Век дракона (сборник)
Шрифт:
Ну и, конечно, он был спортсмен, как почти все американцы. Гольф. Или что-то похожее на гольф — Леонид в этом не разбирался.
Короче говоря, американский гость был полная противоположность хозяину. (У Муравлева все слишком заметное, преувеличенное: рост, вес, жесты, аппетит, интерес, голос и шевелюра. Особенно шевелюра. И особенно голос.) Что касается Леонида, то он вновь с удовольствием убедился, что занимает привычное место между идеальным стандартом и флуктуацией…
— Это как раз тот, кто нам нужен, Боб! — заявил Муравлев
— С севера области? — обрадовался американец.
— Э, нет! Успеешь — он здесь надолго. Сначала выпьем и доспорим.
— Конечно, Сережа. — Мистер Боб улыбнулся с обезоруживающей покорностью. — Что надо делать?
— Пить!
Пили, разумеется, виски и закусывали, разумеется, пельменями. Пельмени были разваленные, из пачки, которую Муравлев извлек из своего пузатого дипломата и как-то моментально сварил. Металлический дипломат при этом звякнул отнюдь не металлическим звоном, и Леонид понял, что не за пельменями заходил Муравлев в тот кооперативный подвальчик.
И действительно, после виски на свет появился достаточно отвратительный азербайджанский коньяк — но при этом достаточно вовремя, чтобы уже не вызвать у Леонида протеста. Все было хорошо и очень мило. Откинувшись в удобном финском кресле, Леонид покачивал в пальцах второй (или уже третий) стакан коньяка, аккуратно жевал пельмень и рассеянно вслушивался в дискуссию ученых мужей, тема которой была, на его взгляд, весьма далека от науки. Воронка плавно и незаметно для глаза набирала свои обороты, и сквозь ее чарующе-тревожное круженье отчетливо были слышны отдельные реплики — чистый выговор мистера Боба и оглушительный бас Муравлева.
— Вот об этом я ничего не знаю! — категорично гудел Муравлев. — И знать не хочу, потому что на самом деле все было не так!
— Я изложил факты, Сережа.
— Не факты, а слухи!
— Да, но обработанные статистически. Статистика беспристрастна.
— Беспристрастной статистики не бывает, потому что не бывает беспристрастных статистиков!
“Муравлева не переспоришь”, — удовлетворенно подумал Леонид и стал вникать, чтобы разобраться, о чем они, собственно, говорят, и какое отношение к предмету их спора может иметь он, Леонид Ивлев, живущий, к радости мистера Боба, на севере области.
Насколько ему в конце концов удалось понять, кандидат технических наук Сергей Муравлев с порога отметал выводы докторской диссертации мистера Боба, которого он уже называл Вовиком. (Наверное, потому, что “Бобик” даже в устах Муравлева звучало бы вызывающе). Что это были за выводы и чем они не понравились Муравлеву, Леонид так и не уразумел: дискуссия началась не сегодня. Ясно было только, что буржуазная наука в лице американского профессора оказалась бессильна перед здоровым скепсисом советского инженера. “Лженаука” — ослепительно сверкнул привычный эпитет.
“Уфология — это лженаука”, — так заявил Муравлев. Очень справедливо.
Оказалось, что Леонид провозгласил это вслух. Его не поняли, но поддержали, после чего опять заговорили о статистических методах выявления истины. Леонид обиделся.
— Никаких блюдец не было! — сказал он проникновенно и, дотянувшись до мягкой глубины кресла, осторожно поставил на самый край стола опустевший стакан. — Никогда! — смело обобщил он в образовавшейся паузе и сфокусировал взгляд на лжеспециалисте из Чикаго.
— Вообще-то я из Вашингтона, — поправил его мистер Боб и улыбнулся.
Леонид смутился, а Муравлев прогудел откуда-то справа:
— Готов. — И негромко добавил: — Жаль.
Но мистер Боб не согласился с этим обидным мнением, и Леонид был с ним солидарен.
— Да нет же! — сказал он и попытался им объяснить…
— Я видел его своими глазами, — закончил он, — понимаете? Его не было!
Ничего они не понимали.
Но в таких случаях главное — не терять спокойствия и не раздражаться, поэтому Леонид взял себя в руки и повторил все с самого начала и подробнее. Муравлев не дослушал, хмыкнул и куда-то ушел, а мистер Боб заинтересовался, протянул Леониду блокнот и попросил нарисовать клеймо. Рисунок получился не очень похожий, но Леонид пообещал прислать осколок.
— Я уже вижу, что это не саксонское клеймо, — сказал мистер Боб, задумчиво ероша свой “ежик”. — Слишком подробное изображение… Вы когда-нибудь видели его раньше?
Нет, раньше Леонид этого клейма не видел, но читал о нем неоднократно и знает, как оно должно выглядеть. Два скрещенных меча и корона — все голубого цвета. Голубое на белом. Так высылать осколок или уже не надо?
— Если это вас не затруднит, — сказал мистер Боб и вручил ему свою визитную карточку. — Вот по этому адресу.
Карточка была на двух языках — английском и русском, а нужный адрес был новосибирский. Но самым интересным было то, что мистер Боб оказался никаким не уфологом! “Уилки У.Роджерс, доктор социопсихологии”, — было напечатано посередине, а в правом верхнем углу значилось: “Институт изучения общественного мнения США. Западно-Сибирский филиал”.
Так это же совсем другое дело! — подумал Леонид и вслух выразил свое удовлетворение.
— Социопсихология, — объяснил он мистеру Бобу, — это действительно единственная наука, которую всерьез может интересовать то, чего нет. Например, летающие блюдца. Или, скажем, этот… уотергейт.
— Полтергейст, — улыбнулся мистер Боб. — Вы правы, Леонид, это явления одного порядка. Но я вынужден вам возразить: нас интересует не то, чего нет, а то, о чем говорят.
Леонид задумался.
— Не вижу разницы, — признался он наконец.
— А Вовик утверждает, что она есть, — прогудел Муравлев и поставил на стол самовар и банку растворимого кофе.
— Погоди! — отмахнулся Леонид. — Вы занимаетесь летающими блюдцами, — сказал он мистеру Бобу. — Так?