Век Екатерины Великой
Шрифт:
– Не подумайте, княгиня, Станислав прекрасный собеседник и блестящий кавалер. Он вам не наскучит. Граф хорошо образован, учился в Париже, где жил среди французской золотой молодежи. Большой любитель литературы и философии.
Екатерина заинтересованно взглянула на секретаря. Станислав почтительно склонился.
Погода в тот июньский день стояла отменная, и узнав, что Великая княгиня собирается ехать в парк, сэр Чарльз предложил ей своего секретаря для сопровождения, попеняв, что сам бы хотел, но не мог: слишком много неотложных дел.
– Время послеобеденное, праздничное, – сказал он, – погода
Словом, из посольства Екатерина Алексеевна вышла в хорошем расположении духа и в сопровождении блестящего кавалера.
Галантно усадив Великую княгиню в карету, он сел не рядом, а напротив ее.
– А я вас видела несколько раз, – заявила Великая княгиня. – Как сейчас помню, первый раз – на Троицын день.
– И я вас много раз видел, Екатерина Алексеевна, и полагал, что меня вы не замечаете.
Екатерина Алексеевна все время улыбалась.
– Что имел в виду сэр Чарльз, утверждая, что вы, пан Станислав, непростых кровей? – перевела тему разговора Екатерина, задорно окинув спутника блестящими глазами.
Кавалер не смутился, токмо скромно склонил голову.
– Не знаю, княгиня, что имел в виду мой покровитель, но во мне и в самом деле есть какое-то количество королевской крови – совсем немного, к сожалению.
– Почему же «к сожалению»? – настойчиво спросила Великая княгиня, постукивая сложенным веером по своей руке.
Станислав вновь пожал плечами.
– Ну как вам сказать, – он на мгновенье опустил голову. – Будь я таким же высокородным, – наконец собрался он с духом, – возможно, имел бы честь бывать там, где бываете вы.
– Ах вот как! – Екатерина перестала играть веером.
Глаза их встретились. Екатерина снисходительно отвела взгляд.
– Отныне, Станислав, я приглашаю вас на все мероприятия, где бы я ни была. Наипаче того, вы будете сопровождать меня на прогулки подобной той, кою мы имеем нынче. Как вы на сие смотрите?
Станислав только не подпрыгнул от восторга. Просияв лицом, он склонился к ее руке. Благоговейно поцеловав, повеселел и принялся развлекать Екатерину. Он рассказывал истории из книг и собственной жизни, цитировал великих философов, читал стихи – словом, показал себя во всей красе.
В тот памятный летний день и начался их длительный роман. Станислав ухаживал галантно. Всегда ухоженный, надушенный, с подарком в руках и с влюбленным взглядом, он преследовал ее всегда и везде. Вскоре встречи с Понятовским приняли интимный характер. Он обожал ее. Степень своей очарованности Великой княгиней он выразил в одном из писем к другу: «Она брюнетка ослепительной белизны. Брови у нее черные и очень длинные, нос греческий, рот, как бы зовущий для поцелуя, рост скорей высокий, тонкая талия, легкая походка, мелодичный голос и смех, веселый, как и характер. Она легко переходит от шаловливой игры к серьезной таблице цифр, которые ее нисколько не пугают». Что ж, граф дал точную характеристику предмету своей любви, окромя, пожалуй, цвета волос: Екатерина была шатенкой.
Дабы чаще встречаться со своей любимицей Романовной, как Петр Федорович изволил называть Воронцову, он устраивал в их покоях по четвергам балы, а по вторникам –
В первое же свое посещение он передал ей приветствия от своей невестки Анны Никитичны, добавив с грустью:
– Она сказала, что скучает по вам.
– Что же ее не было вчера на балу?
– Она не могла, понеже нездорова. Но вы должны были бы ее навестить, Ваше Высочество.
Екатерина Алексеевна пожала плечами, и, сделав скучное лицо, сказала:
– Я бы с большой охотой, но вы знаете, что я не могу выходить без позволения и что мне никогда не разрешат пойти к ней.
Левушка, свободно бродивший по комнате, остановился и, сделав таинственное лицо, сказал:
– Я сведу вас туда!
Екатерина засмеялась.
– Как так?
Нарышкин пожал плечами. Сделав небольшую паузу, сказал с важностью:
– Я зайду за вами через час или два. Великий князь будет ужинать, вы же, я знаю, давно не ужинаете с ним. Он проведет за столом часть ночи, встанет токмо когда будет весьма пьян и тут же пойдет спать. Все как всегда!
Екатерина слушала и смотрела на него, как на умалишенного. Левушка же невозмутимо продолжал:
– Для пущей безопасности оденьтесь мужчиной, и мы пойдем вместе к Анне Никитичне.
Весьма безрассудное, но соблазнительное предложение сначала испугало Екатерину, но обдумав его, она положила: отчего же нет? Всегда находиться одной в своей комнате, со своими книгами, без всякого общества – невелика радость.
– Вот именно, отчего же нет? – безмятежно повторил за ней Нарышкин. – И представьте себе, как вы немножечко повеселитесь – назло врагам, на радость себе…
Под предлогом, что у нее болит голова, она легла спать пораньше. Токмо Никитична удалилась, она поднялась и оделась с головы до ног в мужской костюм. В назначенный час Лев Нарышкин, пройдя через покои Великого князя, мяукнул у двери. Вместе они вышли через маленькую переднюю в сени и сели в его карету, никем не замеченные. Смеясь как сумасшедшие над своей проделкой, они приехали к Анне Никитичне. У нее они нашли графа Понятовского.
Лев, шутя, представил молодого офицера как своего друга, коего просил принять ласково и с должным почитанием. Словом, вечер прошел необычайно весело. Такового Екатерина не могла себе даже и вообразить. Пробыв полтора часа в гостях, она ушла, по дороге домой не встретив ни души.
На другой день, на утреннем куртаге и вечером на балу все ее друзья, сохраняя общий секрет, не могли смотреть друг на друга, не расхохотавшись при воспоминании о вчерашнем вечере. Несколько дней спустя хитроумный Лев Нарышкин предложил ответный визит, который должон был иметь место в спальне Великой княгини. Он провел гостей в ее комнату так удачно, что никто ничего не заметил.