Ведьмачка и Китайская Фифа
Шрифт:
В восемь Людмила всегда забиралась в ванную. Туда она брала почитать что-нибудь лёгкое: триллер или мистический ужастик в виде книги, раньше лежала с планшетником, но два из них утопила. Волнительное – философские эссе или любовные романы, она читала только на работе.
Сегодня с девяти часов начал названивать домашний телефон. Искусственный голос определителя номера старательно называл цифры звонящего. Сразу же затрезвонил сотовый, не меньше двадцати раз. Людмила выругалась, пытаясь не морщиться в стягивающей омолаживающей маске.
Звонки
– Алло.
– Тётя Людмила!
– Андрей, я просила тебя…
– Мне очень-очень нужен порошок…
– Иди ты лесом, Андрюша! Я знать ничего не знаю, и не подставляй ты меня, будь человеком.
– Помоги, тёть Люд.
– А как? – Людмила добавила для убедительности дрожания в голос. – Я же тебя предупреждала, заранее беспокоилась…
Пришлось отставить трубку подальше от уха, Андрей орал насколько он, мягко говоря, равнодушен к беспокойству тётушки о его судьбе и к чужим советам.
Людмила не стала класть трубку, выпила немного вина и переждала, пока Андрей выдохнется и резко добавила:
– Всё сказал? Тогда имей терпение послушать меня тридцать секунд. Это не богоугодное дело – продавать исцеляющий порошок, его можно только жертвовать, и я не собираюсь тебе помогать. Хватит!
Телефон отключился на середине фразы. Людмила отложила сотовый. От резкого звонка в дверь дрогнул рука, и красное вино пролилось на белый махровый халат.
На лестничной площадке стояла компания, надоевшая Людмиле за три дня до колик в желудке. Толстый пятидесятилетний дядька – бригадир ремонтников и два помощничка лет по двадцать пять, киргизы или таджики из села, даже не отмеченного на карте.
О себе самом Виталий Петрович говорил с уважением: «Я из-под Саранска, Мордва». Люди с четвёркой по географии думали о скромности человека, так смело говорившего о своей выдающейся морде. Щёки его были видны со спины, приближаясь к ширине плеч. И это при росте в метр семьдесят.
Но на фоне «подчинённых» он выглядел солидно, на полголовы выше каждого. Между собой ребята трещали постоянно на своём языке. С бригадиром они общались несколькими междометиями и пятью русскими матерными словами.
– Привет, Людмила. – Радостно поздоровался Виталий Петрович. – Рабочий день начался. Я уж не стал открывать ключами, что ты мне дала. Невдобно с утра-то. Вдруг ты голая или непричёсанная. Цени мою тактичность.
– Здравствуйте.
Людмила посторонилась, и троица ввалилась в квартиру, расстёгивая ватники и скидывая валенки. По квартире они ходили в шерстяных, убойно вонявших носках.
Все трое первым делом отправились на кухню и тут же вышли оттуда, с недоумением глядя
– А где чай? – Обиженно уточнил бригадир.
– Когда же вы привыкнете? Не пью я чай! – Быстро пройдя на кухню, Людмила открыла практически пустой холодильник. – Вот! Только красное вино и минеральная вода. И вообще, я дома не готовлю, мне хватает нашего кафе.
Со скорбным видом и, не преставая ворчать, один из помощничков поднял свой ватник с пола, достал из кармана прозрачный пакет с листовым чаем и, затянув нудную песню из трёх нот, поплёлся на кухню.
В своей комнате Людмила быстро переоделась. Ехать на работу было ещё рано, но находиться в квартире со строителями она не могла. Программу их действий знала наизусть.
Первый час строители, с прихлёбом и вытиранием пота со лба, пили чай и пели священную песню с заходом в диапазон ультразвука, от которой из домов уходили мыши и тараканы.
Следующий час они стояли перед участком работы, сделанной вчера. Не важно – клали они плитку, клеили обои или красили плинтуса, осмотр начинался с ругани. Что-то подправляли и подклеивали и только после переделки начинался ремонт, который через три часа прерывался на чаепитие с прихлёбыванием, потением и пением, а затем руганью, при разборке сделанного с утра. И так весь день.
Но качество у самой странной в городе ремонтной бригады в Заозёрске считалось наилучшим.
Кафешка «Рюмка водки на столе» являлась любимым заведением трёх районов города. Работала она круглосуточно. Низкие цены, демократичная обстановка, негромкая музыка, горячие бутерброды и свежеиспечённые пирожки. Вечером подавали домашний борщ и натуральные мясные котлеты с картошкой, приготовленные тут же.
Зайдя в кафе, Людмила поздоровалась с Крошкой Мариной, ударно трудившейся за барной стойкой. «Тянула» Мариночка килограммов под сто пятьдесят, отчего на сорокалетнем симпатичном лице практически не было морщин.
С одного взгляда Людмила определила сегодняшнее ночное дежурство Крошки. Лицо говорило о недосыпе, а блеск глаз о хорошей выручке.
– Ты только на свой карман работала, или всё-таки подумала о других? – Строгим голосом пошутила Людмила.
– Да что ты, Люд, – Марина кокетливо улыбнулась. – Я же норму знаю. С вечера договорилась с Эсфирью. Сто двенадцать бутылок водки, три пакета вина и сто пятьдесят единиц закуски в общую кассу, а остальное – себе. По-божески.
– По-божески, – согласилась Людмила. – Крошка, почему полы не мытые?
– Не успела, – «наивно» заморгала плутоватыми глазами Марина. – А сейчас так ломит поясницу после ночи работы, так ломит!
В двенадцать Людмила сменила Марину и встала за стойку, на розлив алкоголя.
Из приоткрытого окна тянуло свежим весенним ветром конца марта и пахло талым снегом. Яркое солнце заливало светом небольшой зальчик кафе и на резных листьях пальм, стоящих при входе, оседала пыль.
К часу дня пришли яркая Эсфирь и томная Елена. Рабочий день потёк в привычном ритме.