Вексельное право

Лосьев Георгий Александрович

– Пишите расписку, инспекторы! – подмигнул он. – Опять активная часть в «хвостистах», а мы, секретчики, – на высоте, как всегда!

В комнату набились сотрудники. Пришел и Кравчик. Восхищенно мял роскошные шкурки, встряхивал, любуясь игрой черного меха.

– Докладывай! – наконец приказал он Подкопаеву. – Сперва методика…

– Ну, это уж, товарищ начальник, только вам одному. С глазу на глаз… А как получилось – сейчас скажу. Однако без методики. Так вот… Зашли мы с Петровым в международный вагон московского экспресса уже за Омском. Надо было дать время ворюге успокоиться и почувствовать себя в полной безопасности. Ну, заходим

в вагон, проводнику показали служебную бирку. Подошли к третьему купе, открыли, а он, гадюка, пиво пьет и сардинами закусывает! Никакого понятия: ну, кто же пиво – сардинами?..

– Без деталей, – нахмурился начальник.

– Слушаю!.. Так вот, таким образом. Пьет пиво и абонировал все двухместное купе. Мы проводника – за дверь и купе на защелку. Я и говорю: отложите, мол, сардины и откройте свои чемоданы. А он с таким, понимаете, акцентом… Ну-ка, Петров, изобрази!

– Ви пришель дипломатический фагон. Исфольте упираться фон! Я есть дипломатический курьер, – изобразил Петров довольно удачно.

– Да кто он, черт подери? – не вытерпел Викентий Юзефович. – Кто?

– А разве я не сказал – кто? – удивился Подкопаев. – Я же сказал…

Кравчик встал и вразвалочку подошел к столу секретаря розыска.

– Пишите проект приказа, Нина Семеновна: Подкопаева за фокусы с начальником и сослуживцами…

– Ну, вот! – вздохнул Подкопаев. – Сразу и – в приказ… Хорошо, буду без фокусов… Говорю этому Альфреду: бросьте, мол, язык ломать, неужели не понимаете, что ваше инкогнито весь город разгадал? Давайте, мол, по-хорошему: вы – жулик, я – сыщик, ну, чего мы будем друг перед дружкой выламываться? Не солидно. Открывайте-ка свой «дипломатический» багаж. Тем более, говорю, что заявки на перевозку его вы не подавали и правом «персона грата» не пользуетесь…

Петров подхватил:

– Тут он встал и на чистейшем русском: «Какого черта вам надо? Денег хотите? Много не могу, но солидно дам. Четыреста устраивает?» А Подкопаев и говорит: давно бы, мол, так, по-доброму. Давайте, говорит, денежки. Тот и достает четыреста, да опять спрятал в бумажник. «Дудки, говорит, все равно и взятку припишете, и меха заберете. Не дам денег. Вот вам ключ, вот чемодан. Пользуйтесь моей простотой, берите…» Открыли мы чемодан, а там – эта благодать!

Продолжил Подкопаев:

– Стал я протокол составлять, пригласил понятых – проводника и какого-то нэпача. Подписались. Жалоб на обыск заявлено не было. Ну, все как полагается. Когда понятые ушли, Альфред спрашивает: «Как вам удалось?» Я отвечаю: интуиция, детективные соображения, и так далее. Он одно башкой качает: «Врете, кто-то меня предал…». «Теперь, говорю, вы мне скажите – как вам удалось?» Он смеется: «Случай… Когда пролетка въехала во двор, я в туалете сидел. У консула их целых два: один для персонала, в доме, другой – для прислуги. А ключа от домашнего не оказалось на месте, я и пошел в тот, во дворе. Вижу, Эльвиру под ручки ведут по черному крыльцу. Тут меня и озарило. Соболя под сиденьем в пролетке, это я хорошо знал, а с Рексом, собакой, мы друзья…» В общем, взял Альфред сверток, припрятал до вечера за конюшней, а потом к себе перетащил. Ну, когда я его прижал, говорит: «Арестуете?» Я пояснил, что, мол, не имеем права: кража, совершенная частным лицом у частного лица, квалифицируется по статье сто шестьдесят два пункт «а» и карается исправработами на срок всего до трех месяцев. Для нас, говорю,

вы лицо частное и известное, имеете определенное местожительство. Но подписку о невыезде соблаговолите!..

– Ну, он подмахнул нашу филькину подписку, – вмешался опять Петров. – Мы взяли чемодан и распрощались.

Кравчик поморщился.

– Надо было…

Но, не досказав, удалился из комнаты.

Мы намеревались вручить владельцу пропажу в торжественной, точнее – официальной обстановке. Пригласили представителя Внешторга, юрисконсульта крайисполкома и директора пушно-сырьевой базы Сибторга.

– Ваши? – спросил Кравчик, предъявляя шкурки немцам.

– О… о! – изумился консул. – Ви нашель?

Когда мы рассказали об обстоятельствах, при которых были похищены соболя, герр Клейнкопф зло взглянул на супругу:

– Этта мерзафец Розенталь пиль ваш протеже!

– Можете получить вашу собственность, – сделав широкий жест, сказал представитель Внешторга. – Только небольшая формальность. Разрешите прочитать?

В тщательно составленном заключении экспертов было сказано:

« Специалистами пушно-сыр ьевой базы установлено. Первое: все экземпляры соболей, принадлежащих господину Клейнкопфу, приобретены помимо государственной монополии на торговлю мехами и подверглись безлицензионной охоте и выделке частными лицами, что запрещено законами СССР. Второе: в соответствии с этим компетентные советские органы решили, что соболя могут быть выданы их нынешнему владельцу при условии оплаты стоимости каждой шкурки по средним ценам, установленным на данный кряж Комитетом ленинградского пушно-сырьевого Международног о аукциона… ».

Выслушав все это, герр Клейнкопф надменно спросил:

– Вифиль? Сколько?

Когда представитель Внешторга назвал сумму, фрау Эльвира щелкнула серебряной сумочкой, достала пахитоску и закурила.

Начальник розыска поглядел на консула.

– За раскрытие хищения у частного лица вы обязаны выплатить еще пятнадцать процентов от суммы, заявленной представителем Внешторга. Это составит…

– Цум тойфель! – мрачно отозвался консул. – К шорту! Может запирать этта шкура себе!

Представитель Внешторга учтиво поклонился.

– Должен заметить, господин консул: дабы избежать кривотолков, Внешторг будет вынужден обратиться к господину послу и требовать компенсации за охоту без лицензии.

– Карашо, – кисло улыбнулся герр Клейнкопф. – Я буду платить. Но вы арестоваль тот негодяй?

– Вы имеете в виду секретаря? Нет. По нашим правилам, изоляция частного лица, совершившего кражу у частного лица, необязательна, имея в виду, что карательная санкция, предусмотренная статьей сто шестьдесят второй, незначительна.

– Прафила… – прошипела фрау Эльвира, гася пахитоску. – Альфред надо гонять каторга, галера! Я пуду писать Берлин…

На другое утро консул появился у нас. Он выложил на стол два чека – один Сибторгу, второй – нам: законные пятнадцать процентов за раскрытие кражи, совершенной частным лицом у частного лица.

Спустя несколько дней я встретился в магазине с консульской горничной.

– Ну, теперь вы избавлены от всяких подозрений, – сказал я девушке: – Рад за вас!