Ведьмы.Ру
Шрифт:
Выяснилось, что если рогами, то очень даже неплохо.
Комок земли, которым в него кинули, Филин и не почувствовал. А стоило наклонить голову и дальше уже само как-то получилось. Он врезался в бочину машины, и с удивлением почувствовал, что металл прогибается, будто фольга.
Охренеть.
И машина дёрнулась, а ведь в ней весу-то…
Дальше всё вообще странно было. Нет, что Лёнька пересрал, это понятно. Он никогда храбростью не отличался. И Димка не лучше. Два идиота.
Филин увидел, что в Лёнькиной
Не собирался.
Это треклятое козлиное тело.
Его вдруг подбросило, а в следующий момент Филин осознал, что кривоватые зубы раскрошили… что? Главное, пасть обожгло, будто кипятка хлебнул. И этот кипяток всем комом ухнул в желудок, заставив набитые травой кишки сжаться.
И подумалось, что смерть-то глупая.
Она умной не бывает, но эта совсем уж чересчур. А потом кишки крутануло, так, как оно бывает, когда воды с газами нахлебаешься. И отрыжка пошла.
Филин только и успел, что пасть открыть.
А из неё уж столп пламени выплеснулся. Хороший такой столп. Широкий. Мощный. Это что вообще за…
Заорал Лёнька, скатившись куда-то в сторону.
Димка за ним.
Запахло палёным. Зашипел металл. И вяло выстрелили старые покрышки. Филин икнул и огонь оборвался. Вот… ни хрена ж себе.
Он потряс головой.
Опять икнул. И из ноздрей вырвались облачка дыма. А там, внутри, стало тепло и приятно. Нет, бабка-то, когда живая была, то коз подумывала завести. Всё приговаривала, что скотина уж очень неприхотливая. Что жрать может даже камни.
Камни ладно. Но чтоб огненные артефакты?
— Вот же ж… — Филин посмотрел в темноту и повернулся к ней задом. А потом подошёл к коробке, в которой нашлось ещё несколько глиняных болванок. Интересно, а если их не разжёвывать?
Или…
Где-то в небесах упреждающе громыхнуло. А потом на землю тяжко шлёпнулась первая капля. Впрочем, такие мелочи, как дождь, Филина ничуть не беспокоили.
Огненные артефакты приятно хрустели на зубах, а содержимое их текло по глотке, слегка опаляя и оставляя привкус ядрёного мексиканского супа.
Глава 33
Где вновь встает вопрос отцов, детей и демонов
Глава 33 Где вновь встаёт вопрос отцов, детей и демонов
Его мысли ворочались в его голове, соединяясь в звенья и разъединяясь, как трусы в сушилке без антистатика.
В целом обычные человеческие будни.
— Жень, ну вот что ты с этим делать собираешься? — поинтересовалась Антонина Васильевна, выставив на стол огромную сковороду. В сковороде кипел жир, и в жиру плавали огромные острова яичницы. Рядом в миске, на горе из свежесваренного картофеля плавилось масло, пуская по этой горе золотистые
Главное, не обращать внимания на шляпки грибов, которые мелькали меж огурчиков. Что-то было в них смутно знакомое, и Данька пригляделся.
Потом моргнул и отвернулся.
Мухоморы.
Вот чего ещё от ведьм ждать-то?
Впрочем, вертеться ему не дали, сунув в руки головку сыра и нож.
— Так пока не решил. Ишь, какие смешные, — дядя Женя первым делом проверил целостность бутылок и теперь выставил их на кухне рядком, что, кажется, весьма не понравилось и Антонине Васильевне, и нежити.
Антонина Васильевна глядела мрачно, а нежить суетливо шевелила лапками и норовила куда-нибудь спрятаться.
— Погань.
— Ага… я вот чего подумал… оно-то изничтожить легко, но может, и вправду?
— Что «и вправду»? — с подозрением поинтересовалась Антонина Васильевна.
А Данила попытался отрезать сыр.
Чтоб. Сыр ведь мягкий. И нож сперва рухнул в головку, а потом взял и застрял, потому как помимо мягкости сыр обладал вязкостью.
— Что ты права. Надобно мне отходить от стереотипов. Поэтому себе оставлю. Пусть живут.
За спиной что-то звякнуло.
Данила резко дёрнул нож и от головки откололся кусок. Сырный. Ну… если чуть подровнять…
— А что? Топлякам можно, а моим лапочкам нет? Они, между прочим, маленькие. Я их растить буду. Воспитывать. Одомашнивать, если на то пошло!
— Женька!
— Чего? — дядя Женя поднял взгляд, полный светлой печали. — Может, оттого и жизнь моя тоски полна, что я один-одинёшенек…
— Вообще-то не один, — сказала Антонина Васильевна. — А это… это ж твари.
— Да какие твари. Так, тварюшечки. Видишь. Только бутылку побольше надо, а то им тесновато. Если ещё подрастут, то вовсе будет тяжко. Пусть и неживые, но это ж ещё не значит, что можно от так бесчеловечно.
— Жень, убери их!
— Куда?
— Куда-нибудь! С глаз долой, пока я… — Антонина Васильевна глянула на Данилу. — В подвал вон.
— Не, в подвал нельзя. В подвале теперь империя. Суверенное государство, считай.
Тихо застонала Ульяна. Кажется, перспектива обзавестись в подвале суверенным мышиным государством её не вдохновила.
— Всё одно. Убери. Давайте ужинать, — Антонина Васильевна отобрала нож и сыр. — Ты… вон, тарелки лучше принеси. Из буфета.
— А…
— Я покажу, — Ульяна встала. — И принесу. А то он всё расколотит.
И неправда! В тот раз, в столовой, вообще случайно вышло. Он же не настолько идиот, чтобы специально под руку толкать. Просто вот не разминулся. А у неё поднос.
Гружёный.
И не удержала. И тарелки — было дело — раскололись. Но тогда Данила ущерб возместил. Столовой. Хотел и Таракановой, но она зашипела, что с неё хватит.