Ведьмы танцуют в огне
Шрифт:
Готфрида проводили к столу учтивым жестом. Поздний и скудный ужин был сытен, хотя Дитрих скорее всего назвал бы его ранним завтраком. Тем не менее, он проходил в полной тишине — Хэлена молчала из скромности, а Готфрид был слишком голоден.
— Так где на вас напали? — спросил хозяин, так и не представившийся.
— Южнее, на тракте, — тщательно прожевав, ответил он. — Человек десять было. Убили кучера, да только нас Господь пощадил. Еле выбрались.
— Да, разбойники нынче что-то совсем обнаглели, — задумчиво проронил тот. — Однако впервые слышу, чтобы они на церковных
Готфрид пожал плечами. Какая выгода разбойникам в тряпках Хэлены, нескольких талерах и шпаге? Ах да, ещё сапоги кучера. И кони с каретой. И всё равно мало, даже в сравнении с бедным крестьянским обозом. Наверное им кто-то заплатил… А уж этот кто-то известен.
— Если бы не Готфрид, то нас бы уже убили, — тихо сказала Хэлена, однако все расслышали. У неё вообще было странное умение: говорить тихо, но весомо. — Он нас обоих спас.
— Что ж, на то и существуют мужчины, — улыбнулся хозяин.
Только сейчас Готфрид начал замечать, что Хэлена поглядывает на него украдкой. Скромно, но с интересом.
Они остались в крестьянском доме. Хэлена зашила его порванную рубаху, а хозяева накормили завтраком.
К полудню вышли на тракт. Множество пустых обозов и телег шло из Бамберга в родные деревни. Крестьяне возвращались с торгов, везя, домой деньги и истории. Этими-то историями они с радостью делились в пути.
Глава 17
ЭРЛАНГЕН
Эрланген был небольшой деревенькой, каких много в любой стране. Грунтовые улицы, которые осенью и весной превращаются в болота. Дома, как правило, сложенные из песчаника снизу и деревянные сверху. И вся деревня строилась вокруг центра — церкви, как строятся все поселения в Европе. Готфрид и Хэлена вошли в неё ближе к вечеру. Давешняя гроза уже улеглась и лишь прохладный ветерок иногда дышал им в лица. Что же, придётся искать место для ночлега, однако чем платить, Готфрид не знал. О чём и сказал Хэлене с толикой смущения.
— Ничего, — сказала она будничным тоном, указывая на декольте, — у меня есть немного денег, на какое-то время хватит.
Готфрид нахмурился — мало того, что он, мужчина, не смог обеспечить их жильём и пищей, так ещё придётся существовать на немногие сбережения Хэлены. Конечно, в том что у них не осталось денег, виноват совсем не Готфрид, но это его мало успокаивало. Досадно.
— Я всю одежду растеряла, мне теперь не в чем ходить, — пожаловалась тем временем колдунья. — Одно только дорожное платье и осталось.
Готфрид совершенно не понимал этой проблемы, однако покивал, словно соглашаясь. Дорожное платье? Ну и что? Разве мало? Не голышом ведь ходишь.
А Хэлена только досадно вздохнула, будто бы услышав его мысли. Или это только показалось?
— Нужно тогда искать постоялый двор, — сказал Готфрид как бы невзначай, но тем не менее чувствуя себя иждивенцем, уже бессовестно тратящим деньги Хэлены.
— Ничего не нужно искать, давай просто спросим…
— Да его легко будет найти — все постоялые дворы выглядят примерно одинаково.
Однако через полчаса
— «Ужин и кров» — прочитала Хэлена вывеску, и Готфрид удивился тому, что она умеет читать. Не то что все эти девицы, которые только и думают о том, как бы поскорее замуж выскочить, нарожать кучу детей, да жить горя не зная, не прочитав ни одной святой книги. Эта казалась не такой, хотя кто поручится?
Внутри было душно и пахло, как ни странно, раухбиром. Наверное завозили из Бамберга или освоили рецепт в какой-нибудь местной пивоварне. Запах копчёностей и хмеля наполнял это помещение. Три ряда столов, поставленных впритык друг к другу, образовывали три длинных стола, за которыми, на крепких лавках, сидели постояльцы. Целыми компаниями или в одиночку они громко болтали о войне, будущем урожае или же в молчании поглощали пищу. Гостиница была полна в первую очередь проезжими, спешащими по торговым делам людьми, путь которых пролегал через Эрланген. Оно и понятно — едва утряслось буйное весеннее бездорожье, едва пути стали пригодны для сколько-нибудь приличной езды, как несметные полчища торговцев и ловцов удачи хлынули по ним, принося прибыль придорожным гостиницам и тавернам. И даже постоянные дожди, периодически смывавшие дороги, их не останавливали.
Они заплатили хозяину за домик из двух комнат и отправились туда, чтобы передохнуть с дороги.
Хэлена сразу скрылась в дальней комнате, закрыла дверь на засов. Немного повозившись, она извлекла из-под юбки небольшой узкий кинжал в кожаных ножнах, который был пристёгнут ремешками к её бедру. Ходить с ним было неудобно — рукоять вечно тёрлась о другую ногу, но приходилось терпеть. Она бросила его на постель, но тут в дверь постучали. Хэлена поспешно спрятала оружие под тюфяк и открыла. В проёме стоял Готфрид.
— Я хочу обойти деревню и опросить людей, — сказал он. — Если ты устала, можешь пока отдохнуть.
— Нет, нет, — сказала колдунья. — Я пойду с тобой. Но, может быть, сначала пообедаем?
Так они и сделали.
В трапезном зале постоялого двора было тепло и светло — как раз то что нужно уставшему путнику после холодных лесных дорог, изрядно испорченных моросящими дождями.
Оставшиеся деньги позволяли обедать только капустой с горохом.
— Денег ещё на пару дней осталось, — сказал Готфрид. — Потом надо будет что-то делать. Можно к трактирщику наняться, дрова рубить. Можно телеги разгружать.
Хэлена кивнула.
— А можно отправить письмо герру Фёрнеру…
Однако Готфрид только отмахнулся.
— Сказать, что нас ограбили? Даже шпагу забрали, выродки. Я бы их всех…
Он тихонько пристукнул кулаком по столу.
— Я думаю, герр Фёрнер вышлет нам денег, — сказала Хэлена.
— Вышлет, — эхом откликнулся Готфрид. Однако просить ему не хотелось. Совесть бы потом всё припомнила. Поэтому он постарался перевести разговор в другое русло.
— Герр Фёрнер сказал, что ты можешь помочь нашим поискам? Что ты, вроде бы, — он понизил голос, — белая колдунья?