Ведьмы из Броккенбурга. Барби 2
Шрифт:
Гаргулья. Здесь будет тяжелее. Гаргулья может выглядеть беспросветно тупой — сестрам до сих пор приходится следить, чтоб она не вышла из замка без портков, в чем мать родила — но в ее дремучем мозгу, как у многих недалеких существ, дремлет звериное чутье. За последний год ей трижды устраивали засаду в Унтерштадте и каждый раз это не кончалось ничем хорошим для самонадеянных охотниц. К тому же Гаргулья чертовски живуча, а череп у нее каменный, такой, что и стрела, пожалуй, может не взять… Ну, на счет нее уже решено. Специально по ее душу в неприметном тайнике Малого Замка лежит, дожидаясь своего часа, тяжелый и громоздкий фольксрейхпистоль. Совсем не те элегантные штуки,
Еще лучше отыскать где-нибудь «Файгеваффе» — чтоб уж наверняка. «Файгеваффе» — жуткая штука, такой можно ухлопать не то, что твердолобую суку, но и демона не очень высокого чина, вот только тут уже ее начинала душить жадность. Хороший «Файгеваффе», который не превратит тебя саму при выстреле в ком жеванной плоти, с настоящим демоном, сидящим внутри, стоит умопомрачительно дорого, да и достать его непросто. Черт, хватит ей и обычной зачарованной пули в глухом переулке — чай, не баронесса какая!..
Про Холеру можно и не беспокоиться. Эта сука призывает на свою голову беды с такой настойчивостью, что скоро сам архивладыка Белиал явится в Броккенбург, чтобы разорвать ее пополам. Непременная гостья всех оргий, затевавшихся в Гугенотском Квартале, не брезгующая случкой с самыми разными созданиями вплоть до чертовых эделей, постоянная посетительница «Хексенкесселя» и дегустатор самых изысканных и опасных его зелий, крошка Холли на протяжении шестнадцати лет своей жизни так настойчиво засовывала голову в петлю, что однажды обречена была добиться своего. Может, ее пырнет в Унтерштадте ножом в бок приревновавший дружок или разъест изнутри от какой-нибудь демонической болезни, которую она подхватила в борделе — плевать. Эта шкура не стоит даже пули, издохнет сама. Тем лучше, не придется пачкать руки.
С Саркомой будет посложнее — хитра, коварна, осторожна. Мало того, сведуща в адских науках, что, впрочем, предусмотрительно скрывает от сестер. Но слишком уж привыкла к собственной безнаказанности, кроме того, болезненно любопытна. Достаточно будет выманить ее на подворье ночью, пообещав музыкальный кристалл с сонатами «Развратных Аркебуз» или «Последних новостей моды», а там не понадобится даже оружия, хватит и вывороченного из мостовой булыжника. Даже если Вера Вариола учинит настоящее расследование, оно быстро заглохнет само собой — крошка Сара в достаточной степени успела извести обитательниц Малого Замка своими остротами, чтоб те встретили ее исчезновение с плохо скрываемым облегчением.
С кем придется повозиться, так это с Гарротой. У нее нет ни хитрости Саркомы, ни смертоносных лап Гаргульи, зато ей не занимать опыта по части соперничества — эта рябая сука всегда держит ушки на макушке и любую ловушку видит за половину мейле. Мало того, она знает многие приемы и ухватки крошки Барби, может даже, лучше нее самой. Черт, тут дело не решишь ни пистолетом, ни булыжником. Возможно, здесь не обойтись без яда. «Общество Цикуты Благостной» обычно не продает свои адские зелья ведьмам из старших ковенов — боится быть втянутым в вендетту — но некоторые из «флористок» нет-нет, да и приторговывают ими налево. В их сокровищнице находятся самые страшные яды, известные человечеству, как те, что изготовлены
«Черный Эйтр[7]», от которого вся желчь в человеческом теле начинает кипеть, прорываясь гейзерами наружу. «Аква Тофана[8]», страшное порождение какой-то сицилийской ведьмы, от которого жертва съеживается, теряя волосы и зубы, пока не превращается в сухую головешку… Впрочем, нет, здесь ей наоборот потребуется что-то невзрачное, такое, чтоб Гаррота тихо испустила дух, не забрызгав своими потрохами Малый Замок. Может, просто лошадиная доза стрихнина? Барбаросса мысленно кивнула сама себе. Она еще решит это. Позже. Время еще есть, тем более, что крошка Гарри — не из тех, кто бежит впереди рысака, она долго запрягает и едва ли сама решится на активные действия в ближайший год…
А еще Ламия.
Чертова ледяная красавица, которая будто и живет в Малом Замке с прочими «батальерками», но при этом будто бы существует в своем обособленном мире, который невозможно поколебать или нарушить даже если начать стрелять у нее над ухом из пистолетов. Никто не знает, чем она занимается целыми днями, где пропадает, какие занятия посещает. Кажется, никто и не спешит узнавать. Стоит только Ламии где-нибудь появиться, одарив мир улыбкой, красивой, как свежий цветок дурмана, и холодной, как змеиная кровь, и вокруг нее возникает кокон из удушливой тишины — всем окружающим сукам делается не по себе и они спешат прыснуть в разные стороны. Чертова снежная королева… Ничего, утешала себя Барбаросса, в мире нет крепости, в стенах которой нет ни единого шаткого камня. Она найдет способ справиться и с Ламией, дай только время. В ее распоряжении еще восемь месяцев до Вальпургиевой ночи и еще целых двенадцать после. Если только…
Гомункул кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Допустим, твои надежды сбудутся и Каррион одержит верх над Гастой — убьет ее или заставит убраться прочь из ковена. Каррион станет следующей хозяйкой «Сучьей Баталии» после Веры Вариолы и исполнит твои мечты, назначив тебя сестрой-капелланом. При этом Котейшество, конечно, станет сестрой-кастеляном, по крайней мере, именно такая роль отводится ей в твоих мечтах. Смелая надежда, но отнюдь не несбыточная. Но неужели ты столь глупа, что не в силах смотреть не на год вперед, а на два?
— Что? — Барбаросса ощутила зловещий гул в ногах, — О чем ты?
Гомункул взглянул на нее через стекло — колченогий уродец с темными, как угольки, глазами, от взгляда которых на душе делается неуютно и сыро.
— О чем я? Ты ведь не такая тупая пизда, какой хочешь казаться, Барби. Через два года вы обе с Котейшеством станете «пятерками». От остальных своих сестер, полагаю, к тому времени ты успеешь избавиться, так или иначе. Ты ведь способная девочка. И очень упорная, как я мог заметить. Но от нее не избавишься ни за что. Скорее, самой себе отгрызешь голову. Это значит, через два года вы с ней окажетесь в такой же ситуации. Одной из вас суждено будет возглавить ковен, а другой… Кто из вас будет другой? Ты ведь уже думала об этом? Наверняка думала, и не раз…
Барбаросса рывком поднялась на ноги — в ее избитое излохмаченное тело Ад мгновенно влил столько адских энергий, что даже в глотке затрещало, будто там полыхнул небольшой, из смолистых бревен, костер. На какое-то время даже боль как будто бы отступила, растворившись в ее гневе.
— На что ты намекаешь, чертов гнилой послед?
[1] Вильдфанг (нем. Wildfang) — дословно «сорванец».
[2] «Саксонское Зерцало» — сборник древнегерманских законов, изданный в 1221-м году и использовавшийся на протяжении нескольких веков.