Ведьма с зелеными глазами

Данилова Анна

Катя распахнула в гостиной и спальне окна, набрала в ведро воды, взяла тряпку и принялась мыть полы в кухне.

Аня нашла в шкафу чистое полотенце и отправилась в ванную. По дороге заглянула на кухню, к Кате:

– Ты сама занимаешься похоронами? Я готова разделить с тобой все хлопоты и взять расходы на себя, деньги у меня есть.

– Я всегда знала, что на тебя во всем можно положиться, но, слава богу, и у нас тоже есть деньги, да и люди наши готовы помочь… Я присмотрела гроб и венки, но мы все ждем, во-первых, когда нам выдадут тело, во-вторых, ждем приезда родителей Эммы. Ты знаешь, они у нее не простые люди, витают в облаках, а потому, скорее всего, лишь раскошелятся на похороны,

что же касается реальных каких-то действий, то я сомневаюсь, что они на них вообще способны. Поэтому я нашла человека, который только ждет, когда я ему дам команду действовать. Но платье я приготовила… Думаю, Эмма одобрила бы мой выбор.

Аня вышла из ванной в голубом махровом халате Эммы, с тюрбаном из полотенца на голове. Катя к тому времени уже закончила уборку и накрывала на стол.

– У нее всегда в холодильнике было что-нибудь вкусное, – вздохнула Катя. – Она так любила готовить. Присаживайся, Анечка. Вот, смотри, тут грибочки, рыбка… И водочка холодная. Давай, родная, выпьем за упокой души рабы божьей Эммы.

Выпили, не чокаясь. Кухня потемнела в сумерках уходящего дня, Катя встала и включила свет.

– Господи, как же мало она успела сделать! У нее было так много планов, проектов! Ты вот думаешь, что она целыми днями занималась своим кафе? Нет, Аня, у нас были большие планы, очень большие, и теперь, когда Эммы нет, а я знаю, что она наблюдает за мной, следит, я должна тебе сказать, что сейчас я в ответе за все то, что мы с ней вместе начинали. Эмма была удивительным человеком, и ты многого не знаешь.

– Она хотела открыть еще одно кафе?

– Нет, все не то…

– Конечно, мы с ней редко виделись, и она вообще по натуре была скрытным человеком, но одно я знаю наверняка – она всегда мечтала стать журналистом, ты же в курсе.

– Да, это так. Но то, чем она занималась последнее время, не связано с журналистикой. Скажем так, она увлеклась искусством, литературой… Знаешь, все-таки многое в нашей жизни зависит от случая, честное слово… И человек, выйдя из дома, никогда не знает, прежним ли он вернется обратно.

– Катя? Ты говоришь загадками… Я ведь чувствую, что ты хочешь мне что-то рассказать об Эмме.

– Однажды она шла по Арбату, хотела купить две или три картины, чтобы украсить кафе. Поскольку она очень далека была от живописи, от искусства и мало что в этом понимала, то она довольно долго ходила, выбирала, не знала, на чем остановиться, и так ничего и не купила. Зашла в кондитерскую выпить кофе с пирогом и оказалась за одним столиком с одним человеком, со стариком. Разговорились. Выяснилось, что кое-что в картинах он смыслит, но тоже, конечно, не профессионал, что он больше по литературной части. Эмма сказала ему, что его лицо кажется ей знакомым, и тогда он достал из кармана маленький томик стихов. Представляешь, она познакомилась с самим Качелиным!

– А кто это?

– Поэт! Очень известный! Его стихи переведены на многие языки мира! А с виду скромный такой, интеллигентный человек, одет очень просто и разговаривает, как выразилась Эмма, «без пафоса». Так вот, Качелин, оказывается, зашел в эту кондитерскую не только для того, чтобы выпить кофе, а купить пироги, чтобы пойти в гости к другу, который живет поблизости от Арбата, в одном из переулков. Он пригласил нашу Эмму, и они вдвоем отправились к этому другу. А друг этот тоже оказался не обыкновенным человеком, а известным писателем-фантастом Родионом Караваевым!

– Вот это имя мне знакомо! Кажется, по его книгам снимали фильмы.

– Да, это он. Вот в такой компании, совершенно, повторяю, случайно, и оказалась Эмма. Она провела в их обществе несколько часов, и, как потом рассказывала, не хотела расставаться с ними, такие это замечательные, интереснейшие люди. Но близилась ночь, пора было возвращаться домой, Эмма была на машине и предложила Качелину подвезти его домой. И вот

тут-то выяснилось, что у Качелина нет дома. Что он ночует у своего друга, сторожа, который работает как раз в той самой кондитерской, вернее, в пекарне, расположенной позади этой кондитерской. Он рассказал, что подарил дочери свою квартиру, чтобы успокоить ее, понимаешь, чтобы она не ждала завещания и все такое… Просто доверился дочери, а она возьми да и продай эту квартиру!

– Как это? А его куда?

– Куда-куда, на улицу, вот куда! Так вот. Караваев зовет его к себе, мол, живи со мной, места много, квартира большая, а Качелин отказывается, его дочь обещала ему купить скромную однокомнатную квартиру где-то в Крылатском, вот он и ждет, надеется. Но обещает она ему уже больше года! И тогда Эмма рассказала ему о нашем «санатории», ну, о том, где я работаю. Спросила его, не хотел бы он пожить временно там, до тех пор, пока дочь не купит ему квартиру. Качелин – гордый человек, он сразу все понял, что речь идет о доме для престарелых, и заплакал, представляешь?! Эмма успокаивала его, сказала, что это хорошее место, где проживает двадцать таких же, как и он, пенсионеров, что это не дом для престарелых, а частный элитный пансионат, расположенный в Подмосковье, в помещении бывшего детского сада, что вокруг лес, есть речка, где можно порыбачить, и что она готова определить его туда и оплачивать его пребывание там. Рассказала о том, какой у нас персонал, какие врачи, медсестры, уход, питание. Он сказал, что деньги у него есть, что он сам может заплатить, но Эмма ему не поверила. Однако, когда она снова появилась у Караваева, который был очарован Эммой и просил ее заходить к нему запросто, Караваев сказал ей, что Качелин, скорее всего, примет ее предложение, потому что эта история с продажей квартиры сильно подорвала его здоровье, что скоро осень, потом зима, и с ним надо что-то решать.

– Но почему он не согласился жить у Караваева, у своего друга?

– Понимаешь, Аня, есть такие люди, которые не хотят быть в тягость, даже своим друзьям. И это – нормально. К тому же мы говорим о необычных людях, понимаешь? Они иначе устроены, у них тонкая душевная организация, и они очень ценят свободу, независимость. А еще Качелин рассказал Эмме, что у Караваева есть внук, который все равно никогда бы не позволил, чтобы у деда кто-то жил, и что внук этот сделан из того же теста, что и дочка Качелина.

– То есть спит и видит, как прибрать к рукам квартирку деда?

– Вот именно!

– И чем же закончилась эта история?

– Качелин поселился у нас, в «санатории», точнее, в пансионате «Солнечный дом». Эмма и без того всегда помогала нам, присылала продукты, а потом, когда там появился такой большой поэт, она стала организовывать выступления поэтов, устраивать литературно-музыкальные вечера, приглашала знаменитых людей, оплачивая их выступления. Хотя, надо сказать, многие отказывались от своих гонораров, когда понимали, где им предстоит выступить.

– Но у вас и санаторий не простой.

– Знаешь, так совпало, что там проживает двадцать, вернее, сейчас с Качелиным двадцать один человек, и практически все они – родители известных людей, у которых есть деньги, но которым некогда заниматься родителями. Я не могу их осуждать… это очень сложный вопрос. Понимаешь, я не уверена в том, что если бы какой-нибудь знаменитый артист оставил своего беспомощного и больного родителя дома, под присмотром сиделки, то ему было бы от этого лучше. Он был бы все равно как бы брошен, одинок. А там у нас собралось целое общество, они дружат, занимаются кто чем хочет. У нас есть большой сад, где многие выращивают цветы или овощи, некоторые удят рыбу, одна женщина вообще решила завести кур, говорит, это всегда была ее мечта… У нас большая территория, мы освободили сарай, купили два десятка кур-несушек, и эта Клавдия Никифоровна кормит их, чистит курятник, собирает яйца на завтрак всей честной компании…