Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

Минцена Тоша

– А чего ты хочешь?

– Покоя, но он не возможен пока рядом ты.

– Хочешь, не хочешь, а я никуда не уйду.

– Звучит как угроза.

– Не думай об этом.

Её резко окатил холод, потом жар, и наступила долгожданная прохлада. Алма вскочила, резко сев на месте, и посмотрела по сторонам. «Где он? Где Аргон?! Где он?!!» словно сорвавшись с какой-то собственной границы, она снова плюхнулась назад, на ком одеяла, служивший ей сегодня постелью. От злости, она была готова поджечь весь лес, разнести его, и даже сжечь реку, что, казалось бы, совершенно невозможным, но не для неё. Она постаралась как можно подробнее воскресить в себе диалог, который был, но тут же «удар свои мысли» девочка прекратила их одним хлёстким фактом «это был сон». Хотя сейчас Алма не была в этом уверенно целиком, но где, же тогда Аргон? Его не было здесь, и тем более, в последний раз, но не трогал её только при первой встрече после её прихода в себя у Доэлнора. Она перелегла на другой бок, но глаза уже не закрывались, и девочка чувствовала

себя достаточно бодрой и выспавшейся. Алма прислушалась к ветру, летящему без остановок где-то на верху, одновременно шевеля листья. Совсем близко от себя она слышала воду, так ощущала её, будто находилась сейчас в ней, и неизменным оставался не поддающийся объяснениям факт простого знания. Девочка не более чем была уверенна в том, что сейчас в этой воде плывёт стайка рыб, а на дне возятся рачки, просто знала она это всё, не видела, не могла объяснить, это было похоже не то, когда человек говорит «Я чувствую прикосновение», но разве он может объяснить, почему чувствует? Почему нервная система устроена так, а не по-другому? Нет, это не под силу человеческим объяснениям, но они продолжают биться над этим вопросом, у Алма всё проще, она знает факт. А больше ничего не надо. Алма сняла линзы ещё в дороге, и сейчас её радужные глаза бегали по лесной подстилке. Они легко поймали едва заметное движение замаскированной гадюки, которая едва сдвигая с места травинки, ползла куда-то. Она, молча, наблюдала за ней, за её плавными движениями, похожие на её собственные, когда она плывёт, но вскоре, изредка высовывая трясущийся язычок, гадюка уползла дальше в лес, а девочка окончательно проснулась. Восходящее солнце застало Алму уже в дороге. При взмахах, крылья ныли от вчерашнего напряжения, и их мышцы сильно натянулись, из-за чего, уже к девяти часам, девочке пришлось идти пешком. По пути удалось найти в лесу много чего вкусного, от земляники до редкого, волшебного растения Облон. Закусила она кусочком горького шоколада, который сумела наколдовать из ягодки черники со второго раза. Так она пробиралась ещё день. И уже на третий, после выхода из академии, она стояла на том же самом песчаном пляже. Впервые она замерла в нерешительности и так опасалась неизвестности. Девочка и не задумывалась том, что делать дальше. План не менялся. Она, подравшись до реки, плывёт против течения, так как именно оно и принесло её сюда, а там она уже выберется на знакомом поле, и поле боя, где и оставила всё. Но не в этом был её страх, в том, что теперь не будет всё так, как раньше, совершенно по-другому, но, в какую сторону? От метаний в своей голове, сердце так же дёргалось, то падало глубоко вниз, что девочка переставала его чувствовать, а в следующую секунду подпрыгивала так высоко, и било настолько резко, что девочка вздрагивала. Не систематически, кривыми рывками бьющееся сердце, толкало из души в голову вопрос «Ты хочешь туда только потому, что всё кончено, потому, что ты больше не принадлежишь им, не знаешь о них ничего. Разве не так?». Снова и снова толкая в голову подобные вопросы, сердце заставляло их вытеснять из головы другие мысли, только несколькими словами Алма и остановила назойливое сердце, и решила свой вопрос.

– Нет, это не так. Я хочу туда ради них, а не что бы убедиться в конце.

Сорвавшись с места, она легко побежала до воды и прыгнула в воду без единой волны. На ходу, девочка навела на сумку легчайшее для неё заклятие, уже можно было не опасаться за книгу. И теперь, плывя в прохладной воде, девочка думала о том, что будет, а главное – она вернулась в себя, с приходом решения ушла несвойственная ей боязнь неизвестности. И так, пробираясь в жидкости, она не чувствовала её, а движения становились быстрыми, будто всё происходило на суше, а не в воде. И так она плыла вперёд, порою даже не задумываясь о движениях, просто мечтая о том, что будет, когда она вернётся. Её не покидали совершенно разные догадки и о реакции Доэлнора на её прибытие, и, возможно, Глафнег ещё там, или снова там, девочке хотелось бы увидеть его. То и дело выводила из глубин её сознания проверка направления. Алма систематически возвращалась мыслями к реальности, проверяла, плывёт ли она против течения, и снова, спокойная, уходила в себя. Уже не зная состояния дня, девочка только предполагала, что сейчас вечереет, но она искренне надеялась достичь своей цели к следующему дню, поэтому не остановилась на ужин, и даже не подумала о нём, хотя и так не ела целый день. Но вскоре она замерла в нерешительности, но не т страха, а из-за не решаемой задачи… дорога раздваивалась, и от обоих путей шло противоположное её направлению течение. Она глубоко вдохнула воду в тщетных попытках успокоиться и найти выход, но, даже всплыв на поверхность, ничего не изменилось. Пейзаж был не знаком ей, всё чужое, и единственное, что успокаивало Алму, это белостволые, словно просоленные деревья, чисто эльфийские, с фиолетовой листвой глубокого цвета, которые росли местами, украшая и разбавляя собой зелёный лес. Решившись, Алма снова погрузилась, и быстро, как можно резче, что бы ни оставалось времени передумать, она повернула, и поплыла в правую сторону. В правый поворот.

====== Снова Литий ======

– Отличненько! – приподнимая удивлённо одну бровь, и выбрасывая с этими словами столько сарказма, Алма смотрела по сторонам, выбравшись из воды.

Она стояла и далее уже молча, смотрела на каменную пустошь, поверх которой наложили неровную сеть трещин.

Ни одного куста, ничего такого не было, и Алма сейчас только ещё больше поняла, что тот поворот был совершенно напрасным. Не всплывая, она потратила два дня дороги. А на что? На то, что бы попасть туда, где нет жизни, совершенно мёртвую часть материка.

Ещё немного посмотрев на горизонт, только и носивший на себе нагие горы, она отвернулась, уже собиралась вернуться в воду и плыть назад, как до её слуха донёсся визг. И всё снова, опять то, за что Алма себя не любила – ни капли страха, один интерес, «Какая же я дура!», но, даже сказав это, она всё же пошла по пустоши. Дело было не в том, что она так рвалась помочь, просто этот крик был не таким, как все. Девочка услышала в нём нечто чужое, не человеческое и новое для себя, подобного ей ранее слышать не доводилось.

Чем больше она углублялась в долину, тем сильнее становилась жара вокруг, и больше убеждение в том, что она уже идёт среди вулканов. Разогретая земля начала обжигать ноги и через новенькие, наколдованные ботинки из кожи, а откуда-то с высоты, похоже, из кратеров, дым оседал, и стелился по самой земле едкими волнами, но, остаточно прозрачными, что напомнило Алме призраков. Хотя она никогда не видела их, только изредка задумывалась над тем, как они выглядят, и пыталась угадать их отличие от духов. Её мать – уже дух, но призраки – что-то новое для неё, «может именно поэтому я и пошла?» серьёзно задумалась об этом девочка.

Ещё пару шагов, она уже обходила большую гору-вулкан, как голова наполнилась новыми догадками и сомнениями.

– А почему вибрирует земля?

Быстро опустив голову, она увидела, как грязно-бежевая, потрескавшаяся земля чернеет. Быстро сглотнув, она отпрыгнула в сторону… и вовремя. Какая-то струя разбила землю, и только позже на секунду появился червь, настолько большой и толстый, но главное – его самого видно не было, одна форма, целиком залепленная раскалёнными металлами, теми, которые и протекают под этой землёй. Будто имея глаза, голова обернулась и склонилась над Алмой. Выкинув руку вперёд, девочка сразу покрыла льдом раскалённую часть существа, которую оно вытащило из своей родной среды обитания. Прекрасно понимая. Что здесь всё дышит огнём и это ненадолго, девочка выбросила крылья у себя за спиной, вспорхнула и слилась с камнями горы, на высоте под двести метров. Снизу резанул слух, словно ультразвуковой визг, и Алма сильно пожалела, что слышит его! Она свободно выдохнула, когда он закончился, и закричала в своей неугомонной голове «узнала что это за визг, теперь и валить отсюда можно!!

Но прежде, чем что-либо предпринимать, она прислушалась к себе, и не столько с ужасом, сколько с досадой поняла – здесь мёртвая зона, зона с ограниченной магией. Выдохнув, хотя и без того не особо дыша, Алма оторвалась от стены и посмотрела вниз. Такая тишина перед бурей, девочка не понаслышке знала это, и тот день, проведённый в тишине пещеры, после чего, она, молча, лежала, прижавшись ухом к стене и внимая звукам войны, сейчас Алма поступила так же. Снова приникнув к камню, прижав ухо к скале, она уже не так пыталась улучить зверя, как что-то совершенно другой. Прямо в скале раздавались удары, металлический звон, последовательный бой схожий с шагами. Но, откуда это здесь?

В следующий момент новый удар чуть не оглушил её, и Алма отпрянула от камня, в попытках увернуться от огненного червяка. Посмотрев на него, девочка с отвращением приняла наличие у него зубов, так похожих на кроличьи. Но не было времени долго рассматривать это, он атаковал. Выпускать крылья не хотелось, или она просто не могла почему-то этого сделать. И, словно окаменев, как гора, как изящное изваяние розового мрамора, она смотрела на металлического зверя, смотрела и теперь боялась его. Словно не видя её, он согнулся ужасным крючком, и стелой полетел в её сторону, только ниже, пробил гору под её ногами, ушёл куда-то далеко, оставляя Алму стоявшую на оползне.

Покатившись с размельчёнными камнями, девочка пыталась удержаться, но камни царапали ноги, засыпались в ново наколдованные ботинки, кололи, и достаточно скоро, уже почти съехав с горы, она сдалась. Упала вперёд, на камни…. А после такого мало кто оставался в сознании, и хоть что-то помнил…

Резкий стук, словно бил её по голове, одновременно в уши, боясь оглушения, девочка зажала их руками, звук повторился. Ещё крепче зажмуривая глаза, Алма повернулась на другой бок, пока отдалённый звук продолжал бить по её недалёкой, в прямом смысле, голове.

– Что это за...?! – продолжений было множество, но девочка замолчала, обдумывая какое будет лучше вставить, – Что это?!

– Наковальня, – раздался жёсткий, ломаный голос, будто горло целиком охрипло, или кто-то давно не разговаривал и просто отвык от этого, поэтому так скрипел, но что бы так скрипеть басом, это ещё стараться надо!

Резко вскочив, девочке в глаза бросилось существо, похожее на мужчину, но не человек. Это было нечто среднее между человеком и камнем. Серая кожа, пепельная, вены выглядели как трещины, и будто из цельного куска было высечено всё тело, все огромные мускулы, словно у титана! И, правда, очень широкие плечи были с мускулисты рельефом, руки были большими, даже огромными. Так же от барельефа по всему телу, на котором были старые, коротковатые, явно оборванные снизу, брюки непонятной ткани, кофты или ещё чего-то подобного не было, просто жилетка нараспашку, опять же неясного материала. Он стоял, опершись на стол обеими руками. И смотрел на его поверхность, словно ища что-то там.