Век кино. Дом с дракончиком
Шрифт:
— Нет, нет! — Он поднял руку в оригинальном жесте, словно защищаясь в поединке на шпагах. — Ну, Марина кого-то застала. И… зачем он пришел в квартиру?
— За святым Граалем. — Валентин усмехнулся; юноша глянул исподлобья, отвел глаза. — Между ними разыгралась ужасная сцена — и не в первый раз. Это уже было: двадцать восьмого ноября бесследно исчезла фаянсовая ваза.
— Помню, — прошептал Боря, — в прихожей на подзеркальнике.
— Тогда Марина отделалась сотрясением мозга. Вчера —
— Да ну… а впрочем… я бы его не исключал.
— Поставим вопрос иначе: кого боялась (или любила) Марина так, что предала мужа?
— Откуда мне знать!
— Вспомните ее слова: «Скоро меня поминать будете. Он меня зовет».
Боря с трудом усмехнулся.
— Женские суеверия. Души умерших на том свете заняты более весомым делом — собственным спасением.
Валентин заметил рассеянно:
— На сороковой день мытарства окончены, обитель выбрана: Эдем или ад. Но мы отвлеклись. Не кажется ли вам, что в такой суеверной форме может выражаться чувство вины?
— Вполне. Нет, конечно, — поправился Боря, — в убийстве мужа она не участвовала, но, наверное, оказалась невольно замешанной.
— И ей заплатили за молчание? Она сказала сестре, что знает страшную тайну и должна их обеих спасти.
— Тайну про убийство Алеши?
— Да ведь он только что убит — и преступник ей об этом по телефону докладывает? Неправдоподобно. «Запомни зеленый камень».
— Что? — прошептал студент; Валентину вдруг передался его мгновенный ужас.
— Вы знаете это место!
— Нет, что вы! Просто… как-то жутко звучит. А вы, отдаю должное, весьма осведомлены. Что за место, что за камень?
— Двадцать восьмого ноября Даша случайно слышала, как сестра сказала кому-то по телефону. И потом объяснила: «Мы там два раза встречались».
— Да с кем?
— С тем самым «дракончиком», выходит.
— Откуда взялось это прозвище?
— Тогда вечером возле метро на Арбате Даша услышала голос, который произнес: «Дракончик!»
— Не может быть!
— «Подземный голос», так сказать, «нездешний». Это повторилось вчера.
— Она… видела?
— Нет, переодевалась в своей комнате в новое платье, услышала милое словечко. Вышла в гостиную и побоялась почему-то подойти к открытому окну. И тут возникает вопрос: кто мог так пошутить, кто этот шутник? Вы, Серж, Дмитрий Петрович?
— Дмитрий Петрович?
— Она была знакома с компаньоном, то есть его голос тоже ей знаком… не говоря уже о ваших с Сержем.
— Я не мог быть двадцать восьмого вечером на Арбате!
— Во сколько в контору приходит уборщица?
— Обычно она убирает с шести до девяти. Помню, она начала еще при мне.
— Серж на нее ссылается,
— Мог. Особняк двухэтажный, есть «черный» выход.
— Боря, вы его подозреваете в убийстве двух близких друзей?
— Ничего подобного! Просто не исключаю.
— Обозначьте психологический исток, мотив.
— Пойду взгляну на Дашу, — заявил юноша неожиданно.
— Вы боитесь за нее?
— После двух убийств?.. Теперь я с ней не расстанусь.
— Если она этого пожелает.
— Валентин Николаевич, вам не удастся встать между нами, нам слишком хорошо вместе, понимаете?
— Понял. Но секс, даже удачный, — еще не вся жизнь.
— Будет и вся жизнь. К вашему сведению, чтоб вы не лелеяли иллюзий…
— Вы уверены, что я нечто лелею?
— Ну, за два дня вы стали таким доверенным лицом, что даже страшно. Итак, мы собирались пожениться, но… тут Алеша, потом сестра. Выждем траур.
— Как Марина относилась к вашим брачным планам?
— Она в папочку, довольно меркантильна, несмотря на весь свой французский шарм.
— Французский?
— Ну, такой, знаете, из восемнадцатого столетия… А Даше на деньги наплевать.
— Она любила Алешу?
— И охота вам слушать этого стареющего актера-любовника! Подумайте: как он мог относиться к человеку, жену которого годы обожал? Вот вам и исток, и мотив.
Боря вышел.
Валентин смотрел в окошко в застывший пасмурный палисадник, где всякая ветвь и веточка обременены снежным серебром. Что они там, объясняются?.. Он оперся руками о письменный стол, прижатый к окну, выглянул…
Резкий оклик за спиной:
— Что вы там шарите?
В дверях натренированный студент с невестой на руках.
— Спит? — поинтересовался Валентин сурово, игнорируя вздорное предположение.
— Вроде да, — и Борис остыл, бережно положил драгоценную свою ношу на кровать, на коричневый плед, расстегнул рыжую шубку. Веки плотно сомкнуты, но спит ли?.. Валентин уже во всем и во всех сомневался, чувствуя, что дурят и дурят ему голову. Спрашивается: чего мальчишка так вскинулся, что он в этом столе хранит — конспекты по истории?..
«Мальчишка» сказал почти шепотом:
— Вы свободны, Валентин Николаевич. Она пока здесь останется.
— Это уж как она сама захочет. А вы, если заинтересованы в поисках убийцы, извольте отвечать на вопросы.
Борис пожал плечами и опять сел к столу (спиной к столу) в старое-престарое деревянное кресло.
— Итак, если некто проникает в квартиру Пчелкиных, у него должен быть ключ. Сестрам ведь отдали вещи Алеши?
— Нам с Дашей, мы ездили в морг.
— Ключ от квартиры?