Вексельное право
Шрифт:
– Продаю по сходной цене! Наган пустой, с расхлопанными гильзами, и «Стейер» с тремя патронами и стреляной гильзой: застряла в патроннике.
– Где взял?
– Да недалеко, в каретнике, под козлами ходка.
– Ищите, ребята, ищите! – потребовал Автономов. – Мне нужно двенадцать одеял, на меньшее не согласен!
Но одеял так и не обнаружили. Зато у забора нашли какие-то полуистлевшие тряпки и металлическую булавку от галстука.
Курсант Соколов повертел
Все становилось на место.
Второй вопрос: зачем это понадобилось? Инспектор отправился к начальнику.
– Разрешите выписать ордер на арест?
– Кого?
– Бурдукова, сына поварихи.
Кравчик даже привстал со стула и постучал пальцем по лбу:
– У тебя тут… как? Все в порядке?
– Конечно! Я никогда не просил у вас безосновательно ордеров…
– Спятил! Не ордер, а орден этому парнюге надо дать!
– Но вы послушайте…
– И слушать не буду! Ищите бандитов! Ишь, ловкачи какие: Шемякин суд хотите устроить? «Шапка-то чья? Сеньки? Стало, Сенька и тать, стало, Сеньке и дать таску!»
– Позвольте рассказать…
– Выводы, разумеется? Да меня за эти «выводы» и горком и прокурор… Нет уж, уволь, голубчик! Уходи, сделай милость! От таких «открытий» у меня в печени приступы.
– Слушаюсь!..
Очень обиделся Автономов и пошел к себе.
А в группе – опять Твердохлебов. Сидит и терпеливо ждет.
– Что у тебя еще?
– А вот, взгляните…
Он выложил на стол какие-то обгоревшие железки.
– Сегодня утром повариха попросила вынести золу из печки. Я понес к помойке, стал вытряхивать, смотрю, что-то блеснуло. Цоп – угольники от портфеля! То есть, значит, портфель сгорел, а угольники остались. Вот, думаю, оказия! Начал всю кучу разгребать, вот – результаты раскопок…
– А это что еще за металл?
– Этот слиток – коллекция монет. Вот знаменитый рублевик с крестом. Наполовину расплавился, а если потереть – крест видно.
– Спасибо, Твердохлебов!..
Собрав все данные, Автономов направился к наблюдавшему за угрозыском народному следователю Танбергу, и тот выписал ему ордер на арест Бурдукова.
После этого Автономов отправился в больницу – в полной форме с зелеными петлицами. Там он сразу прошел в палату, не надевая халата и не отвечая на вопросы дежурного персонала.
Бурдуков, сидя у окна, играл в шахматы.
– Ну-с, как мы себя чувствуем? – участливо спросил инспектор. – В шахматы сражаешься?
– Да, маленько…
– Тогда готовься к мату. Выходи в коридор!
В коридоре Автономов предъявил главврачу
– Предлагаю выбор: либо откровенность и подписка о невыезде, либо – немедленно за решетку. Для начала сообщите, Бурдуков, где, в каких закромах находятся двенадцать одеял и прочие вещи, кроме сожженных вами? В поленнице не оказалось, а в сарае – только револьверы.
Бурдуков побелел.
– К… какие одеяла?
– Шерстяные. Ну?..
Тут парень взвыл по-волчьи.
– Брось! Ишь, артист! Где одеяла, спрашиваю? Хватит нам цацкаться с тобой, жертва бандитизма!
– В Ересной одеяла… – опустив глаза, пробормотал Бурдуков.
– Яснее!
– Ну, у дядьки…
– Фамилия?
– Лоштаков фамилия…
– Это что ж – магазинщик?
– Брат евонный…
Автономов доставил арестованного прямо в кабинет Кравчика.
– Товарищ начальник! Бурдуков признался в симуляции вооруженного грабежа. Вещи и оружие найдены… Не желаете побеседовать?
Викентий Юзефович молча подвинул к себе графин с водой и, меланхолично постучав по нему толстым карандашом, проговорил с мольбою в голосе:
– Уйди, пожалуйста! Оба уйдите! После…
Я поглядел на Бурдукова.
– Вот до чего ты довел начальника! А ведь он – пуще твоего нервный… Эх, Ленька, Ленька, и не совестно тебе?
Он потупился.
– Маленько совестно… Вообще…
– Ну, ладно! Побудешь у нас денек-другой, побеседуешь с начальником…
Сдав арестованного коменданту, Автономов вызвал субинспектора Смирнова:
– Скажи, чтоб запрягали. В Ересную поедем.
Деревня Ересная находилась тогда в пригороде.
Сотрудники угрозыска разыскали председателя сельсовета, и он повел их к обширному пятистеннику с застекленным крыльцом-верандой.
Со двора послышался заливчатый лай – видимо, собака была не одна, и на пороге крыльца появился… гном. Тот самый!
– Вот и есть Лоштаков, – представил хозяина председатель. – Родион Степаныч…
Радушно улыбаясь, гном засеменил вперед.
– Пожалуйте, пожалуйте!.. Сейчас графинчик спроворю… С холодка-то. Уж не обессудьте!..
– Я тебе покажу графинчик! – загремел Автономов. – Где одеяла?
Не переставая улыбаться, Лоштаков поочередно оглядел нас, и в глазах его читалось удивление.
– Одеялы? Какие одеялы?.. А, Ленькины-то? В целости, в сохранности. У нас, милые, и спичка зря не пропадет. Все в наличности! А ить говорил Ленька, будто подарили ему…
– Хватит болтать, божий старец! Показывай!