Век дракона (сборник)
Шрифт:
— В том числе, — согласился тот.
— О них говорят, — продолжил Леонид. Мистер Боб кивнул. — Их нет! — закончил Леонид. Мистер Боб улыбнулся. — По-моему, я логичен, — скромно заметил Леонид и откинулся в кресле.
— Пей кофе, — сказал Муравлев. — Остынет.
Зря он так говорил: кофе оказался очень горячим, Леонид чуть не обжегся. И еле сладким.
— Помешай, — посоветовал Муравлев. — Бесполезно, Вовик, — обратился он к мистеру Бобу, — ты же видишь. Приходи лучше завтра, а то заночуй у меня.
— Нет-нет, — сказал мистер Боб. — Все в порядке, Сережа.
— Которого не- было! — хохотнул Муравлев.
— В мае, — припомнил Леонид, поставил чашку и задумался. — Числа десятого, — неуверенно сказал он. — Или двенадцатою… Это была пятница, можно посмотреть. А что? — Он вдруг заметил, что оба они отставили свои чашки и смотрят на него с одинаково странным выражением.
— Такого не бывает, — произнес наконец Муравлев. — Этого года?
— Да, — сказал Леонид. — А что случилось?
— Да нет, ерунда… — неуверенно проговорил Муравлев, а мистер Боб снова улыбнулся и взъерошил “ежик” твердым веселым жестом. — И все равно это ничего не доказывает! — заявил Муравлев.
— Конечно, Сережа, — легко согласился американец. — Зато теперь нам есть что проверять, не так ли?
— Да что случилось-то? — в третий раз спросил Леонид.
— Ты что, газет не читаешь? — с обидным, как ему, наверное, казалось, подтекстом осведомился Муравлев.
Это он попал в точку: газет Леонид не читал уже больше года. Никаких. И, озлясь, он с удовольствием объяснил, почему. Потому что читать их имеет смысл только в том случае, если они несут информацию. И, между прочим, до недавнего времени так и было. Нынешние же газеты несут не информацию, а “белый шум” — бессистемное собрание разнородных фактов. И даже не фактов, а мнений, которые сплошь и рядом противоречат друг другу. Что можно извлечь из такой, извините, прессы? В лучшем случае мигрень, а в худшем — гражданскую войну. Леонид, впрочем, всегда надеется на лучшее…
— Молодец! — одобрительно прогудел Муравлев и хлопнул его по плечу.
Это Леонида обескуражило: насколько он знал Муравлева, тот должен был сцепиться с ним немедленно и с наслаждением. И еще у Леонида возникло ощущение, что над ним потешаются: совсем как на том предвыборном собрании у буровиков, где ему поручили выдвинуть кандидатуру Первого. Он заранее знал, что именно в этом коллективе выдвижение не пройдет, и оказался прав. С ним даже не спорили — ему просто задавали вопросы… Это был один из тех эпизодов, которые Леонид старался не вспоминать. Теперь к ним, кажется, добавился еще один.
— Мне кто-нибудь объяснит, что случилось в мае этого года? — хмуро осведомился Леонид.
— Обязательно, — сказал Муравлев и, переглянувшись с мистером Бобом, стал объяснять.
6
19 и 20 мая в Усть-Ушайске должен был состояться международный конгресс уфологов. Трижды — один раз в феврале и два раза в марте — областная молодежка предварила это событие тематическими разворотами, а в апреле на север области была отправлена
Это был скандал. Уже готовый, сверстанный и вычитанный разворот был оскорбленными журналистами рассыпан и выброшен в переплавку. Только чудом (не без помощи Муравлева, разумеется) удалось добыть пробный оттиск и размножить его на ксероксе. Эти двести экземпляров усть-ушайские уфологи и повезли на сбежавший от них конгресс.
Лучше бы они этого не делали.
Их там подняли на смех.
Оказывается, таких НЛО не бывает. Оказывается, усть-ушайская уфология отстала от мировой лет на сорок и все еще тешится бабушкиными сказками. Оказывается, серьезные уфологи давно уже научились отличать правду от выдумки и как дважды два доказали наивным провинциалам, что те занимались именно выдумками, причем не самыми удачными.
Остается добавить, что ни одна из трех летних экспедиций ни одного полета НЛО над севером области уже не наблюдала. А раньше они, якобы, летали там косяками и стаями.
Муравлеву искренне жаль этих увлеченных и по-своему неглупых ребят. Глядя на них, он, Муравлев, вспоминает собственную юность, и у него что-то щемит вот здесь (очень широким жестом он показал, где у него щемит). Когда Муравлеву было столько же лет, сколько сейчас Бобу, он отдал неопознанным объектам лучшие куски души, здоровья и разума. Он даже имел конфликт с компетентным органом на почве тарелочек.
Однажды, лет пять назад, нечто в сияньи и грохоте приземлилось в тайге на том берегу Ушая — и Муравлев немедленно сколотил поисковую группу. Но его вызвали куда следует и сказали: “Не надо!” И все-таки он пошел. И, разумеется, ничего не обнаружил, кроме еще одной поисковой группы, состоящей из очень спортивных и на диво образованных ребят в штатском. По возвращении Муравлеву была устроена веселая жизнь, вплоть до понижения в должности, — и он, по молодости и глупости, вообразил, что КГБ намерено скрыть от общественности сенсацию века. Лишь спустя полгода он узнал из достоверных источников, что в тайге не приземлилось, а сверзилось нечто весьма земное, и что веселая жизнь была устроена ему просто для профилактики, по принципу “бей своих”. Если бы не Настя-Первая… Ну, это дело прошлое!
Короче говоря, если Муравлев и помог усть-ушайским энтузиастам заполучить разворот, то сделал он это из чистого альтруизма, никак не предвидя их международного срама. Он, Муравлев, всегда был альтруистом.
— И скептиком, Сережа, — заметил мистер Боб.
Да, и скептиком! Он выстрадал свой скептицизм! С его, Муравлева, точки зрения, мировая уфология ничуть не более научна, чем усть-ушайская, и он не видит принципиальной разницы между мировыми и усть-ушайскими выдумками. Вовик придерживался иной точки зрения — что ж, это его право. Вопросы есть?