Ведьмы танцуют в огне
Шрифт:
— Ну что, — пробасил главный, носитель шпаги и золотых перстней. — Давайте копать, а то до рассвета не управимся.
Остальные закряхтели, поднялись, взяли с земли лопаты и принялись рыть землю по ту сторону костра.
Готфрид уже собирался уйти — ну, в самом деле, что такого в том, что воины хоронят боевого товарища? Пусть даже ночью. Однако перед уходом он решил глянуть на этого покойника. Любопытство победило.
Он осторожно начал пробираться вперёд, избегая полосок пляшущего света между
Наконец он поближе подобрался к гробу. Воины выкопали яму пока только по колено, но стояли спиной к нему. Главного из них нигде не было. Перед угасающим костром, отбрасывая назад огромную тень, сидел отец Филипп, простерев руки к огню. Этой-то тенью и решил воспользоваться Готфрид, чтобы подобраться поближе к открытому гробу.
Он осторожно ступал по высокой траве, внимательно следя за воинами, приблизился к покойнику. Яма была уже глубокой, работники уже почти скрылись за горкой могильной земли.
А потом Готфрид опустил глаза.
Лицо покойника было желтоватое, бледное, кожа истончилась, неестественно выступили скулы, рот был приоткрыт в потусторонней улыбке, и в нём виднелись кривые пожелтевшие зубы. Однако как ни изменилось лицо, Готфрид всё же узнал его. Эти седеющие усы и нос-картошку. Это был их кучер.
— Эй, ты! — раздался сзади хрипловатый низкий голос, и тяжёлая рука упала ему на плечо. — Какого хрена тебе тут надо?
Он повернулся и встретился лицом к лицу с главарём. Наёмник дыхнул из зловонной пасти и так крепко ударил по скуле, что Готфрид упал рядом с гробом.
— Эй, ребята! — крикнул он. — Тащите верёвку, тут какой-то засранец…
Готфрид попытался подняться, но тут же получил сапогом под дых. Он лежал, хватая ртом воздух, и смотрел снизу вверх на этого проклятого наёмника. Но тут он кое-что заметил. И от этого удивился ещё больше.
Подскочили другие, с лопатами и верёвками. Они живо скрутили Готфрида и потащили его к костру.
— А-а… герр Айзанханг, — протянул монах, посмотрев на него. — Не повезло вам. Присаживайтесь рядом.
Готфрида усадили на крышку от гроба.
— Почему эти люди хоронят нашего кучера? — спросил он сразу же.
Четверо воинов переглянулись и загоготали.
— Вы ещё не поняли? — спросил священник. — Потому что, каждого человека нужно хоронить, иначе душа его не обретёт покоя.
— Это я знаю, — разозлился Готфрид. — Но почему они говорят, что он их друг?
Снова взрыв смеха.
— И почему, — продолжал он, — у этого ублюдка моя шпага?
— Выбирай выражения! — рыкнул главный ублюдок, и только тут Готфрид всё понял.
— Так это вы нас ограбили! — выдохнул он от злости и удивления. — Это вы — те разбойники.
— А
— Как же ты догадался? — с притворным удивлением спросил другой.
— Но почему вы-то им помогаете? — спросил Готфрид у священника. Но отец Филипп промолчал.
Значит он боялся их. Каким же ублюдком нужно быть, чтобы силой заставить священника провести погребение?
— А почему вы просто не зарыли его в лесу? — спросил Готфрид у разбойников. — Никто бы не узнал! Зачем тащить его сюда?
— Иначе душа не обретёт покоя, — ответил главарь. — Мы не такие страшные, какими нас малюют. В последних почестях мы никогда не отказывали. Кстати, как звали вашего кучера? Это чтобы надгробие правильное справить, а не называть очередным Фрицем Мюллером.
— Не знаю, — буркнул Готфрид.
— А тебя как зовут? — почти ласково спросил разбойник. — Тоже для надгробия.
— Готфрид Айзанханг. Я служу инквизиции Бамберга, поэтому моё убийство вам с рук не сойдёт. И Господь не простит!
Разбойник только презрительно скривился.
— Тогда мы похороним тебя живьём, чтобы не убивать, — с ухмылкой сказал он. — Верно, ребята?
— Уж похороним! — отозвались ребята. — Всё как положено!
Кто-то из них гоготнул.
Готфрид с ужасом подумал о своей участи. Подумал об Эрике, которая ждёт его дома. Подумал о Хэлене, которая спит сейчас и не ведает ничего. Подумал о Дитрихе и Фёрнере. Он молчал какое-то время, а потом твёрдо произнёс:
— Развяжите меня.
— Что? — усмехнулся главарь. — Нет, вы слышали этого наглеца?
— Развяжите, я требую поединка. Дуэли!
Разбойники покатились со смеху, а главарь хмыкнул:
— Ну дурак!
Наткнувшись на такой ответ, Готфрид просто взбесился.
— Неужели вы, ублюдки, ничего не знаете о чести? Честь дана Богом! Неужели вы откажете в последнем желании?
— В последнем не откажем, но не в таком, — ответил главарь. — Если хочешь исповедаться — вот священник.
Готфрид ничего не ответил, злобно уставившись в лицо главаря.
— Чего пялишься? — усмехнулся тот. — Давай исповедайся, да и всё. Яму-то почти докопали. Вдвоём вас и похороним.
— Почему вы, такие праведные, его хороните со всеми почестям, а меня хотите живьём зарыть? — злобно спросил Готфрид.
— Ты исповедаться будешь или нет? — серьёзно спросил главарь.
— Буду, — буркнул Готфрид.
— Ну так давай!
— Прямо здесь?
— А что такого?
Готфрид фыркнул.
— Не хочу, чтобы о моих грехах знали такие ублюдки, как вы.
— Он хочет подальше отойти да сбежать, — предостерёг один из разбойников, выбираясь из ямы. — Не отпускай его.