Великая империя зла
Шрифт:
Но, отчасти, это его устраивало, так как, оставаясь в стороне, он мог всегда сослаться на власть содержащего. Все приказывалось и приводилось к исполнению именем султана.
Люди вставали с этим и уходили в ночь. Никто и ничто не могли поколебать силу исполнения указа султана. Правда, такие указы обсуждались частью в Диванном Совете и, в большинстве своем, имели реальную здравую мысль.
Но, для простого человека это было непонятно. К тому же ему, обремененному тяжелым трудом, мизерной платой и жалкой
Каждый бедняк только и мечтал получить от властей ту небольшую горстку земли, чтобы заняться земледелием, или хотя бы заполучить документ на право заниматься каким-либо гончарным делом. Но такой выдавался немногим.
В основе своей тем, кто доказывал это своим трудом и представлял в виде доказательства готовую продукцию хорошего качества и пользующуюся спросом у того же населения.
Конечно, самая лучшая часть таких мастеров трудилась на благо самого эмира и империи в целом, но все же были и такие, кто творил чудеса где-то в стороне.
Империя держала слово и не загоняла в крайнюю нужду свой народ. Конечно, он облагался большими налогами, но, ни в коей мере не подтвержденными реальной жизнью.
Для установления подобных ситуаций и истинных причин в среду часто засылались султанские или диванные лазутчики. Их так и называли.
Они же, находясь среди простых, ловили каждое слово и передавали представителям власти, а то и прямо самому султану.
Из полученных сведений и составлялся какой-либо указ или наказ. Но, как это бывает везде, не всегда ухо слышит то, что нужно и не всегда человек поймет то, о чем говорят другие.
Поэтому, часто использовалась и ложная информация, но не потому, что она была искривленно лживой, а только потому, что человек, ее провозглашавший, не совсем понимал происходящее и отражал это в своем уме.
В итоге, указы получались гораздо насыщеннее, злее и строже. К тому же в самой диванной власти существовали противоречия, и некоторые эмиры хотели своей славы и преобладания голоса. Поэтому, они часто подкупали «верных» султану лазутчиков, и те доносили практически ложные сведения.
Бывало, что султан повторял проверку втайне от других и тогда головы летели налево и направо, исключая, правда, самих эмиров, ибо на них никто не ссылался, так как это среди мусульман уподобалось греху.
Но таких случаев было крайне мало, а посему, как говорят, игра стоила свеч. В итоге, некоторые получали дополнительные земли и людей, а также золото, алмазы и другие драгоценности из рук султана.
Все это эмир Абдах знал и частенько говорил самому Осману. Но тот или не хотел это слушать, или просто не хотел понимать, что дело обстоит именно так.
В конце концов, сам Абдах пресытился подобным и перестал что-либо вообще говорить, лишь изредка только вставляя свое
Наконец, корабли подошли совсем близко к берегу, а на воду спустили небольшие плоты и лодки для погрузки даров. С первого судна была спущена лодка побольше, и эмир увидал, как в нее с борта осторожно шагнула женщина с ребенком на руках.
Абдах облегченно вздохнул. «Слава, Аллаху, – подумал он, мысленно вознеся руки к небу, – она прибыла».
Эмир обернулся и, махнув рукой, дал понять обозу подойти ближе к берегу и заняться перегрузкой.
Судна были Бахчисарайского паши, а место было выбрано специально для сохранения тайны и не навлечения различных банд пройдох и нищих, повсюду рыскавших вокруг берегов основных портов.
И хотя эмир их мало боялся, все же осторожность победила и во время встречи с Юсуф-пашой это место было специально оговорено с глазу на глаз.
Такие меры предпринимались еще и потому, что в империи не было наследников султана. Шла извечная внутренняя борьба за власть родов и племен.
Сам султан был из древнего рода Багдадских шейхов, который обосновался здесь около ста двадцати лет назад.
Рядом же стоящие эмирские семьи и другие ветви относились к не менее древнему роду иерусалимских мусульман.
Халифат не признавал эту борьбу и считал, что основой родовой ветви Османов является настоящий султан.
Поэтому, он призывал всех остальных к единомнению по этому, весьма спорному и трудноразрешимому вопросу, что говорило о его прямой поддержке самого Османа.
Прошло уже несколько лет с тех пор, как погиб один единственный сын султана при не выясненных до конца обстоятельствах. Тело его нашли возле пальмового забора, проходящего вдоль крепостной стены дворца.
Скорее всего, он был отравлен, о чем свидетельствовал синюшный распухший язык, но доказать это было невозможно и султану оставалось молча погребать своего сына и наследника, при этом загубив немало слуг и придворных, прямо либо косвенно относящихся к его обиходу.
Были казнены и некоторые из не очень довольных эмиров за их словонепослушание и подвержение сомнению слов того же звездочета, который почему-то пользовался огромным уважением султана, несмотря на свой молодой возраст.
Примерно ему было лет тридцать пять, но на вид он выглядел еще моложе. К тому же, не обладал присущей его должности растительностью на лице.
Султан подобрал его на улицах столицы, когда тот предугадал, кто перед ним сидит на камнях. А далее, было просто. Звездочет словно преобразился и начал сочинять стихи, песни, а также предсказывать будущее по звездам.
Немало досталось и самому Абдаху от его предсказаний. И в большей степени все они сбывались, хотя и были лишены порой всякой связи и смысла.