Вексель Судьбы. Книга 1
Шрифт:
Поэтому вернувшись на Тверской бульвар, он разыскал свободную скамейку и вполне этим довольный расположился на ней. Правая рука самопроизвольно извлекала из кармана пиджака коробку с длинными папиросами «Беринг» и спички. С папиросами вышла отдельная история — в своё время он посетовал Борису, что совершенно не понимает современных табачных изделий с фильтром и неестественными химическими добавками, и тому пришлось специально разыскивать для Алексея редкие в наши дни старомодные папиросы. Правда, вчерашним вечером по пути на совместную прогулку Борис показал на Малой Бронной вход в небольшой клуб, где собираются любители сигар и трубочного табака, с предложением со временем это место посетить. Однако подобные планы он отложит на потом, поскольку что может быть лучше сегодняшнего тёплого майского дня, свежего воздуха и неподражаемой атмосферы предпраздничной столичной суеты!
Сквозь синеватый папиросный дым Алексей с лёгкой улыбкой
«Хотя очевидно, — не без удовольствия произнёс Алексей про себя, — что спешить здесь не стоит, всегда лучше продумать и получше подготовить свой выбор. Тем более что сидящая рядом подруга брюнеточки в своих тесно облегающих бёдра синих брюках выглядит, на его взгляд, совершенно вульгарно. Понять её можно — хочет создать себе привлекательный образ, однако действует слишком неловко и грубо. Под юбкой её бёдра смотрелись бы куда симпатичнее и, главное, вызывали бы непреходящий интерес. У неё к тому же рыжие и скорее всего крашеные волосы — а это тоже признак каких-то скрытых проблем: обиды, зависти или даже тайного презрения к мужчинам. Правда, если верно последнее, то флирт с ней был бы интересным, непредсказуемым и потому захватывающим процессом. Сломить её гордыню, вырвать победу, заставить трепетать в осознании неизбежности покориться рано или поздно его объятиям и упоительной силе поцелуев — чем не задача, которой можно посвятить часть себя на ближайшие недели и даже месяцы?! Но посвятить именно часть себя, поскольку полная отдача подобному делу — это позор для мужчины, свидетельство неспособности покорять женские сердца «между делом», а стало быть — признак слабости и профессиональной малогодности.
Впрочем, вот в сторону Никитской шагает уже совсем другая красавица. И она, пожалуй, будет даже поинтереснее тех двух, хохочущих напротив на скамейке. Невысокая, но стройная, голову держит гордо и высоко. Боже, а какая обворожительная у неё грудь! Её грудь совершенно идеальна, идеальна в том смысле, что любое, даже самое малое изменение, нисколько не убив этой привлекательности, определённо не пошло бы ей на пользу. А какая у неё кожа — нежная и бархатная, цвета тёплого южного мрамора. Скорее всего, впервые после долгих зимних месяцев она подставила солнцу почти полностью открытые руки, одной из которых она прижимает ридикюль, и теперь они оттаивают под его яркими лучами. А эти очаровательные стройные ножки, на которые сегодняшним утром она не стала одевать чулок — солнце также ещё не успело приласкать их своим загаром, и можно лишь позавидовать тем его лучам, которые первыми доберутся до этой зимней красоты, украсят, согреют и оживят своими тайными поцелуями! Господи, я готов сойти с ума от уже лишь третьей встретившейся мне москвички, даже не докурив до конца папиросу… Да, это действительно что-то невообразимое — весна, возможность любой перемены, лёгкость согласия и приветливость бытия…
А вот теперь, к слову, можно и перевести дух — по бульвару катит детскую коляску какая-то невзрачная особа неопределённого возраста с землистым и равнодушным лицом. Наверное, это домработница или нянька, молодая мать была бы куда привлекательнее и, главное, имела бы взгляд яркий и живой… Вот она поморщилась, случайно вдохнув завиток дыма от моей папиросы. Excusez moi, madame, mais dans votre regard il y a plus de jalousie, que de mИcontentement…[32] Ладно, не будем её осуждать, ведь она, возможно, боится не за себя, а за ребёнка. Ребёнок, дети — это всегда чудно, но ведь в то же время и трагично для настоящей чувственной любви, которая не допускает наличия между влюблёнными кого-то третьего.
Если этот третий — просто мой соперник, то такой поворот не страшен, так как я просто уничтожу, испепелю этого взрослого человека в своём сознании или выставлю насмех, представлю ничтожным, жалким, и тогда мы вновь останемся с моей возлюбленной вдвоём и замкнём на себя весь мир… А если этот третий окажется моим ребёнком — я не смогу его ни отринуть, ни даже на короткий миг восстановить между мной и моей женщиной весь этот непостижимый мир, предназначенный исключительно для нас двоих. Вот, оказывается, в чём загадка! Настоящая любовь рано или поздно должна
Алексей закурил новую папиросу и постарался переключиться на что-то другое. Вот по бульвару проследовали трое совершенно уродливо одетых парней с жестянками пива в руках, а вот с ними разминулась аналогичного вида девица с обнажённым животом и блестящей булавкой в носу. Дура, она просто не знает, что чем обнажённее и доступней женщина, тем труднее в неё влюбиться.
Вот продефилировали мимо несколько одинакового вида молодых людей в свежеотглаженных сорочках — наверное, какие-то служащие или управляющие. Проковылял нищий, источая вокруг себя нестерпимую вонь. Хорошо, что нищий не уселся рядом на лавку, иначе бы пришлось срочно покидать бульвар…
Когда нищий удалился достаточно далеко, Алексей машинально извлёк из коробки очередную папиросу и отчего-то вспомнил о Марии. «Интересно, почему я до сих пор не попробовал в неё влюбиться? Она хороша и умна, правда, немного скрытна… Наверное, мы не вместе из-за того что я сам пока что слишком острожен… К тому же она — сестра человека, от которого пока весьма многое зависит в моих нынешних обстоятельствах. Думаю, правда, что этот человек не стал бы сильно возражать против нашей связи. Однако готов ли я гарантировать длительность и серьёзность отношений? Скорее всего, нет. Особенно в данный момент, когда напротив меня возникает вон та милая особа!»
Он разглядел, как через проезжую полосу на тротуаре, участок которого оставался различимым между деревьями, остановилась небольшого роста шатенка в больших тёмных очках. Недолго постояв, она быстрым шагом перешла дорогу и, пройдя по бульвару несколько десятков метров, присела на только что освободившуюся скамейку прямо напротив Алексея. Осмотревшись, она сняла очки и положив ногу на ногу, извлекла из сумочки небольшую книгу. Отыскав нужную страницу, она вновь подняла глаза и, немного прищуриваясь, внимательно оглядела пространство бульвара и своих соседей по нему. Задержав взгляд на Алексее, она сперва плавно перевела его на гравийную дорожку, а затем углубилась в чтение.
Алексей не без удовольствия переключился на любование новой незнакомкой.
«Всё при ней — свежесть, юность, красота, — рассуждал он, следя за тем, чтобы его взгляд лишь изредка пересекался с её фигурой и чтобы его лицо внешне сохраняло немного равнодушное и безучастное выражение. — Если меня спросят, чем именно она лучше десятков и сотен других красавиц, то, я, наверное, не смогу сказать ничего определённого. И тем не менее — она удивительно прекрасна. Ведь если б представился случай — я бы бросился с упоением целовать её худые колени, ловить тепло её ладоней, наслаждаться её ароматом… Она это знает и в полной мере отдаёт себе отчёт в наличии у неё подобной силы и власти над мужчиной. Но в то же время она знает и то, что эта власть коротка и не вечна. Случись с ней, не дай бог, что угодно — усталость, тяжёлая неприятность или даже беременность, в глубине души желанная, наверное, для всякой женщины, — и этот образ царственной неземной красоты исчезнет навсегда. Да, может остаться красота тела — беременные ведь тоже по-своему красивы! — могут остаться лёгкость, живость ума, звонкий голос — но только уже не будет всей это цельной ауры, с ума сводящей. А я готов влюбляться исключительно в подобную ауру, в этот образ красоты, который я выдумываю и развиваю сам и который моя избранница, тонко чувствуя это, сама помогает мне создавать, подыгрывая и провоцируя! Выходит, что я готов любить образ женщины, а не саму женщину…»