Ведьмы танцуют в огне
Шрифт:
После того, как последние жертвы отправились в священный огонь, все участники праздника взялись за руки и начали кружить хоровод вокруг огромного костра. Девушки затянули древнюю колдовскую песнь, и мужчины подхватили её сильными голосами.
Потом забил барабан и круг распался на отдельных людей, истово и страстно танцующих. Они кружились вокруг костра, словно мотыльки. Девушки и женщины извивались, точно змеи, а мужчины танцевали ломано и ритмично.
Они танцевали до изнеможения, ломались в безумной пляске до первых лучей зари. Когда же костёр начал
— Возрадуйтесь! — громко сказала она. — Сегодня мы принимаем в нашу общину новую сестру!
Ведьмы заулюлюкали, загудели, и в центр круга вывели Беттину. Она была пьяна и еле держалась на ногах, поэтому двум женщинам приходилось поддерживать её под руки.
Потом вынесли мешочек с травами, чашу с кровью и кинжал. На земле расстелили толстую шкуру и положили на неё Ину. Она лежала спокойно, только изредка говоря что-то бессмысленное и посмеиваясь, словно в бреду.
Старуха бросила мешочек с травами в костёр и через мгновение по воздуху поплыл пряный дымок, от которого кружилась голова.
— Прииди, Рогатый бог! Прииди к нам!
Снова загрохотал барабан и ведьмы начали повторять эти слова хором.
И вдруг из их рядов вышел мужчина с головой оленя — сам Рогатый. Он был высок и мускулист, и Хэлена с ужасом узнала в нём Барса. Походка, осанка, жесты — всё было его. Сегодня ему выпало олицетворять Цернунна, мужское начало природы.
Раздались крики восторга.
Он подошёл к Матери, и та ощупала его напряжённый член. Все затихли, а после довольного кивка старухи, снова разразились криками радости. Ведьмы, стоявшие позади, вручили Барсу кинжал, а ей — чашу с кровью.
— Сегодня праздник Лита, самая середина лета, летнее солнцестояние, — сказала ведьма, поднимая чашу над головой и показывая всем. — Сегодня Бог и Богиня соединяются, чтобы плодородная земля наполнилась семенем.
Старуха кружилась вокруг них, выкрикивая:
— Отдаём тебе деву! Пусть навсегда исчезнет эта дева, названная Беттиной, а в место неё появится наша сестра, по имени Арника.
Она подняла чашу на уровень глаз. Барс окунул в неё кинжал, и кровь на лезвии заискрились в свете костра. Это был всего лишь символ, и настоящее действо должно было вот-вот начаться.
Отложив оружие, он медленно подошёл к Беттине, опустился на колени и раздвинул ей ноги. Сначала она застонала от боли, но потом обмякла и лежала неподвижно, уставившись в чёрное небо, откуда ей подмигивали равнодушные звёзды.
Хэлена не могла на это смотреть. В душе её поднималась злость и ревность. Она-то, дура, хотела сегодня возлечь с ним, соблазнить…
Она отвернулась и протолкнулась за ряды обнажённых людей, лишь бы не видеть этого. Взгляд её упал на собственную одежду. Так хотелось уйти отсюда подальше, но она придумала кое-что получше.
Когда Барс закончил и поднялся, покачиваясь. Послышались крики одобрения и радости. Беттину, ставшую теперь Арникой и начавшую засыпать, подняли на ноги и повели прочь с поляны. Мать взяла
— О, Рогатый Бог, дай этой земле плодородия, дай нам силу и защиту, — громко сказала она и бросила шкуру в костёр.
Теперь пришло время акта соединения — пламенное колдовское зелье играло в жилах, дурманя разум, притягивая мужчин и женщин друг к другу. Инквизиция называла это «отвратительными оргиями» и всячески очерняла их смысл, сводя к обычному плотскому совокуплению.
Несмотря на то, что каждый мужчина сейчас олицетворял Бога, а каждая женщина — Богиню, Хэлене не хотелось участвовать. Она была уже одета и спешила к Барсу, который в это время снимал рогатую маску за спинами начавших свальную утеху.
Его, как и остальных, напоили пламенным зельем, поэтому в глазах его был туман, он мял кулаки и присматривался к танцующим девушкам. Хэлена взяла его под руку и потащила прочь с поляны.
— Что такое, куда мы идём? — бормотал он заплетающимся языком, а руки его, тем временем оплетали её тело, сжимали с жаждой и жадностью.
— Сейчас, сейчас, уже скоро, — Хэлена поминутно останавливала его, отталкивала цепкие руки и оглядывалась по сторонам, чтобы никто их не видел.
Она подобрала его одежду с земли и потащила Барса дальше от толпы.
— Пойдём назад, там же сейчас начнётся, — шептал он ей прямо в ухо, а потом принялся целовать и облизывать его, как голодный пёс облизывает вожделенную кость.
— Я не хочу туда, — отрезала ведьма, надув губки. — Я хочу, чтобы сегодня мы были вдвоём. Только вдвоём.
Барс замолчал, но дыхание его красноречиво участилось.
Луна смотрела им вслед, тени мачтовых сосен провожали их. Иногда от шума их шагов просыпались птицы и встревожено били крыльями в чёрной вышине. Пряный аромат травяных мазей струился от тела Хэлены, и ей нравился этот завораживающий запах.
Когда они дошли до охотничьей хижины, сладострастные стоны на поляне уже почти не были слышны. Хэлена отворила дверь, потянула за собой Барса, который, казалось, вообще не понимал где находится. В его мыслях была только похоть и желание. Как у любого мужчины, только намного больше.
— Не хочу там, — снова сказала Хэлена, словно оправдываясь. — Сегодня хочу только с тобой…
— Я тоже, — и он впился в её губы.
Его жадные руки с силой утопающего стиснули её тело. Она попыталась высвободиться, чтобы сбросить платье, но он порвал его и начал мять грудь.
— Что ты делаешь, Барс? Мне больно…
Но Барс не слушал, только мычал и рычал, словно одичавший, а его руки пробирались всё ниже по её телу.
Соединение их было коротким. Однако потом было следующее. И следующее. Сила колдовского зелья всё ещё бурлила в Барсе, и хотя с него сошло уже семь потов, глаза вращались, не видя ничего, а тело сотрясалось в конвульсиях, он хотел снова и снова. И она отдавалась ему снова и снова, неумелому и грубому. Кто знает, так подействовало на него зелье, или же он всегда был таким в постели.