит на то, чтобы прославить свое имя доблестными свершениями и стать для Маргариты не неуклюжим мальчишкой, за которого надо вечно беспокоиться и которого нужно пристраивать в жизни, как неразумное дитя, а настоящим героем – тем, кто поистине достоин ее. Возможно, им через многое предстоит пройти, прежде чем это свершиться, но сносить любые испытания судьбы – это тоже долг чести! В обновленном, отремонтированном и покрашенном усилиями невольных жильцов домике математички и состоялась запланированная встреча. Берегини появились чуть раньше, заставив Колю с невольным сожалением подумать, что не так уж часто они собираются вместе. Даже когда это касается их миссии. Конечно, недавние слова Виктории о том, что только Елену Маргарита действительно считает подругой, были просто обидным выкриком в запале чувств, но все же девочкам следовало бы больше внимания уделять боевому товариществу. «А еще серьезности возложенного на них дела!» – мысленно добавил Коля, с неодобрением в который раз заметив, как расположившаяся на невысоком диванчике Ева с набитым домашним печеньем Мариванны ртом, горячо втолковывает притихшей Алине о каком-то Эдике, который «в который раз уже о ней спрашивает». Жестоко, конечно, обвинять юных девушек в том, что они хотят побыть юными – но сейчас мысли Берегинь должно было занимать совершенно другое. Виктория совсем уж неразборчиво перешептывалась о чем-то с Дарьей, а Маргарита обособленно – кажется, они с Викой так и не помирились – устроилась в кресле чуть поодаль диванчика, облюбованного остальными. Пододвинув табуретку, Николай сел к ней поближе, ободряюще сжав прохладную ладонь девушки. Блондинка слабо улыбнулась. Елена появилась, видимо, проведенная Фомой и Михайлиной через «узел» в расчищенной по такому случаю кладовке – обычно хозяйка специально держала там всякий хлам, чтобы никого случайно не занесло с той стороны… или на ту сторону. Пространственных завихрений было не так уж мало, должно быть, большинство волшебных существ и людей-магов предпочитали пользоваться другими. Мало кто без особой нужды полез в берлогу к, хоть и небольшой, но всё же медведице – но случайных гостей всегда можно было ожидать. На первый взгляд новая Лада не производила особенного впечатления. Какой-то частью сознания Николай ожидал увидеть сказочную принцессу с золотыми косами, словно сошедшую с иллюстрации книги сказок или рыцарского романа – и, быть может, немного, отчасти, похожую на саму Маргариту. Другого типа красоты Коля мысленно даже не признавал, поэтому в первый момент не мог бы, не покривив душой, назвать Елену красивой. Она была маловата ростом, слишком худенькая, выглядела моложе своих лет – хотя и не в той же степени, что миниатюрная Алина – и одета была в самые простые бледно-синие джинсы и серую безрукавку (юноша так и не вспомнил, как у девочек принято называть эти легкие кофты наподобие облегающих маечек). Единственным украшением был болтающийся поверх воротника голубой кристалл-безделушка, не то на тонкой цепочке, не то на простой светлой веревочке. Право же, увидев впервые Елену и Маргариту, Коля поклялся бы чем угодно, что Пресветлая Лада – именно Марго! – Ленка! – вскочив, Маргарита бросилась навстречу и сжала хрупкие плечи подруги, то ли обнимая, то ли в возмущении встряхивая. – Ленка, ну что же ты вытворяешь? Мы едва с ума тут не сошли, а ты… а ты? У тебя все в порядке?! – Да, конечно, – едва слышно пискнула та. – простите, что так получилось… я не думала, что для вас так важно… – Ну как для меня может быть неважным, где ты и что с тобой? Хрюшка… хоть бы о родителях подумала, честное слово! Они куда-то пропали практически сразу… – Да, Сергей говорил, что они уехали из города… – И ты поверила? Ты сама-то с ними виделась… с тех пор?! Ох, Ленка! Будущая Лада сконфуженно молчала. Коля не видел сейчас ее лица – из-за плеча Марго виднелась только взъерошенная пепельная макушка. – Если все в порядке? – на тон строже продолжала белокурая Берегиня. – То почему же ты передумала и решила встретиться с нами? – Я… мне пришло в голову… вернее, мне так показалось, что брат… то есть, князь Чернояд что-то скрывает от меня. Он… чертовски сложный человек, трудно понять что бы то ни было. И эта непонятная история с тем, что родители решили уехать, даже не попрощавшись со мной… – Так почему же ты подумала об этом только теперь? – недоуменно спросила с дивана Виктория. Ева, как раз дожевывающая последнее печенье из вазочки фыркнула, к счастью, не обдав при этом подружек фонтаном крошек: – Да по той же причине, что она настаивала на отсутствии Ольги во время этой встречи – неужели непонятно! Потому что наш сладкоречивый летучий крокодил нашел себе другие ушки для развешивания лапши, а без этого в гостях у князя – ну совсем не айс! – Попридержи язык! – резко обернувшись, потребовала Маргарита. – Да пусть она сама скажет, что я не права, – с ленцой предложила водяница. Золотоволосая Прия хотела было заявить что-то резкое, но Елена успокаивающе коснулась ее руки. – Вы правы, девочки, я очень виновата перед вами, я очень прошу прощения, и, возможно, виновата перед родителями. Я хочу знать, что происходит на самом деле и, кажется, ни к кому, кроме вас, не могу обратиться. Мне очень нужна ваша помощь! Пожалуй, ее голос все же был не чересчур тоненьким, как Коле показалось поначалу, а просто чистым и звонким. Просто девочка постоянно смущалась и говорила не в самой удачной манере. – Ну, разумеется! – улыбнувшись, Марго взяла руку подруги покрепче и потянула за собой. – Николай, это Елена. Или Лада. Лен, это Коля. Я сама поверить не могла в первый момент, он точь-в-точь как на твоем рисунке, не правда ли? Наконец-то он мог толком рассмотреть ее лицо. Пробившийся сквозь занавески солнечный луч как-то угодил Елене прямо в затылок, превратив пушистые светлые волосы, в тени казавшиеся какими-то серенькими, а сияющий нимб из белого золота. Черты ее были довольно далеки от классически-правильных, но это не выглядело недостатком, придавая девочке действительно волшебный, почти неземной вид. Словно у маленького эльфа. Глаза казались просто огромными и очень светлыми, как чистейшие горные озера, вода в которых даже не голубая, а совершенно неуловимой прозрачности, в которой время от времени играют тончайшие оттенки любых цветов в зависимости от отражения неба и окружающей природы. Уронив табуретку, юноша вскочил, вытянувшись в струнку, а потом, сообразив что недозволительно – сверху вниз – смотрит на невысокую Ладу, церемонно опустился перед обеими девушками на одно колено. – Для меня огромная честь увидеться, наконец, лично с Пресветлой Княжной! – с благоговейным трепетом объявил он. – Что вы… ты, перестань! – смутившись, Елена отпрянула, замотав головой. В ней, пожалуй, по-прежнему не было ни капельки царственного величия, в этой девочке, окруженной нимбом неземного света. Не было благородного спокойствия и уверенности, Лада казалась нежной и хрупкой, как лесной цветок, какой-то по-детски трогательно-беспомощной. Ее красота – не сразу бросающаяся в глаза зыбкая красота – не имела ничего общего с эффектной самодостаточной красотой Маргариты. Сейчас, когда они стояли рядом, перед ним, обе такие прекрасные и бесконечно непохожие – это бросалось в глаза особенно ясно. Пожалуй, Елена была воплощением всего того, чем никогда не была ее подруга-Берегиня, которая настолько хорошо осознавала свою силу и достоинство, свой ум и прекрасную внешность, свое совершенство – настолько, что Марго… как будто бы и вовсе не был нужен никакой рыцарь и защитник? Последняя мысль заставила сердце Коли тревожно сжаться.

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 50. Маргарита ======

Ах, зачем мы молчали,

Отражаясь друг в друге?

А, зачем мой герой

Разорвал эту нить?

Переполнен печалью,

Поезд ехал по кругу…

Сантименты долой!

Мне пора выходить.

Йовин «Менуэт»

Рассказ – вернее, обмен многочисленными новостями и впечатлениями за минувшие полгода, затянулся довольно надолго, связно выслушать друг друга не получалось, девочки перебивали одна другую, вносили свои исправления, обменивались комментариями… Маргарита уже начала сильно сожалеть, что не решила поговорить с Еленой наедине, зато связно, поскольку остальные Берегини, у каждой из которых оказалось на произошедшие события свое персональное мнение, постоянно вносили правки по каждой мелочи, срываясь на споры о том, что является более важным, а что менее. А Лена не так уж изменилась за эти полгода: все так же смущенно замолкала, едва начинался галдеж. По крайней мере, Николай предпочитал помалкивать – Маргарита чувствовала, что его версия событий, которую Ева не замедлит перемежить своими ехидными оценками, вообще превратила бы разговор в бесплатный цирк. Только вот почему он предпочитал помалкивать? С таким воодушевлением отнесшийся к очередной «благородной миссии» юноша, при знакомстве едва не пылавший своим вечным энтузиазмом, при разговоре почему-то стал каким-то… как в воду опушенным, и только не то, чтобы хмуро, а скорее оглушено молчал. Впрочем, в этом, с позволения сказать, разговоре, даже самой Марго было трудно хоть слово вставить, так что заострять внимание на притихшем доблестном рыцаре девушка не стала – больше приходилось следить, чтобы подруги не слишком завирались и не смещали акценты на мало что значащие мелочи, отвлекая внимание от действительно важных вещей. – Собственно говоря, почти ничего нового мы не узнали, – наконец подвела итог, поправляя съезжающие на кончик носа очки, Дарья. – таинственная смерть прошлой Лады Надежды, скорая инициация наследницы, возможная угроза… – Зачем бра… князю Чернояду было бы рассказывать мне все это, если бы он сам замышлял что-то плохое? – тихо сказала Елена. – Наверное, он здесь все же ни при чем… – Или хочет, чтобы ты так решила, вот и рассказал первым то, что ты сама бы, скорее всего, вскоре узнала. Психология. – Но… – Ты и сама что-то подозреваешь, иначе не стала бы сейчас приходить к нам, – заметила Ева. Печенье в коробке уже успело закончиться, поэтому водяная Берегиня успела заскучать. Елена печально опустила взгляд. Наверное, она тоже ожидала от разговора чего-то большего, а услышала просто подредактированный пересказ тех же сведений. Раздражение на Монаха, по какой-то душевной вредности державшего Берегинь почти в полном неведении, заскребло на душе с новыми силами. Однако большего узнать было негде. – Леночка, – мягко заговорила блондинка вслух. – я думаю, тебе не стоит возвращаться туда. Теперь, когда ты понимаешь, что Змей просто устроил спектакль для всех нас… не спорю, мы повели себя зимой невероятно глупо, но ты же больше не станешь нас обвинять? Для тебя безопаснее будет остаться здесь, с нами. Или даже лучше в Монастыре, под полной защитой. Монах, конечно, мутит воду, но только он может гарантировать защиту от любого магического вмешательства. Почти не размышляя, подруга отрицательно помотала пушистой, как одуванчик, головой. – Я не могу всю жизнь прятаться там. Магическому миру нужна новая Лада… и, вероятно, только Алек… Чернояд знает, как правильно проводить инициацию. Или хотя бы – что эта инициация из себя представляет. Монах, если он и тоже в курсе, не может сам использовать магию, верно? Кроме того, я уже давно живу у Ал… у князя, а он не пытался как бы то ни было причинить мне вред. Хотя, кажется, иногда я его и раздражаю, думаю, просто оттого, что он привык к одиночеству… в общем, почему мне что-то должно грозить именно теперь? – Она права, Маргош, – неожиданно поддержала Елену Вика. Забыла, видимо, о своих неприязненных чувствах исключительно рази возможности поспорить и повозражать. – если бы этот князь просто хотел от нее избавиться, давно это сделал бы. – Возможно, он ждет каких-то особенных обстоятельств. Вроде этой инициации хотя бы, – рассудительно добавила Дарья. – тогда нам и следует проследить… за происходящим. Маргарита поперхнулась словами, переводя ошарашенный взгляд с одной Берегини на другую. Прежде, чем она сумела даже найти нужные слова… – Вы что, хотите, чтобы Пресветлая Княжна играла роль наживки?! – опередил ее Коля, пусть и с чрезмерным пафосом и горячностью, но весьма лаконично выразив те же мысли, в которых сама Маргарита слегка запуталась. – Это возмутительно и недостойно! – Это слишком опасно! – слегка изменив формулировку, поддержала возлюбленного блондинка. – Мы не можем так рисковать Еленой! – Да нет проблем, вояка, иди к князю и ори под окнами, что вызываешь его на честный поединок, ибо деяния его оскорбляют общечеловеческие моральные ценности и все такое! – ядовито посоветовала в негодовании вскочившему Николаю Евгения. Вот зараза, ну совершенно не думает своей головой, что, ладно бы он просто обиделся на сарказм – сарказма Коля просто не воспринимал – так ведь может и серьезно воспринять как призыв к действию! – Александр еще ничего плохого не сделал! – невольно спасла ситуацию Елена. – Насчет смерти Надежды мы ничего не знаем точно! Начавший было размышлять над «замечательной идеей» Евы Николай вынужден был с прискорбием принять это замечание, обернувшись к Елене. – Ваша доброта не знает границ, княжна, даже к Чернояду. Ведь нам известно, что сама сущность его изначально – зло, но вы правы, никто не вправе требовать ответа за то, чего еще даже не было совершено, – восхищенно продекламировал юноша. Лена смущенно потупилась, как обычно, не зная как реагировать на излишнее внимание к своей персоне. Как ей только со всем этим зоопарком верноподданных управляться придется? – Марго, ну подумай ты, отказаться от инициации нельзя. А так мы хотя бы будем рядом, на всякий случай, и успеем вмешаться, если князь все же затеял что-нибудь, – настойчиво талдычила насупившейся блондинке Дарья. И ведь она же совсем недавно толковала о недопустимости некоторых методов – когда передумать-то успела?! Никто, кроме Николая, Маргариту не поддержал, даже сама Елена. Отказаться от инициации нельзя! Почему это, интересно? Магическому миру нужна Лада – и все такое – но кто и по какому праву вообще решил, что это должна быть ее подруга? Ну, какая из Лены властительница? С какой стати – именно она? И почему она сама не видит возможности вернуться к нормальной жизни? Впрочем, Елена – известная любительница сказок, как раз неудивительно, что мир волшебства очаровал ее… но она ведь должна понимать, что все происходящее – всерьез, по-настоящему. – Маргош, это неплохая идея, – поглаживая подругу по ладони, мягко заметила сама Елена. – Раз ты сама так решила, мне нечего возразить… но на твоем месте я бы подумала хорошенько! Берегини, конечно, сделают все, что в их силах, чтобы защитить Елену… но пока что статистика их героических деяний была только в том утешительна, что все, по крайней мере, живы остались! Более бестолковых миссий, наверное, ни одно из предыдущих поколений и представить себе не могло! Но, кажется, им действительно не предоставлялось выбора. – Я обязательно придумаю что-нибудь более разумное, – буркнула Маргарита. Евгения с пакостным пониманием хмыкнула, оценив завуалированное признание, что пока никаких хороших идей у ее вечной оппонентки нет. Хотя светиться возле берлоги, наверное, не стоило, проводить Елену полезли через кладовку всей компанией. Фома с преувеличенным энтузиазмом рыскал по кустам, разведывая обстановку. Мельтешил домовой так активно, что пару раз девочке даже почудилось, что она видит его одновременно в разных сторонах – даже несмотря на яркие лохмотья, которыми Фома щеголял, разглядеть зеленое существо в пышных зарослях летнего леса толком было невозможно. – Поддерживай связь через этого воришку, все равно ведь шастает туда – обратно, – обнимая Лену, посоветовала Маргарита. – и… обдумай все хорошо, очень тебя прошу! Будь осторожна! Я обязательно что-нибудь придумаю… – Непременно! – смущенно чмокнув подругу в щеку, кивнула та. – Для меня огромной честью было познакомится с вами, Пресветлая Княжна… – Пожалуйста, Николай, зовите меня по имени! – И еще более огромной честью… Закончить пламенную речь Коле не позволил истошный вопль Фомы «держите заразу!», заставивший всех чуть ли не подпрыгнуть от неожиданности. Маргарита, впав в короткий ступор, потрясенно смотрела, как помесенок валит на землю и катится кувырком, осыпая яростными, но бестолковыми ударами кулачков… сам себя! Пыхтящий и ругающийся клубок чересчур энергично прыгал по поляне, чтобы рассмотреть его как следует и сообразить сразу, что второй «Фома» – заросший до глаз неряшливой рыжеватой бородой и вообще выглядит куда менее щеголеватым, нежели их знакомый жулик. – Это тот, который меня к драконице отвел! – сообразив, что все остальные вообще никогда двойника не видели, воскликнула Маргарита. – Ловите же его! Решив первой последовать призыву, Марго разбудила в земле древесные корни, мысленно приказав опутать обоих драчунов, различить которых в свалке не представлялось возможным, но магия земли и дерева не отличалась торопливостью, хотя вынырнувшие из земли корни и орудовали не хуже плетей, на то, чтобы пробраться наверх сквозь плотный лесной дерн, им требовалось время. Момент, как и следовало ожидать, был выбран неправильно. Вернее, несогласованно – именно в это мгновение Коля прыгнул вперед, пытаясь схватить в охапку одного из драчунов, тут же знакомым голосом завопившего «Да таки не меня, дубина!» – и корни, вместо «второго Фомы» захлестнули первого в компании уже Николая. Самозванец, зацепленный лишь слегка, вывернулся и бросился прочь. Попытавшаяся догнать его по воздуху Алина с шумом влетела в крону первого же подвернувшегося дерева – как будто непонятно было, что низко по лесу не полетаешь, а с высоты над деревьями мелкого пакостника не засечешь! – Прелестно! Теперь наш разговор уже и не тайна! – злясь на всех и на себя особенно, картинно всплеснула Маргарита руками. – Лена, тебе не стоит возвращаться туда! – Мы все уже обсудили, – упрямо повторила Елена. – я не могу не вернуться. Не беспокойся, если ваше предположение верно, до обряда мне ничего не угрожает. А если не верно – то Александр… то есть, Чернояд тут вообще ни причем, и беспокоиться тем более не стоит. – Ленка… Помахав рукой, подруга ободряюще улыбнулась и скрылась в зарослях вслед за хмурым взъерошенным Фомой, бормочущим ругательства и невнятные угрозы. Второе – исключительно какому-то Ереме, первое – пополам с «таки бестолковым» Николаем. Еще пять минут ушло на то, чтобы очистить пространственный переход от обломков палок, комьев земли – ожившие корни изрядно повредили берлогу – и беса Витька, ринувшегося на помощь, когда начался переполох, но в итоге только перекрывшего своими габаритами кладовку и теперь уныло изображающего Винни Пуха в гостях у Кролика. – Маргарита… нам надо поговорить, – негромко заметил Коля, когда проход был, наконец, расчищен, а все остальные успели вернуться из леса в домик Мариванны, придерживая собиравшуюся последовать туда же блондинку за плечо. – Здесь и сейчас? Может, хоть в комнату… – Поговорить, по возможности, без твоих подруг, – слегка стушевавшись, преувеличенно твердо возразил юноша. – и это слишком срочно, чтобы ждать, пока все подведут итоги и разойдутся. Если время и место не лучшее… мне очень жаль. Вообще, надеюсь, ты сможешь простить меня… Украдкой вздохнув, Марго подумала, что действительно проще будет сразу выслушать, что взбрело в голову ее беспокойному рыцарю на сей раз – может, заранее получится предотвратить какую-нибудь совсем уж вопиюще глупую затею. Поэтому девушка выпрямилась, заглядывая в отрытое мальчишечье лицо, и ободряюще кивнула. – Маргарита, – словно какую-то мантру, настраиваясь на нужный духовный лад, повторил ее имя Коля. – не стану умолять тебя о прощении, которого я не заслуживаю и ни в коем случае на него не претендую. Я надеюсь на твое понимание, как на милосердие, не более того! Тешу себя этой надеждой… Нет слов и нет сравнений, которыми можно было это выразить. Преуменьшением будет говорить, что я люблю тебя больше жизни и что готов перевернуть ради тебя целый мир… Интересно, эти романтики хоть иногда задумываются, на кой черт девушке перевернутый мир может потребоваться? Лучше бы он ради нее свою манеру одеваться перевернул – но это, наверное, было недостаточно многозначительным, а оттого и необязательным, с точки зрения Николая, деянием… – …Но быть с тобой вместе я не могу! Марго с нарастающим недоумением вглядывалась в лицо юноши все более пристально, что он, кажется, списал на последствия шока и потрясения. На самом деле в тот момент она еще просто понять не могла, о чем он вообще толкует. – Судьба решила испытать нас. Сурово, возможно, даже жестоко испытать, – добавив в пламенную речь сочувствия, продолжал Коля. – я сам на грани отчаяния от того, что все так получилось, любимая. Но ты сама рано или поздно стала бы презирать человека, пренебрегшего своим священным долгом. Вы, Берегини, стоите на страже границы миров, на страже человеческого рода. Вы не обладаете достаточными возможностями внутри магического мира, только на его границах, вы не можете постоянно защищать Пресветлую Княжну Ладу, ты ведь сама понимаешь это, ваша миссия в другом. А сама Княжна чересчур добра ко всем и оттого беззащитна. Она не сможет обойтись без Витязя. Блондинка заторможено моргнула. Корни лесных деревьев, все еще лежащие на поверхности изрытой земли, вяло зашевелились, в какой-то момент напомнив просыпающихся от зимней спячки змей. – Ты… к чему… клонишь? – медленно уточнила она. Николай молчал. На лице юноши застыло выражение мрачной решимости, в котором без особого труда и навыков психолога читалась сейчас готовность с честью выдержать водопад рыданий, хотя каждая слезинка непременно острее иглы вонзится в его душу. Очевидно, он ждал заламываний рук (не своих, хотя это было бы логичнее) и причитаний «как же так?», истерических вопросов, в чем она виновата и клятвенных заверений, что без него ей не жить. С легкостью растолковав все это, Маргарита, вопреки въевшемуся в подкорку воспитанию настоящей леди уже в энном поколении, ощутила необъяснимый порыв смачно плюнуть под ноги, хотя, разумеется, тут же его погасила. Дурак-то дурак… а умно – так, кажется, было у Чернышевского. Впрочем, это и ни при чем. Имело значение лишь то, что Коля, хоть это было абсурдно и невыносимо, был сейчас совершенно прав. Она не может быть рядом с Еленой всегда, не может защищать ее… а грядущая инициация вряд ли окажется последним случаем, когда эта защита Елене понадобиться. Ведь сама она, со своим мягким характером, действительно абсолютно беспомощна. Ну почему, почему эта проклятая магия забирает у Маргариты именно тех людей, что особенно ей дороги?! Елена, а вот теперь и Николай… Магическому миру нужна Лада, Ладе нужен Витязь… А ей, ей, Маргарите что, не нужны самые близкие и дорогие в жизни люди?! Хотя она все равно не принялась бы стенать, что жить без кого-то из них не сможет. Враньем это было, враньем и фальшью. Марго прекрасно понимала, что желания утопиться разрыв с любимым у нее не вызовет. И не менее прекрасно понимала, что абсолютно никакой ее вины тут нет. Да и его вины тоже… – Ну, скажи хоть что-нибудь! – отчаянно воскликнул юноша. – Я… поверь, мне ничуть не менее больно сейчас, я понимаю… – Что можно говорить, если ты действительно понимаешь все? – тихо переспросила девушка. – Сколько можно повторять то, что и так очевидно? Ты знаешь, что я тебя люблю. Надеюсь, знаешь. Знаешь, что чувствуешь сам. И, должно быть, знаешь и то, как тебе поступить. Это твоя жизнь, твой выбор – что могут значить мои слова? Резко развернувшись, она последовала за остальными в дом Мариванны. Наверное, минут сорок прошло, прежде чем Маргарита, вежливо распрощавшись с учительницей и – немного сухо – с остальными Берегинями (девочки, считающие, что она сердится на них из-за беспокойства за Елену, причем, небезосновательно считающие, не обратил на это особого внимания), вернулась домой, плотно прикрыв дверь в свою комнату, упала лицом в подушку и приглушенно разрыдалась от смятения и бессилия. Обиды почему-то не было, только отчаянное непонимание, как все это вообще могло случиться. Да еще с ней, привыкшей все учитывать и держать под контролем!

Князь Чернояд

– Пригласите даму в кино! Александр недоуменно обернулся, встретившись взглядом с тщетно пытающейся изобразить на лице что-то вроде приглуповатой умилительности ведьмой Марой. Смысл ее слов дошел до, как обычно, целиком погруженного в свои мысли мужчины далеко не сразу. – В особняке оборудован кинотеатр, – припомнил он, немного поразмышляв. Сам князь кинематографом, особенно современным, не слишком-то увлекался, но позволил слугам оборудовать небольшой зал несколько лет назад. У Сергея была коллекция каких-то фильмов, да и теперь, когда у них поселилась Елена, эта игрушка оказалась не лишней. – если тебя интересует какой-то конкретный фильм, нам поставят любую киноновинку, даже если на дисках его еще не выпускали – понятия не имею, где Сильвер и его компания их откапывает, но по словам Сергея у них можно купить что угодно даже раньше, чем оно всплывет в интернете. Если… – Не хочу я домашний кинотеатр! – капризно протянула ведьма. Александр передернул плечами, уловив в тоне медово-тягучие нотки, обычно звучавшие в голосе Змеи Алексис. – Ты в этом своем особняке окопался, как моллюск в ракушке! Бассейн, кинозал, библиотека… все включено! – А это плохо? – Неужели так лениво сходить куда-нибудь по-настоящему? Князь совершенно не понимал, что «ненастоящего» в домашнем кинозале. Или, с точки зрения Мары, для того, чтобы насладиться фильмом в полной мере, непременно нужно окружение из хрустящих воздушной кукурузой, хихикающих и перешептывающихся соседей, из-за которых в зале не продохнуть?! Хотя она, наверное, судит по кинотеатрам пятидесятых годов, где все было еще не так страшно… зато с одними и теми же «сезонными» фильмами в весьма скверном качестве. Нет, ему точно не понять! – Я-то зачем тебе там нужен? – признаваться в том, как скверно он себя чувствует в местах большого скопления народа, не особенно хотелось. По необходимости время от времени князь готов был это терпеть: детство в приюте с его жилыми комнатами человек на десять-пятнадцать вынудили как привыкнуть, так и особенно люто возненавидеть подобное – но в данном случае он ни малейшего смысла в этом не видел. – Меня полвека никто не приглашал в кино! – трудно было понять, насколько наигранная плаксивость в голосе Мараны была, собственно, наигранной. Александр уже замечал, что многие лучшей маскировкой для чего-нибудь, в чем не хотелось бы признаваться, считали честно высказать это в намеренно фальшиво звучащей форме. Змей так поступал не так уж редко. – В буквальном, между прочим, смысле – полвека! Можешь заодно сестренку выгулять, раз змееныш твой обязанностью ее развлекать последнее время пренебрегает. Александр досадливо поморщился. Он-то считал, что с возвращением Сергея все станет хоть немного проще, но этого… это легкомысленное безответственное пресмыкающееся по-прежнему куда больше занимала бывшая послушница, нежели серьезные дела. И ладно бы он хотя бы потрудился это скрывать… теперь из-за легкомыслия Змея они утратили существенную часть доверия Елены – хоть сам Александр в подобных вопросах был, по большей части, сторонним наблюдателем, он хорошо понимал, что убеждать в чем-то влюбленную девчонку куда проще, чем разочаровавшуюся. А Лена в данный момент балансировала на грани. Сергей же, вместо того, чтобы как-то исправить ситуацию, пропадал в своем магазинчике под предлогом якобы наблюдения за проделками Берегинь, а на самом деле – выискивая повод пообщаться с этой Ольгой. На честное начальственное высказывание, кто он после этого есть, Змей только изображал прижимающего уши кота, на которого замахиваются полотенцем, застигнув за каким-нибудь безобразием. Как будто недостаточно того, что без силы дракона от него вообще мало толку… А тут еще и каникулы начались, лишив девочку возможности отвлечься от своих разочарований. Может, ей действительно нужна возможность развеяться, а домашний кинотеатр, согласно какой-то непостижимой женской логике, тоже чем-то не устраивает. Кажется, Елена любит фильмы-сказки… если в репертуаре этого лета обнаружиться что-то подобное, можно действительно попытаться «выгулять» обеих барышень, по крайней мере, сказки среди исчадий Голливуда были единственным, что Александр готов был терпеть хотя бы в малых дозах – боевики и «ужастики» казались слишком шумными, аж стены вздрагивали от рева динамиков, а все остальные современные жанры – просто на редкость омерзительными. Понадеявшись, что Елену не слишком привлечет «культурная программа» в его и ведьмы обществе, князь хотел было высказать Маре свое окончательное «может быть», но разговор был неожиданно прерван появлением взобравшегося по спинке кресла золотого паучка с брюшком-самоцветом и тремя парами мелких темных изумрудов – глаз. – Прости, – отворачиваясь от ведьмы, Александр поднял руку, позволяя паучку перебраться на пальцы. – ты что-то хотела, Магда? С тихим не то хлопком, не то щелчком живая брошка исчезла, а напротив князя появилась тощая черноволосая девочка лет двенадцати-тринадцати с бледным лицом и неприятным взглядом. – Простите, Великий Князь, – едва слышно прошелестела она. – я подумала, стоит поговорить. О Елене. – Что-то случилось? Конечно, связанная приказом гарпия не оставила бы Ладу в действительно опасном или серьезном случае, но Александр почувствовал слабый укол тревоги. Магда, как и многие ее сородичи, редко высказывала инициативу в чем бы то ни было, конечно, если это не касалось возможности кого-нибудь сожрать. – Нет. Просто поговорить. На ведьму, которой, кстати, была исключительно обязана наказанием, гарпия не малейшего внимания не обратила. Впрочем, Марана тоже предпочла ее не заметить. Интересно, Магда много успела услышать из их разговора? Существу всего с монету размером так уж быстро комнату не пересечь… С другой стороны, сплетничать гарпия не любила, а то не хватало ему еще в добавок к анекдотам на тему, что повелитель сил зла по собственному дворцу с оглядкой ходит, чтобы случайно с драконицей Алексис не столкнуться, разговоров о каких-то его отношениях с ведьмой! В кино ее полвека не приглашали, ну как же! А он при чём? Не лупила бы про свой возраст так откровенно, как будто желающих не находилось бы – все же Мара была красивее не только Алисы, но и, пожалуй, даже Милены. – Мара… потом поговорим! – обтекаемо пообещал Александр, прикинув, что «потом» ведьма и сама может благополучно забыть о своей внезапной причуде. Хмыкнув с непонятной злорадностью, та изящно развернулась и вышла из кабинета – пара кубометров агатово-черных кудрей колыхались за ее спиной грозовым облаком, заставив князя на несколько мгновений невольно залюбоваться. Даже его собственная шевелюра не могла с этим соперничать, а красивые волосы Александр всегда ценил. – Ну, так и что с Еленой? Она все еще переживает из-за этой очередной придури Сергея? Магда поджала бледные губы. Кажется, из-за «очередной придури Сергея» имели обыкновение переживать все существа женского пола, соответствующего возраста и хотя бы относительно антропоморфной природы, с ним непосредственно знакомые, не стала исключением и маленькая людоедка. – И это тоже. Она… сомневается. Сильнее, чем обычно, мне внушает опасения это ее состояние. Какое-то время князю пришлось терпеливо дожидаться, пока гарпия соберется с мыслями и словами. Неужели нельзя делать это до разговора, а не во время? – Надеюсь, Вы простите мне эту дерзость, но, быть может, Вам самому стоит поговорить с Еленой. Рассказать ей все, по крайней мере, то, что Вы сам узнали. Приближается инициация и, если новой Ладе грозит опасность, если гибель прежней была неслучайной… Она сама в первую очередь имеет право знать это. – Зачем? – Александр прищурился. – Это только усилит ее тревогу и недоверие, особенно сейчас. – Сила Елены пробуждается. Она… чувствует, когда с ней не откровенны, даже Вы. – Все, что следует знать Елене – она в безопасности, пока она здесь, под нашим присмотром! – раздраженно отрезал мужчина. – Постарайся донести до нее эту простую мысль, чем больше Елена станет метаться, тем труднее нам будет защитить ее. И твоя обязанность – ее охранять, а не просвещать и не лезть в дела, в которых ты все равно ничего не понимаешь! Мне решать, что кому следует знать, а что не следует, а твое дело – подчиняться приказам. Понятно? – Последним приказом Вы передали меня в ее распоряжение, Князь, – еще тише напомнила гарпия. – может быть, теперь мне и подчиняться следует Елене, а не вам. – Возможно, – закрыв глаза, Александр с усталой полуулыбкой откинулся на спинку кресла. – возможно, я и передал тебя в ее распоряжение. Думаешь, если Елена не знает о твоих милых хищнических слабостях, это будет поводом считать, будто все, что прямо не запрещено – разрешено? Кому бы ты ни подчинялась, я всегда могу с легкостью раздавить тебя, как насекомое, Магда! Заруби это на носу прежде, чем позволять себе еще какую-нибудь самодеятельность. – Прошу меня простить, Великий Князь. Она снова замолкла. Лениво открыв глаза, Александр снова какое-то время ждал продолжения, разглядывая жесткие черные волосы на затылке почтительно склонившей голову девчонки. – Но Вы можете доверять Елене. Не понимаю, почему Вы… – Довольно! – князь взмахнул ладонью перед лицом. На ковер с мягким стуком-полузвоном шлепнулся самоцветный с золотом паучок-брошка. Под влиянием любой из Лад слуги с поразительной скоростью невообразимо наглеют, кажется, Пресветлым чужда сама мысль о необходимости требовать хотя бы элементарной дисциплины. Или просто твердости характера недостает. Быть может, за это подданные их так искренне любят? Он не мог доверять Елене. Александр в полной мере не доверял вообще никому, но, имея дело с Ладой, слишком велик был риск обмануться, даже он прошел через это – прошел и не собирался проделывать этот путь заново. Сестренка успела привязаться к нему и, кажется, даже испытывала симпатию, но это на самом деле не значило ровным счетом ничего. Такова сущность Лады – с любовью относиться к миру и окружающим людям – оттого в этой любви нет ровным счетом ничего исключительного. Она для всех, как воздух, как солнечный свет… Только ребенок способен счесть знаком собственной привилегированности естественную ласку коснувшегося солнечного луча, особенно ребенок непривычный как чувствовать к себе, так и сам испытывать к кому-то любовь и доброту, и только подросток, запутавшийся в чуждом непривычном чувстве способен счесть предательством и почти возненавидеть солнце, обнаружив, что оно с той же теплотой и лаской относится к кому-то еще. Неизвестно, сколько лет на самом деле было Надежде, за почти пять лет их знакомства сохранявшей обличье восемнадцати – двадцатилетней девушки. В последние годы они с подросшим Александром внешне казались почти ровесниками, но это мало что изменило для прежней Лады, почти по-матерински относящейся к юному соправителю. Насколько, конечно, мог судить парень, у которого настоящей матери никогда не было… не то, чтобы его это задевало. Сашка, кажется, и не задумывался о том, что сам влюблен, пока не появился этот Аркадий. Светлый Витязь, оказавшийся даже непригодным для собственного предназначения, не сумевший защитить Надежду, когда возникла необходимость. Аркадий, потом этот их Мишенька… Нельзя сказать, чтобы она стала относиться к юному князю хуже, нет. Просто места для него в ее жизни осталось куда меньше. Но… когда тебе семнадцать и когда «предает» единственный человек, сумевший стать дорогом и близким – как-то не до трезвого взгляда на ситуацию. Теперь Александр прекрасно понимал, что это было глупо. С самого начала глупо. А еще – то, что хорошее отношение Лады – отнюдь не гарантия, что она примет твою сторону, когда возникнет вопрос выбора. Просто она иначе относиться не умеет. Поэтому доверять своей внезапно обретенной сестренке не собирался. Что-то в старой системе изживало себя… яркая по-своему иллюстрация: предыдущие Чернояд и Лада были яркими контрастами и внешне, и по темпераменту, а нынешние похожи, как ближайшие родственники. Как будто стираются – нет, не границы – а просто внешние различия между воплощениями Нави и Прави! Или человеческого представления о зле и добре… Что же, по крайней мере, он не обязан, как темные князья далекого прошлого, отравлять реки, насылать моровые поветрия, развязывать войны и заниматься прочей совершенно бессмысленной чепухой. Это было бы весьма утомительно. Но нет ли во всем этом знака судьбы, что существующий расклад себя изжил, и жернова Тьмы и Света продолжают вертеться просто по инерции? Не зря же Закон уже почти полвека, как отошел от дел и проповедует полное невмешательство во что бы то ни было. Если с Ладой… если с Еленой все же что-нибудь случиться до инициации – что это будет значить для мира. Ведь сила и власть, которые должны принадлежать Ладе, никуда не денутся. Кому-то же это могущество должно будет перейти… Как бы то ни было, до церемонии действительно осталось всего ничего, а ритуал послужит ответом на все вопросы. Стоит только проследить, чтобы Елена не сбилась с нужного пути в последний момент и все сделала правильно!