Ведьмачка и Китайская Фифа
Шрифт:
Не переставая улыбаться, Нина весело призналась:
– Это мне Фифа даёт подзарядку. Она тоже лечебная.
Ссора
Утром Иван сел на край постели. Нина плотнее надвинула на лицо одеяло, отгораживаясь от назойливого солнечного света.
– Я погулял с Фифой. – Голос Ивана звучал скорбно. – Не мог тебя добудиться.
– Молодец. – Буркнула Нина в подушку.
– Кушать в доме нечего. – Не меняя тона, продолжил Иван.
– У меня ж-жуб болел. – Намеренно
– Это я уже слышал. – Иван лёг и плотнее закутался в своё одеяло. – Слабо топят в доме. А тебе надо вылечить зуб и зажить нормальной жизнью.
– Я уш-ше вылеш-шила.
Пауза реакции Ивана на сообщение затянулась. Нина за эти секунды успела задремать и даже увидеть во сне летний лес и какую-то птичку на ветке…
– Не понял! – Иван надавил на плечо Нины, заставив повернуться.
– В неотлош-шку я съездила, в районную.
Отвечая, Нина на секунду приоткрыв глаза. Во рту ей что-то мешало. Она подумала, что забыла выплюнуть ватный тампон.
Небритый и усталый Иван смотрел на девушку с испугом.
– Нина… Ниночка, у каких костоломов ты была? – В его голосе слышался ужас.
Сев в кровати, Нина потрогала щёку. Правая щека жила самостоятельной жизнью сантиметра на три отставая от родного лица. Значит, это не тампон мешался, значит, начался абсцесс.
– Кштати, а где ты был ношью? – Прошепелявила Нина.
– На работе, Нина. Я же тебе говорил.
– Когда?
– В два часа ночи. Ты, правда, делала вид, что спала. Позвонила Эсфирь, срочно вызвала к твоему дальнему дяде Кириллу Дмитриевичу, у него разнесло всю десну от флюса. Тоже, как и некоторые идиотки, ждал до последнего, а ещё крупный бизнесмен!
Сморщившись, Нина посмотрела на Гену.
– Ты выдрал ему капиталиштишеский клык?
– Полтора часа на него убил, зато он теперь как огурчик и зуб в сохранности. Ну-ка, покажи…
Нина легла обратно в кровать и отвернулась к стене. Иван не отставал.
– Покажи.
– Нет.
– Почему?
– Штесняюсь.
– Меня? – Иван часто заморгал, не понимая сути дела. – Ты забыла? Мы с тобою в ванной вместе моемся, не говоря уже об остальном.
Нине не хотелось отвечать, ей хотелось спать.
– Нина, признайся в самом страшном… Ты удалила зуб?
Объясняться не хотелось, и Ниночка накрылась одеялом с головой. Через секунду Иван содрал с неё одеяло.
– Ты… безголовая… открой рот.
– Ваня, не надо. Мне больно… удалила. Ражожлилась на тебя, думала – ты жагулял…
– Нет, ну… слов не хватает. Идиотка! – Закричал Иван. – А я ещё думал сделать тебе предложение выйти замуж.
Вбежавшая в спальню Фифа вскочила на кровать и, прижавшись к Нине, принялась громко тявкать, защищая Хозяйку.
– Перестань кричать, у меня ш-шелюсть болит, и горло, и ухо… – Нина гладила собаку. – Пош-шалуйста.
Но Иван не перестал. Он полчаса бубнил про этику семейную и врачебную, обзывал Нину разными
Когда Нина встала, прихватила Фифу и побрела в ванную, он ещё не понял, что происходит. Когда она оделась и побросала в спортивную сумку нижнее бельё, телефон, планшет и несколько тёплых вещей, он уже подустал от собственных нотаций и начал догадываться, что, может быть, переборщил. Когда же одетая в джинсы и свитер Нина с перекошенной щекой начала одевать в прихожей сапоги, он вышел за ней растерянным.
Добило то, как легко Фифа вскочила на руки Нины и спряталась на её груди, под дублёнку.
Застёгиваясь у входной двери, Нина набрала телефон.
– Сил моих больш-ше нет жить ш-ш тобой, жанудой… Алло, Эльза, это Нина. У меня флюш, температура и Ваня. Мне нуш-жен больничный на пять дней. Я жавтра пережвоню.
– И куда же ты? – Стал заново злиться Иван. – Куда собралась?
– К ш-шёрту на рога, от тебя подалш-ше. Не нуж-жна я тебе, не замечаеш-шь.
– А-а… – Иван смотрел, как Нина повязывает сверху оранжевой дублёнки длинный шарф, купленный ими в Измайлово на выставке прикладных изделий. – А Фифа? – Возмутился он. – Как я объясню Евсеевне, куда делась её собака?
Сглотнув тяжелый комок слёз и обиды, Аля почувствовал облегчение и вполне внятно пояснила:
– Ты, Ваня, шамый правильный из нас, найдёшь выход. А Фифа не её ш-шобака, а моя. Да, моя девочка?
Высунувшись из дублёнки, Фифа ласково лизнула Нину в подбородок.
– А маме с бабушкой как я объясню твой отъезд?
– Передавай привет. – Нина отпирала замки. – И я тебе не ж-жена.
И только Иван подумал, что с абсцессом на десне, не дай Бог, затрагивающим лицевые мышцы, на холод выходить нельзя, как за Ниной захлопнулась входная дверь.
Постояв в опустевшем коридоре, он неохотно переоделся из тапок в ботинки и, накинув тёплую куртку, вышел из квартиры.
На улице было пять градусов мороза. Нина, как ожидал Иван, не сидела у подъезда. В момент появления его на свежем воздухе, она садилась в пойманную машину, прикрывая щёку шарфом и целуя Фифу. Иван хотел крикнуть что-нибудь извиняющееся, но машина отъехала…
Итак, он не поговорил с Ниной, спровоцировал ссору, остался без собаки и к тому же скоро ему нужно быть обратно в клинике. Часы приёма никто не отменял.
Заозёрск. Людмила Дмитриевна
Вставать в шесть часов утра, если тебе на работу к двенадцати – себя не любить. Но именно из-за любви к себе Людмила Дмитриевна ежеутренне надевала спортивный костюм, даже если был небольшой морозец, кроссовки, вставляла в уши наушники и бежала под бодрую музыку по краю городского парка на бульвар Станкостроителей, к не работающему лет тридцать фонтану. Около него она делала три прихлопа два притопа, наклонялась в стороны и дышала свежим воздухом.