Векша
Шрифт:
Как победителю, Векше велели неторопливо объехать по беговой дорожке вокруг всего поля, чтобы его рассмотрели все зрители и царь со своей родней.
– Слава! Слава!..- восклицали распаленные горожане, пока он не уехал с ипподрома.
Не успел Векша отвести коней в конюшню, как прибежал старичок-варяг, веселый, радостный, словно бы не Векша, а он сам одержал победу. Похлопал молодца по спине, принялся хвалить:
– Молодец! Молодец! Я сразу угадал, что ты будешь верно служить светлейшему, боголюбивейшему василевсу. Потому и посоветовал
После посещения патриарха старичок сиял от радости. Еще бы! Отныне его подопечный будет объезжать коней самого владыки - таким великим повелением одарили, осчастливили царь со своим сыном Векшу за победу на сегодняшних бегах.
– Вот видишь, видишь, - дрожащим от возбуждения голосом выкрикивал старик, когда они вышли от патриарха, - не я ли тебе говорил, что нет счастья большего, чем на земле ромейской! Тут и пригреют, и неслыханно наградят. Так я говорю?
– Так, - буркнул Векша.
Старичок глянул на него, усмехнулся лукаво:
– Будь послушным, молодец, так, может, не только в конских бегах, а и в службе царской кое-кого обскачешь. Да гляди, - погрозил костлявым пальцем, - не забудь тогда о том, кто останется позади, кто сделал тебе великое добро! Говори: не забудешь?
– О добре не забывают.
– То-то же! Знаю: ты вовек будешь меня помнить...
Прежде чем Векша попал в царскую стражу, ратные мужи-гвардейцы принялись втолковывать ему, какие у них порядки-обычаи, как надобно охранять царя. Заставляли повторять все это, выполнять всяческие упражнения.
"Ох, нелегкая будет эта новая служба, - подумал Векша.- Кабы ведал, что такое сотворится, не стал бы так стараться там, на ипподроме..."
От мужей-гвардейцев ходил каждый день в патриаршую конюшню. Коней у владыки немало, а еще больше челяди около них. Тот чистит, тот кормит, тот прогуливает по двору на длинных поводах... И Феофилакт подолгу остается там. Его все кони знают, потому что он всегда угощает их вкусными земляными орешками и сладким сушеным виноградом. Увидят - ржут, рвутся к нему, как бешеные.
К Векше Феофилакт проявлял доброжелательность. Как с равным, заходил в конюшни, показывал, какого коня надо объезжать, и не велел - просил, чтобы не стегал его сильно бичом.
Пока Векша запомнил, выучил порядки-обычаи царской стражи, прошло почти две седмицы. Потом его одели, как всех гвардейцев, дали круглый тяжелый щит, длинное копье и повели вместе с пятью десятками царских стражей в Большой терем.
Их беспрепятственно пропустили через все ворота и двери до самого тронного зала. Там Векшу и трех стражей оставили на часах у входа, по двое с каждой стороны. Остальных развели и поставили вдоль стен.
Зал огромный. Столько стражи вошло, а он все будто пустой. С высокого потолка, точно гроздья калиновые, свисают светильники. В них горят свечи - толстые и длинные, точно качалки.
В конце зала, на возвышении, сияет драгоценными самоцветами, золотым и серебряным шитьем царский трон. Рядом - золоченое дерево, на ветках которого множество выкованных из бронзы птичек. У подножия трона два большущих, тоже позолоченных, льва.
Вскоре появился царь в сопровождении мужей-советников. На этот раз он был одет даже слишком пышно. Убранство на нем - голубая из паволоки сорочка, темно-малиновая накидка-корзно, красная шапка-венец, пурпурные сапоги - все блестело, переливалось красками. От венца по щекам спускались широкие радужные подвески, с шеи на грудь спадала длинная цепь из переливающихся драгоценных камней, а в руке он держал золотой шар с сияющим крестом наверху. Неторопливо обвел всех взглядом из-под нахмуренных бровей, прошествовал к трону.
Когда царь сел на трон, один из его мужей направился к входу, у которого стоял на часах Векша. Дверь сразу распахнулась, пропустила. Через некоторое время он вернулся в зал, ведя за собой нескольких смуглых мужчин, видно, маврских слов (послы), потому что одеты они были в точности, как и те маврские купцы, о которых рассказывал Сынко. Сорочки длинные, полосатые, на головах рушники накручены.
Подступив к трону, слы попадали на колени и локти, стали кланяться царю, касаясь лбами пола.
И в этот миг в зале сотворилось что-то невероятное. На золоченом дереве вдруг встрепенулись и запели каждая на свой голос птички; завертели хвостами, разинули пасти, высунули языки и громко заревели огромные львы, дрогнул и поплыл под потолок трон с царем.
Векша от неожиданности, от удивления и страха чуть не выпустил из рук копье и щит. Не меньше были поражены и перепуганные мавры. Перестали бить поклоны, оторопело смотрели на это необычайное зрелище.
Наконец царь кивнул головой. Начался прием. Сам царь молчал. От его имени переговоры вели советники. Сначала они приняли большой сундук с дарами от маврских посланцев, долго о чем-то с ними говорили, потом одарили и их царскими дарами, - всяким золотым и серебряным узорочьем.
Мавры еще покланялись и попятились к выходу. Трон опустился вниз. Царь встал с него и вышел из зала со своими мужами-советниками через боковую дверь... Раньше Векша думал: вот счастливо живется всем при царских теремах! А потом присмотрелся: не такое уж тут и счастье. Ни смеха, ни шуток не услышишь, разговаривают только шепотом, да еще и рот прикрывают рукой.
Вот хотя бы и советники, служки царские или ратные мужи. Все, кажется, у них есть - и почет большой, и одежда роскошная, и харч вкусный. Встретятся, поклонятся друг другу льстиво, а отвернутся, насупятся, глазами хищно сверкают. Вражда, видно, между ними какая-то...