Вэкфильдский священник
Шрифт:
— Я вижу, что никому изъ васъ неохота жениться и потому пойдемте лучше домой: ясно, что сегодня съ вами каши не сваришь.
Эта выходка сразу вразумила ихъ: сначала обвнчался баронетъ съ моей дочерью, а потомъ сынъ мой со своей красавицей-невстой.
Я еще съ утра распорядился послать карету за добрымъ сосдомъ моимъ Флемборо и за его дочерьми;
Возвратившись въ гостинницу, мы застали тамъ многихъ моихъ прихожанъ, которые, прослышавъ о нашемъ счастіи, пришли поздравить меня. Въ числ ихъ были и нкоторые изъ тхъ, которые учинили тогда бунтъ съ цлью отбить меня у полицейскихъ и получили отъ меня за то строгій выговоръ. Я разсказалъ этотъ анекдотъ своему зятю сэру Уильяму: онъ вышелъ къ нимъ и сдлалъ имъ по этому поводу строжайшее внушеніе; но, видя, что они совсмъ пріуныли, онъ далъ имъ по полгине на брата, прося выпить за наше здоровье и повеселиться.
Вскор посл того намъ подали изысканный обдъ, приготовленный поваромъ мистера Торнчиля. Здсь кстати будетъ упомянуть, что этотъ джентльменъ проживаетъ въ настоящее время въ качеств компаньона въ дом одного изъ своихъ родственниковъ; его тамъ находятъ пріятнымъ собесдникомъ и большею частію сажаютъ за столъ вмст съ собою, исключая разв тхъ случаевъ, когда недостаетъ мста, потому что съ нимъ обходятся безъ церемоніи. Родственникъ его человкъ довольно унылаго нрава, такъ что мистеру Торнчилю приходится не мало хлопотать, чтобы поддерживать его въ пріятномъ расположеніи духа. Если выдается свободное время — онъ учится играть на рожк. А старшая дочь моя все еще воспоминаетъ о немъ съ сожалніемъ и признавалась мн (но только это по секрету), что когда онъ исправится, она, можетъ
Но возвратимся къ обду, — я не люблю вдаваться въ отступленія. Когда пришлось разсаживаться по мстамъ, опять начались церемоніи: затруднились тмъ, не слдуетъ ли моей старшей дочери, вышедшей замужъ прежде другихъ, ссть выше обихъ дамъ, обвнчанныхъ только сегодня? По счастью, сынъ мой Джорджъ разршилъ вс сомннія, предложивъ, чтобы вс размстились какъ попало, лишь бы каждый кавалеръ сидлъ возл своей дамы. Это распоряженіе всмъ пришлось по вкусу, исключая моей жены, которая, какъ я замтилъ, была недовольна: бдняжка заране предвкушала удовольствіе сидть на первомъ мст и для всхъ разрзывать жаркое. Но если не считать этого маленькаго разочарованія, вс мы были до крайности веселы. Не знаю, были ли мы на этотъ разъ остроумне обыкновеннаго, но врно то, что никогда мы столько не хохотали, — что и требовалось.
Въ особенности памятна мн одна шутка: старикъ мистеръ Уильмотъ провозгласилъ тостъ за здоровье Моисея, который на ту пору смотрлъ въ другую сторону и отвчалъ ему очень вжливо: «Сударыня, покорно васъ благодарю». Тогда старый джентльменъ, подмигнувъ намъ, замтилъ, что «Моисей думаетъ, очевидно, о своей возлюбленной»; при этомъ об двицы Флемборо принялись такъ хохотать, что я боялся, какъ бы он не умерли со смху. По окончаніи обда я, по своему старинному обыкновенію, попросилъ убрать столъ, чтобы опять всей семьей собраться вокругъ веселаго очага. Меньшихъ мальчиковъ моихъ я посадилъ къ себ на колни, остальное общество размстилось попарно. Больше нечего было мн желать по сю сторону могилы: вс заботы миновали, испытанія кончились; радость мою нельзя выразить словами. Осталось доказать, что моя благодарность за ниспосланныя блага еще превышаетъ ту покорность, съ какою я переносилъ несчастія.
1766